Несломленная (СИ) - Тур Злата

 Глава 8.2

     Ему теперь предстояло добиться прощения Алены, в противном случае, они будут несчастны вдвоем. Вернее, несчастны оба, но по одиночке. И зная потаенные стороны ее характера, которые в этом воплощении Алены почти не проявлялись, он подозревал, что тот маленький демон, который ему чуть ли не в кошмарах снился, и безбашенная мотоциклистка  по-прежнему сидят где-то глубоко в ней. А это значит, что предстоит выполнить трудную задачу.

     На звонки Алена не отвечала. Но то, что не занесла в черный список, уже давало определенную надежду. Она слишком гордая и…Господи, какая же глупенькая. Она вбила себе в голову, что ее никто не может полюбить, что ее могут только жалеть, а жалости она совершенно не переносила. Закрылась в своей раковине, как улитка, и не достучишься. Ее телефон выдавал длинные гудки и затем включающийся автоответчик все время, как Кролик из сказки о Винни Пухе, отвечал: «Никого нет дома».

       Феликс послал ей смс-ку: «Аленка, прости меня. Давай поговорим». Ответа не последовало, но крепость сразу и не должна сдаваться. Терпение, только терпение.

        И вот на телефоне мелькнуло долгожданное сообщение: «Феликс, приходи скорей. Я жду тебя!»

     Отдав Литовцеву указания, он сел в машину и помчался, как на крыльях, к дому Алены.

        Взлетев на крыльцо и открыв дверь, Феликс радовался тому, что наконец-то его душевный покой и тепло вернутся на место. Ему до ломоты не хватало ее теплого смеха, лукавого взгляда, ее молчаливого выслушивания. Ему не хватало той невинной ласки, допустимой между ними.

     Едва переступив порог гостиной, он получил сокрушительный удар каким-то тяжелым предметом по голове. Последней мыслью, успевшей зацепиться за края сознания, была цитата из «Ералаша»: «Вот это сходил за хлебушком»

      Незнакомец перетащил сыщика в гостиную, вытащил его пистолет, положил на журнальный столик и усадил у стены напротив дивана, на котором сидела Алена со связанными руками и заклеенным ртом.

      - Ну вот, сестрица, теперь полный комплект. Видишь, как все чудесно сложилось. Весь этот сраный городишко видел, что неделю вы не общались, и это был нонсенс. Все сделали правильный вывод, что вы поругались. Потом он приехал, вы еще раз поругались, а он в гневе застрелил тебя, а когда понял, что натворил, застрелил себя. Отелло отдыхает. Занавес.

       Посмотрев на Алену, он усмехнулся, увидев плескавшийся в ее глазах ужас.

     - Тебе наверно интересно, что тут происходит?

       Она обреченно кивнула головой и протянула руки с мольбой развязать.

      - Да, конечно, развяжу, ведь в состоянии аффекта любимую не связывают.

        Он освободил руки Алены, убрал липкую ленту с ее рта.

        Ужас, овладевший девушкой, отступил недалеко, ровно настолько, чтобы могла включиться логика. И она с ненавистью спросила:

      - А как объяснить, что бесчувственный мужчина, у которого пробита голова, смог меня застрелить?

       -А, спасибо, об этом я не подумал. Да, он хотел тебя изнасиловать, а ты его этой статуэткой приложила. А он в гневе и застрелил. Сейчас можешь и покричать, если хочешь. Уже можно. Я только одну вещь сделаю.

       И наклонился, чтобы вытащить телефон из кармана Феликса.

       В голове у Алены билась, как пойманная птица о прутья клетки, одна мысль: «Этот сумасшедший сейчас убьет Феликса». Конечно, вместе они быть не могут и никогда не будут, но она слишком любит его. И сейчас любимому угрожает смертельная опасность, а он беззащитен. И кроме нее, спасти его некому. О том, что смерть уже и на нее имеет конкретные планы, она даже не думала.

      Алена с содроганием и невероятной четкостью уже представила все, что случится через несколько мгновений: этот псих берет пистолет и стреляет в беспомощного Феликса, на груди которого расплывается алое пятно. И его серые глаза никогда не сверкнут веселыми чертятами, его сильные красивые руки не будут держать оружие или гладить женское тело. И плевать, что это будет другая женщина, если он ее будет любить, значит, она достойна этого. Он должен жить!!! Феликс, родной, ну, пожалуйста, очнись. Как же я люблю тебя!!!

     Но удар, видимо был достаточно сильным, потому что Феликс не подавал признаков жизни.

      Господи, сейчас он повернется к столу и все! Нужно любой ценой помешать ему! Сердце, кажется, забыло о своей функции, мозг словно удалил способность мыслить. Она вся сжалась и будто превратилась в некое программируемое существо, которое получило жесткий приказ – опередить врага и взять пистолет. Какая-то неведомая сила подняла ее с дивана и заставила встать на ноги.   

      Теряя равновесие, шатаясь, как пьяная, Алена сделала спасительных три шага и схватила лежавшее на столе оружие.

     Преступник, обернувшись на шум, сначала растерялся, а потом, увидев, что Алена еле стоит на ногах, зловеще рассмеялся.

    - Ой, вот и чудо случилось – калечка исцелилась! Положи пистолет, детка, это не игрушка. Не думаешь же ты, что можешь меня испугать?!

    - А я и не собираюсь пугать тебя, жалкий ублюдок! Я просто пристрелю тебя, как бешеного пса, если вздумаешь пошевелиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В голосе Алены было столько решимости, что преступник немного растерялся. Но все что, он знал об этой девице, говорило в пользу того, что она не выстрелит. Она добра, занимается благотворительностью, любит детишек…И он двинулся к ней.

   Мгновенно щелкнув предохранителем, Алена выстрелила прямо ему под ноги, выбив фонтан щепок из паркета.

Глава 8.3 

       Звук выстрела заставил помутненное сознание Феликса вернуться к хозяину. Перед глазами все плыло, поэтому, увидев Алену, стоящую с пистолетом в руках, он подумал, что у него галлюцинации.

     - Следующий выстрел по яйцам. И поверь, я не промахнусь. А теперь с телефона Феликса набирай: «Тимохин» и говори, чтоб срочно ехал сюда с опергруппой и доктором.

       «К зрительным прибавились слуховые, - с тоской подумал Ярцев. - Что же с Аленой на самом деле?» Тревога разрывала мозг, однако пошевелиться и что-либо предпринять он еще не мог.

     Незадачливому преступнику ничего не оставалось, как выполнить требования бывшей жертвы - к тюрьме ему было не привыкать, а вот остаться без детородных органов не прельщало.

       Ворвавшись в дом, полицейские скрутили негодяя. Убедившись, что он более не опасен, Алена пошатнулась и, если бы не подоспевший Сергей, упала бы на пол. Пережитое напряжение полностью лишило ее сил, и она потеряла сознание.

      Приехавший доктор не знал, кому первому оказывать помощь, поэтому он рекрутировал Тимохина и велел ему позаботиться об Алене: побрызгать водой, потереть уши и аккуратно дать понюхать ватку с нашатырем. Состояние Феликса требовало более тщательного осмотра. Кожа головы была рассечена, но кость, к счастью, оказалась целой. Обработав рану, эскулап потребовал доставить его в больницу, чтобы наложить швы.

        Однако Ярцев, слегка придя в себя, решительно воспротивился этому. Тревога за Алену сжала сердце стальными тисками. С трудом справляясь с тошнотой, пошатываясь, он подошел к дивану, на котором лежала девушка, присел на краешек, со страхом всматриваясь в бледное личико. Алена понемногу начала приходить в себя.

     - Аленка, родная моя!

        Феликс взял руки девушки в свои, начал растирать тоненькие пальчики, бормоча под нос какие-то милые глупости. Видя, что шеф явно не в себе, Тимохин тактично отошел на безопасное расстояние.

     - У меня, кажется, зрительные и слуховые галлюцинации – я видел Алену с пистолетом, стоящую на ногах. Что здесь было?- спросил Феликс, обернувшись к Сергею.

       Не успевший переварить увиденное, Тимохин ответил:

      -Алена стояла на ногах и держала на мушке преступника! Это было на самом деле, хотя я тоже не поверил своим глазам!