Красавица и ботан (ЛП) - "Vox121"

Видя, что стресс превращает меня в брюзгу, Эмма приняла исполнительное решение, которое мне нужно было снять. Обязательное и обсуждению не подлежащее. Учитывая, что она была права, я согласился с этим. Некоторые из бывших соседок Эммы и Сары по комнате устраивали вечеринку, и поскольку мы не были ни на одной целую вечность, мы обе решили, что это будет приятной сменой обстановки. Это была приятная смена обстановки. Я смог повидаться со старыми друзьями, расслабиться и выпить пива. Много пива. В мою защиту могу сказать, что Эмма довольно сильно настаивала. В конце концов, мне было приказано получать удовольствие.

Настоящей проблемой были брауни. Мы оба знали, что они ‘особенные’. Ее бывшая соседка по комнате так и сказала. Мы оба съели один, а когда ничего не произошло, по глупости съели второй. В обычных ситуациях я бы вообще ничего не стал есть. Мы несколько раз пробовали травку, когда были первокурсниками, и мне не понравилось, как она меня пробовала. Эмме понравилось, но она остановилась, когда я отказался есть еще. Не то чтобы я ее останавливал, но она не хотела есть, если бы я не был.

Большое количество алкоголя после нескольких месяцев минимального потребления в сочетании с двумя пирожными "брауни из ада" в мгновение ока поставили меня перед туалетом. Чувствуя себя дерьмово, я слонялся в поисках Эммы, желая только одного - отправиться домой и отоспаться после этой ошибки. После пяти минут поисков мне наконец удалось встретиться с другом, который знал, где она. Пробираясь через переполненный зал, мне удалось найти ее. Многое в ту ночь было отрывочным, но я никогда не забуду вид ее на кровати, наслаждающейся парнем, пьяно трахающимся с ней. Или парень, который пошел после. Или третий. Все еще понятия не имел, почему я просто стоял там и позволил этому случиться.

В ту ночь, увидев это, что-то сломалось.

Не имело смысла, почему я был так зол. Это был не первый раз, когда Эмма трахалась с несколькими парнями на вечеринке. Черт возьми, я помнил, как чертовски наслаждался игрой в попку. Все, что я знал, это то, что в том, что я видел, было что-то в корне неправильное, но мой разум не работал должным образом, чтобы понять это.

Я мог бы обвинить алкоголь или пирожные, но я этого не сделал. Это была моя глупость - бездействовать, когда я знал, что что-то не так. Я отпустил шестерых парней, прежде чем мой мозг, наконец, переключился на пониженную передачу при виде моей тогда едва приходившей в сознание девушки. Я получил разбитую губу и синяк на щеке от нескольких пьяных парней, которые подумали, что я пытаюсь порезаться. Могло быть и хуже, если бы не несколько парней, которые узнали во мне парня Эммы и бросились помогать. Благодаря им я смог привести ее в порядок и вернуть домой.

Пробуждение было худшей формой ада.

Возможно, все сложилось бы по-другому, если бы я воспользовался моментом, чтобы очистить свой разум и привести все в порядок. Увы, я этого не сделал. Что-то все еще было не так, и я все еще не знал, что именно. Эмма переживала из-за моих травм, но все прошло как обычно. Только когда она улыбнулась мне и упомянула о "сумасшедшей вечеринке", на которую мы ходили, и о том, что у нее давно так не болело, все рухнуло. Она вспомнила. Она знала, что переспала с этими парнями, и относилась к этому так, как будто в этом не было ничего особенного. Возможно, она просто надеялась, что мы проигнорируем это и будем двигаться дальше, но это не имело значения. Как будто впервые надел очки, все сразу стало ясно. Почему я чувствовал себя полным дерьмом. Почему я был так зол из-за прошлой ночи. Эмма сказала мне, что закончила с тем первым курсом. Она была непреклонна в том, что это было в прошлом, когда я поддразнивал ее по этому поводу. То, что произошло той ночью на вечеринке, никогда не должно было случиться. Дело было не в том, что она спала с другими парнями. Это было обычной частью наших отношений. То, что она сделала, было гораздо большим грехом.

Она нарушила свое слово.

Было много раз, когда мы переходили черту или наступали кому-то на пятки, но нам всегда удавалось сделать шаг назад и все обсудить. Это? Это выбило меня из колеи так, как я никогда не думал, что это возможно.

Все, что ей нужно было сделать, это спросить.

Я бы с радостью согласился. Черт возьми, мне бы, наверное, это понравилось.

Но она этого не сделала.

Она этого не сделала, и она знала это.

Топливо было подано мной, когда я накричал на нее за то, что она сделала.

Она спровоцировала это, ответив на то, что я, похоже, не слишком стремился это прекратить.

Я не помню подробностей последовавшего за этим адского пламени. Возможно, это к лучшему. Единственное, что я запомнил, это то, как Майк оттаскивал меня, когда Сара утешала рыдающую Эмму, и отвратительное чувство удовлетворения, когда я ушел. Ярость, замаскированная под праведный гнев правосудия, заключалась в том, что она чувствовала ту же боль, что и я.

Последующие недели слились воедино. Я жил в отеле и с головой ушел в работу. Это то, что ты делал, когда хотел избежать чего-то неприятного. Работал на моего отца, и это работало на меня.

Часть меня знала, что трещина растет с каждым прошедшим днем, и залатать ее будет только сложнее с течением времени. Противостоять этому означало противостоять боли, поэтому я избегал этого. Всегда было над чем работать. Крайний срок, который необходимо было уложиться. Работа в компании, которую необходимо было выполнить. Все, что угодно, лишь бы избежать бурлящего водоворота боли, гноящейся внутри меня.

Понятия не имею, как долго я был в том темном месте. Слишком долго. Майк был единственной причиной, по которой мне удалось выбраться. Его настойчивости удалось пробиться сквозь мою скорлупу и заставить меня думать о чем-то другом, кроме самозабвения на работе. Почувствовав себя немного более похожей на саму себя, я не особо задумалась, когда он пригласил меня встретиться с ним за кофе после занятий.

Но то, что я увидел ее там с ним, почти отбросило меня назад, поскольку темные мысли кружили, не обещая ничего, кроме боли.

Или как она отреагировала на мой молчаливый отказ, когда я отступил. Смирение, которое ранило сильнее, чем могли бы любые слова.

Я сбежал. Трус, боящийся столкнуться с болью разбитого сердца. В ужасе от того, что попытка починить его только приведет к тому, что оно разобьется.

Майк поймал меня достаточно легко. В отличие от меня, он не был небрежен при посещении спортзала. Развернув меня, он ударил меня в живот. Майк, милый парень, который ненавидел причинять людям боль, был достаточно разъярен, чтобы применить насилие. Схватив меня за рубашку, он поднял меня так, что я был вынужден посмотреть на него.

“Хватит этого дерьма. Я не знаю, что, черт возьми, произошло между вами двумя, но прошел месяц. Прекрати вести себя как гребаное дитя, Айзек. Она пыталась связаться с тобой в течение недель, а ты просто игнорируешь ее ”.

“Она”—

“Неа. У меня нет времени на твои гребаные оправдания. Я понимаю, что что-то случилось, что-то плохое, но ты хоть представляешь, каким пыткам ты подверг ее за последние недели?" Конечно, ты, блядь, не понимаешь. Ты была слишком занята жалостью к себе ”. Он ослабил хватку на моей рубашке, выдыхая. В его голосе много тепла, которое было в нем раньше. “Вы двое всегда были непоколебимы, как скала. Не мое дело, что произошло, но даже не говорить об этом?” Он покачал головой. “Я не говорю тебе исправлять это, но тебе нужно принять решение, Айзек”. Он выглядел грустным, опустив глаза. “Либо начинайте пытаться это исправить, либо дайте вам двоим немного успокоиться”.

Он больше ничего не сказал, оставив меня одну на тротуаре.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы набраться смелости и снова зайти в кафе. Эмма все еще была там, глядя в окно. Взгляд, когда она обнаружила меня стоящим рядом со столиком, был болезненным. Краткий проблеск надежды, безжалостно раздавленный в стоическую пассивность.