Сьюзен Андерсон - Скрытой камерой
Вся беда лишь в том, что ей не хочется уезжать из Порт-Флэннери. Ну не смешно ли! В этом нет совершенно никакого смысла. Эмма с детства привыкла к большим городам с ярко освещенными улицами, с барами и прочими заведениями, открытыми круглые сутки, хотя в последнее время почти не посещала их и не испытывала к этому никакого желания. Маленькие же городки, такие, как этот, Эмма совсем не знала. Лишь изредка проезжала мимо.
С другой стороны, с тех пор как она упаковала вещи и поспешно отправилась в путь вместе с Грейси, многое изменилось. Эмма сама стала другим человеком. Лишь вечерами, сидя в бездействии и тревоге в постоянно смемявшихся номерах бесчисленных отелей, пока Грейси мирно спала, Эмма осознала, какую бездумную, бесцельную жизнь она вела в последние годы. Если не считать обязанностей по отношению к Грейси и ответственности за дочь, Змма плыла по течению без всякой цели, время от времени общаясь с людьми, которых лишь с большой натяжкой можно назвать взрослыми или зрелыми.
Эмма стиснула зубы, сделала несколько глубоких, размеренных вдохов и выдохов. Все это позади. Слава Богу, она наконец повзрослела, этого никто не станет отрицать. Получила чертовски хороший урок и мгновенно повзрослела. Теперь-то Эмма лучше разбирается в себе.., и в своих чувствах. А значит, должна признаться самой себе, что ей здесь нравится. Хотя она и не готова принять несколько провинциальные взгляды на жизнь, которыми руководствуются здешние жители, например Руби, однако сама Руби ей очень нравится. И Клер ей нравится. Эти женщины казались Эмме гораздо более реальными, чем большинство знакомых, появлявшихся и исчезавших из ее жизни без следа в недавнем прошлом. Эти же две женщины стали для нее чем-то вроде.., друзей. Именно это и пугало ее. Дружба с ней наверняка принесет им несчастье. Вместе с тем сама мысль о друзьях – настоящих, не мимолетных знакомствах – успокаивала. Некоторое время Эмма обдумывала такую возможность. Потом ее мысли переключились на работу. С тех пор как она приехала в этот городок, Работа у нее есть почти постоянно, что позволяет не качаться дорожных чеков. А в ее ситуации финансовая сторона, безусловно, имеет большое значение. Однако еще Жнее возможность самой зарабатывать деньги, которую она получила впервые с тех пор, как Грант принял ее в свой дом после ареста Большого Эдди. Можно сказать, удочерил ее.
Теперь же Эмма впервые почувствовала, что значит заниматься каким-то полезным делом. До сих пор она даже не сознавала, что ей этого не хватает. Слишком долго Эмма позволяла Гранту обеспечивать себя. И это целиком ее вина. Одно дело – когда ты несовершеннолетняя. Но после того, как она закончила колледж, этому не могло быть оправдания.
Тем не менее сейчас это уже не так важно. Гораздо важнее решить другое – уезжать или остаться. Пожалуй, все за то, чтобы остаться. Кроме одного «но»: останавливаться где бы то ни было слишком рискованно. О странном влечении к Элвису Доннелли сейчас даже задумываться не стоит. В любом случае на ее решение это никак не может повлиять. Никак.
Стараясь удержать эту мысль в голове, Эмма поспешила в свой номер. С каждым шагом ей как будто становилось легче. Она приняла решение. Возможно, подсознательно Эмма сделала выбор еще до того, как начала серьезно его обдумывать. Но так или иначе, выбор сделан. Она остается. По крайней мере на ближайшее время. Эмме понравилось, будто она освободилась от каких-то пут.
Со счастливой улыбкой она вбежала в комнату, кинулась к Элвису. Не задумываясь, приподняла обеими руками его голову и чмокнула в губы.
– Спасибо большое, – прошептала Эмма и снова поцеловала его.
В следующий момент, сама не заметив, как это получилось, она оказалась у него на коленях. Рука с протезом мелькнула как молния, мгновенно очутилась за поясом ее джинсов, крепко прижала ее к напрягшемуся телу. Другая рука оказалась у нее в волосах. И тут же Элвис отстранил ее.
Эмма смотрела на него, не зная, что делать дальше, проклиная себя за свою всегдашнюю импульсивность. Такой у нее несчастный характер – всегда она сначала делает, а потом уже думает. Боясь, как бы губы не задрожали – тогда она будет выглядеть совсем глупо, – Эмма прикусила пухлую нижнюю губу. Из глубины груди Элвиса вырвался странный звук, похожий на глухой рык. Голова его рванулась вперед. Эмма испуганно откинула голову назад, нижняя губа с громким чмокающим звуком вырвалась изо рта. Элвис впился в нее зубами. Замер на несколько секунд, тяжело и шумно дыша, прикрыв сверкающие голубые глаза тяжелыми веками, продолжая тесно прижимать ее к себе, так что она физически почувствовала, как он возбужден. Потом, не спуская глаз с Эммы, легонько царапнул зубами ее нижнюю губу, вобрал ее своими губами, начал сосать, сначала нежно, потом все сильнее. Эмма задохнулась, громко прошептала что-то, впилась ногтями в его мускулистые руки. Чуть сдвинулась, прижалась влагалищем к его напрягшемуся твердому члену под ширинкой джинсов, теснее обвила Элвиса бедрами.
Эмма действительно всегда подчинялась первому импульсу, не задумываясь. Так и на этот раз: легким поцелуем в губы несколько минут назад она только хотела выразить благодарность за то, что Элвис без лишних слов огласился посидеть с Грейси, за его сдержанность и компетентность во всем, за то, что в его присутствии Эмма снова почувствовала себя женщиной, женственной, чего не случалось уже давно. Однако теперь все это куда-то улетучилось. Она вся вжалась в Элвиса, в его грудь, подняла руку, дотронулась кончиками пальцев до шрама на его лице. Она терлась грудью о его твердую грудь, вся извивалась, изгибалась, ощущая болезненную пульсацию в паху. Эта пульсация, казалось, руководила всеми ее действиями и становилась все сильнее с каждым ударом сердца.
А потом.., руку Эммы оторвали от его лица с такой силой, что она едва не упала. Протез рванулся, оттолкнул ее. Теперь она сидела, выпрямившись на коленях у Элвиса, с ужасом глядя на него и не понимая, откуда эта ярость на его лице.
– Так вот в какие игры ты играешь. Ты, значит, из этих?
Эмма с недоумением моргнула.
– Из каких «этих»?
Элвис резко встряхнул ее. Она не понимала выражение его лица. Там столько всего смешалось… Ярость, вожделение.., отвращение. И.., боль?
– Ты, значит, из тех женщин, которые западают на уродов, так? Господи, как же я сразу не догадался! Уж слишком ты выглядела хорошей. Таких не бывает. Ну что, тебе нравятся шрамы? Тогда подожди, увидишь, что я могу тебе сделать своей культей.
Эмма дернулась, как будто ее хлестнули плетью, и посмотрела на него, не веря своим ушам.
– Боже… Но это.., это же…
– Что? Точно? Верно я тебя вычислил?
