Фемида его любви — 2 (СИ) - Ельская Ингрид

— Я думал, мы породнимся, но раз пошла такая пляска, оно и к лучшему, — с нотами ехидства протянул я. — Значит, меня ничто не остановит закончить начатое.

Пройдя к столу, я с удобством расположился в кресле и небрежно швырнул Козлову документы. Говорить я начал только когда Семен вопросительно уставился на меня, ожидая пояснений:

— Тут документы, которые ты должен подписать. Выбор у тебя есть: подписывать по собственной воле и получать процент, или я заставлю тебя, но ты останешься ни с чем. Обрати внимание, там два варианта бумаг. Первый пакет ты подписываешь сам и живешь спокойно, а второй на случай, если начнешь брыкаться. Там ты отдаешь весь бизнес мне и выметаешься из города. Выбор за тобой. Как видишь, я приму любое твое решение. Даю тебе пятнадцать минут на подумать. Время пошло.

— Я не отдам тебе свой бизнес, — процедил он и отшвырнул бумаги, но я невозмутимо вернул ему их обратно.

— Тогда подписывай первый пакет, — пожал я плечами, достал сигарету и закурил, показывая на часы. — Время тикает, думай быстрее. Ты все равно все подпишешь, но я из милосердия тебе предлагаю решить дела полюбовно, как сделали твои предшественники.

Я старался не показывать кавардак, который творился в моей голове. Одна, всего лишь одна мысль о том, что художница параллельно мутила с кем-то еще, выбивала меня из колеи, не позволяя сохранить холодный рассудок. Мне чудом удавалось удержать себя в узде и не вытрясти из Козлова подробности, но подобный поступок только потешит его самолюбие. Нет, лучше пойти привычным способом и показать, будто мне плевать. Если Сашка действительно вертела хвостом с другим и залетела от него, то у меня гора с плеч, ее никак не зацепят мои дела.

Гора с плеч… Ну, конечно. Зверь внутри карябал грудную клетку, утробно воя и требовал крови лишь только представив на долю секунды, как ее касался другой. И, к сожалению, я не мог понять, блефовал Козлов или нет. Он был весьма убедителен, но я не привык верить людям. Я подумаю на эту тему позже, когда остыну, иначе наломаю дров.

А в висках набатом пульс в противодействие нирване. В ушах слова Шуры с признаниями в любви. На коже прикосновения ее нежных пальцев, после которых никого к себе подпускать не хотелось, а на губах нежный привкус ее губ. Все действия художницы, осознанные и нет, говорили не в пользу Козлова. Не могла такая, как она, лгать. Тем более, рядом с ней круглосуточно был Темир, он бы сообщил про жениха и остальные пикантные подробности. Я бы ни за что не полез на чужую бабу, для меня это табу и он знал про мои загоны. Саня была чиста передо мной.

По крайней мере, мне в это хотелось верить.

— Что решил? — лениво спросил я, когда заветные пятнадцать минут прошли.

Козлов с ненавистью зыркнув на меня, схватился за первый пакет документов и начал ставить подписи. Ну вот, Волков будет доволен. Я выполнил свое последнее поручение. Через неделю сделка, мне было нужно выбить этот порт.

— Умочка, — похвалил я покрасневшего от безысходности Семена, пряча документ во внутренний карман. — Теперь приступим ко второй части. — Я обошел стол, склонившись над ним. — Я заметил, ты правша? Значит бил свою сестренку ты правой рукой? — с этими словами я схватил его за ладонь, поочередно ломая каждый палец, наслаждаясь воем вкупе с блаженным хрустом костей.

— Скажи спасибо своей сестре. Она просила тебя не убивать. Передай, что это мой свадебный подарок ей, — сообщил ему на прощание, покидая кабинет.

Я бы убил его, не задумываясь, как и любого, кто причинил боль Шуре, но данное ей обещание связывало руки. Свое слово я всегда сдерживал, почему и предложил Козлову сотрудничать. Теперь он обязан жизнью своей сестре.

Кабинет я покидал с чувством выполненного долга и окончательно опустошенным. Слова о том, что художница могла залететь от другого, эхом отзывались в ушах, вызывая чувство непонятного огорчения. Меня словно в ушат с дерьмом окунули, хотя это дерьмо мне на руку, ибо никакие дети в мои планы не входили. Если не мое, тем лучше. Не придется брать еще один грех на душу. Осталось только найти Шуру и вызнать у нее пикантные детали ее положения.

Только мысль о том, что беременна не от меня, вызывала противоречивые чувства. Здесь я сам себя не понимал. Как ромашка, твою мать. Сам был готов ее на аборт отправить, но от одной мысли, что Козлов хотел моего ребенка в детский дом сдать, едва не шлепнул его.

Походу моя извечная логичность и рассудительность отдавали бразды правления сопливым чувствам и мечтам. Ну уж нет, к черту это все. К черту вашу любовь.

На первом этаже ко мне подошел Краснов. Мои люди вытурили его со третьего, но он остался ожидать внизу. Неугомонный.

— Чего тебе? — небрежно бросил, наблюдая за его хмурым взглядом. Парень был слишком напряжен: руки в карманах брюк, челюсти стиснуты. Мое присутствие заставляло его нервничать. Он никогда не скрывал неприязнь к таким, как я.

— Я вызвал полицию, — сообщил он. — Ты переходишь все границы, являясь сюда.

— Полицию? — я изобразил удивление. — А что ты им наговорил, интересно?

— У них узнаешь. Кстати, вот и они, — он хмыкнул и собрался уйти, но задержался после моих слов:

— Слышал, у тебя есть девушка. Из-за нее так жопу рвешь перед Козловым? — ревность зажглась внутри меня и раскаленным сплавом потекла по венам. Хотелось выбить из него признание, узнать, что у него с Сашкой и как давно, но при мусорах трогать Краснова — себе дороже. Он знал это, и пользовался.

— Только попробуй приблизиться к моим близким, — процедил он, поменявшись в лице. — Я надеюсь, скоро тебя и твоей шайки головорезов в нашем городе не будет.

— Тебе остается только надеяться. Скоро ты поймешь, насколько это бесполезно.

Краснов несколько раз менялся в лице, пока я общался с сотрудниками в форме. Предъявить мне было нечего. Козлов не пискнул лишнего, побоявшись последствий, с документами у меня все было в порядке. Меня быстро отпустили, пожелав хорошего дня.

— Мы еще вернемся к вопросу о твоей личной жизни, но позже, — напоследок я улыбнулся Краснову и подмигнул, заставив того почернеть от злости.

Снаружи я жадно закурил, уничтожив сигарету за три затяжки. Ужасно хотелось сделать две вещи: отмыться и нажраться до беспамятства, но останавливало то, что у меня слишком много дел на сегодня. Стоило сначала разобраться с ними, а потом выпадать из реальности.

Первым делом я набрал Игорьку. Он руководил ребятами, охранявшими Шуру. Я затребовал подробный отчет о перемещениях художницы за последние дни, в конце приказал проверить, когда ее сестра вернулась в Россию и когда укатила.

— У нас нет информации, чтобы она прилетала во Владивосток, — сообщил мне Игорь.

— Она во Владивостоке. И в твоих интересах найти, как она это сделала. Проверь все: самолеты, поезда, корабли. Ты должен мне принести инфо, делай это, как хочешь. Я должен знать, даже если она на собаках сюда из Норвегии прискакала. Срок у тебя два часа. Ты понял?

— Понял.

Сбросив вызов, я не успел покинуть парковку, как мобильный снова зазвонил. На экране высветился неизвестный номер. Приняв вызов, я услышал незнакомый бас:

— Алексей Свердлов? С возвращением в город, я заждался тебя.

— Ты еще кто? — повторно проверил экран мобильного, убедившись в том, что номер мне не знаком.

— Ай… Нехорошо вышло. Забыл представиться. Прости старика. Я Салим. Наверняка, ты слышал обо мне. Приезжай, Леш, нам есть что обсудить. Только отделайся от хвоста, нам свидетели не нужны в нашем общем деле.

— Скоро буду, — я скинул вызов, покосившись на людей Волкова. Отделаться, так отделаться. Вечер обещал быть насыщенным.

Салим — один из «коллег» Волкова. Ему было чуть за шестьдесят, за плечами несколько ходок, на текущий момент дяденька занимал весьма крупный сегмент по части дури и шлюх. Когда-то он метил на оружейные лавки, но супруга Волкова быстро вытурила его с рынка, указав на место. С тех пор Салим прогибался под Назара, стараясь не попадаться ему на глаза. Босс его не трогал, ибо делить им было нечего. Салим идиотом не был и не лез туда, где заведомо его ждал могильный крест. Со мной он тоже не пересекался, наркотическая тема была вне моей компетенции, делить нам было нечего. Сегодняшний звонок стал нашим первым общением. И как шептала чуйка, разговор выльется в дальнейшее сотрудничество. Грешно не воспользоваться возможностью — пообщаться с тем, кто, как и я не терпел Назара и мечтал от него избавиться. От такого шанса я отказаться не мог.