Доверься мне (ЛП) - Сквайерс Мэган

Мне нравилось наблюдать за тем, как удовлетворённо искрились глаза Йена, когда Джошуа говорил что — то новое, показывающее его характер с другой стороны.

Нравилось, но в то же время я ненавидела это.

Или саму себя, потому что, прими я приглашение Лео, я могла бы сидеть вот так же. Серьёзно, о чем я только думала? Я правда тупенькая. И нет, не тупая, а тупенькая, потому что вот насколько я глупая, даже произнести правильно не смогла.

— Вопрос, — вмешалась я во время паузы в нашем разговоре. Теперь мы все были у раковины, Йен мыл посуду под струей воды, Джошуа вытирал её, пока я сидела напротив на барном стуле, потому что, когда я предложила свою помощь, Йен велел просто сидеть сложа руки и улыбаться. Иногда он вёл себя как шовинист, иногда был очень мил, но большую часть времени, пытаясь быть милым, он вёл себя как шовинист.

— Продолжай.

— Если кто — то наберётся храбрости позвать вас на свидание, а вы откажете, вероятность того, что вас снова пригласят, почти невозможна? Или шанс ещё есть?

Джошуа пожал плечами, проводя хлопковым полотенцем по последним тарелкам.

— Зависит от обстоятельств.

Я почти произнесла цитату из «Тупой и еще тупее»: «Так ты говоришь, шанс всё — таки есть», но вместо этого прикусила щеку почти до крови и сказала:

— От каких?

— От человека. Вообще — то, от двоих, — продолжил Йен, но не создавалось впечатления, что он крадёт слова Джошуа, а скорее дополняет их, как будто они на одной волне мыслей и чувств. — Зависит от того, стоит ли сражаться за человека, и боец ли второй. Это — лучший сценарий.

Правильно. Так я и думала. Но я ещё не поняла, про нас ли это с Лео.

— А какой обычно сценарий? Потому что немного претенциозно рассчитывать на лучшее. Не хочу быть перфекционистом.

— Среднестатистический сценарий таков, что никому не нравится быть отвергнутым, так что шансы, что эта девушка, кем бы она ни была, — Йен понимающе подмигнул, и продолжил, — будет снова приглашена этим парнем, очень малы.

— Да, это похоже на правду. — Надежда опустилась на дно желудка, заставляя его вращаться, как барабан игры Бинго. По крайней мере я думала, что это она, а не свинина му — шу, ищущая обратный путь. Желчь поползла вверх по пищеводу, отчего я почувствовала себя беспомощной, потому что это то, отчего правда тошнило. Возможно, в этот раз Мистер Вонг ошибся. Я прижала ладонь к животу, чтобы ослабить внезапную резкую боль, которая жгла изнутри, словно стекло, разрывающее внутренности.

— Может, её не позовут на свидание, но зато примут на работу.

Я подавила рвотный позыв.

— Что? — В голове возникла путаница, желудок скрутило. — Что ты сказал?

— Ты сомневалась в моих навыках поиска работы? — Я всё ещё не понимала, что имел в виду Йен, и из — за тошноты, наполнявшей тело, как ядовитый газ, становилось всё труднее сосредоточиться на его словах и их значении. Мой мозг отключился, и я могла сконцентрироваться лишь на физической боли, принимающей огромные размеры в нижней части тела. — Я нашёл тебе работу, милашка.

— Где? — Мне пришлось отвечать односложно, потому что иначе из моего рта вырвались бы не только слова. В одну секунду стало совсем плохо, и пришлось сосредоточиться на сознательных глубоких вдохах и заглатываниях, чтобы удержать содержимое ужина внутри.

— Во время съёмки я показал Лео один из твоих набросков. Они ищут нового дизайнера винных этикеток. — Он гордо улыбнулся, ожидая моей реакции, с тем взволнованным предвкушением, с каким открывают поистине великолепный подарок. К сожалению, я не могла предложить ему то, что он надеялся увидеть, потому что моё лицо сильно исказилось в попытке сдержать рвоту. — Тебя наняли, Джулс.

Медленный кивок перерос в дрожь по всему телу, я соскочила с барного стула и понеслась в ванную, как раз вовремя, чтобы открыть крышку унитаза и выдавить ужин, который так яростно атаковал мои внутренности. Вспотевшая, растерянная и с всё увеличивающимся головокружением, я опустилась на прохладный кафельный пол и позволила низкой температуре поглотить меня.

Потом всё потемнело.

Глава 8

Кататься на скорой совсем не весело. Особенно по битком забитым улицам Нью — Йорка. То, что могло занять меньше пяти минут, стало сорока трёхминутным объездом, сопровождаемым такими вопросами, как: «Мэм, у вам всё ещё есть аппендикс?», как будто по дороге я его куда — то переложила или случайно забыла в метро, а может, даже пожертвовала ради науки. И парамедики так много раз тыкали по коже, что я почувствовала себя повидавшей жизнь подушечкой для иголок.

К тому времени, как меня привезли в «Мерси Хелс» и доставили в зашторенное пространство в этом переполненном отделении неотложной помощи, мне недоставало почти литра жидкости в теле, и выглядела я, как будто готова присоединиться к съёмочной площадке фильма о вампирах. Мне они вообще — то нравились, поэтому эта идея привела в безумное возбуждение. Кожа приобрела призрачную бледность, а глаза покрылись паутиной красных сосудов, которые пересекали обычно белые участки. Выглядела я, словно оживший мертвец, но даже это уже невероятно радовало.

Острый приступ боли в правом нижнем боку возобновился, я вонзилась ногтями в кожу, пытаясь направить неприятные ощущения в другую сторону.

— Ш — ш–ш, — выдохнул Йен, бережно удерживая мою голову в руках. Я не знала наверняка: это он меня укачивал, или я начала это сама, но каждый раз, когда моё тело содрогалось, пытаясь перенести боль, Йен следовал за мной. — Всё хорошо. С тобой всё будет хорошо.

Я видела, что Джошуа стоит позади него, выглядывая из — за плеча с напряжённым взглядом, словно часть моей боли передалась ему. То, что он находился здесь в 2:47 утра вместе с Йеном и мной говорило о том, что его не стоит упускать. Нужно будет сказать об этом Йену, когда я вновь приобрету способность говорить. Прямо сейчас всё, что вырывалось изо рта — это стоны, сопровождаемые случайным хриплым вдохом или жалобным визгом.

— Хорошая новость в том, — обратился к нам человек, который, как я предположила, являлся моим врачом, прежде чем отодвинуть штору, — что это не аппендикс. — Когда обладатель голоса появился в поле зрения, я сразу поняла, что мужчина, поставивший диагноз — отец Джошуа. Доктор Торклсон. У него тот же дружелюбный взгляд, и их голоса почти одинаковы. Я вспомнила, как Джошуа говорил, что он хирург, только вот осознание этого мгновенно вызвало панику. Я правда сегодня хотела оставить при себе все органы. — Но всё же это разрыв кисты яичника. Раньше такое случалось?

Нет, такое произошло впервые, и, испытав такую сильную боль из — за чего — то такого маленького, как киста, я почувствовала себя слабачкой. Хотя у моего папы был камень в почках, и он сравнил его извлечение с проталкиванием шара для боулинга через соломинку. Звучало ужасно, и образ, словно вытатуированный в голове, ничуть не лучше. Но его опыт не шёл ни в какое сравнение: ни с камнем в почке, ни с представлением камня в почке.

Я покачала головой, глядя на доктора Торклсона.

— Нет. По крайней мере, мне об этом ничего не известно. — Жгучая боль начала проходить, и я попыталась сосредоточиться на его словах. Они свободно плавали передо мной, и приходилось тщательно их процеживать в ушной канал, чтобы они достигали мозга. Что бы за лекарства мне ни дали — они потрясающие. Нужно будет прихватить их домой.

— При разрыве кисты невыносимо больно, и это часто путают с аппендицитом. Хорошо, что вы обратились к нам, в крайне тяжёлых случаях это может привести к внутреннему кровотечению. Слава богу, в вашем случае этого не произошло.

Я почувствовала, как руки Йена обвились вокруг моих, хотя те были спрятаны под тонкой простынёй, накинутой на меня. Тут очень холодно. Я радовалась теплу и ласке его ладоней.

— Мы назначим вам какое — нибудь лекарство, чтобы притупить боль, но самое худшее уже позади. Я пришлю медсестру, чтобы выписать вас, но, пожалуйста, не задумываясь звоните или приходите на повторное обследование, если возникнут проблемы.