Ивана Трамп - Только про любовь
– Прекрасно, – отрезала Катринка, злость в ней начала, наконец, растапливать тот лед, который она чувствовала внутри себя. – И ты хочешь сказать, что я должна простить тебя.
– Я не просил тебя прощать меня.
– Ты любишь ее? – Адам неожиданно выпрямился и напрягся, как будто обдумывал, что сказать. – Так да или нет?
– Я не знаю. Может быть. Да, – сказал он, наконец, хотя и не был вполне уверен в своем ответе. Он чувствовал огромное облегчение, как будто вышел из тюрьмы, в которой провел долгое время.
Катринка не смогла сдержать крика. По щекам ее струились слезы. Он встал и подошел к ней.
– Не трогай меня, – сказала она. Он отступил, не зная, что делать. – Я хочу, чтобы ты уехал. Поезжай в гостиницу. Убирайся куда угодно. Я не хочу тебя видеть.
– Катринка, ну подумай как следует… – Зачем он спорит, когда больше всего на свете ему хотелось уехать отсюда.
– Возьми какую-нибудь из машин. Утром я пришлю за ней. Только уходи.
– Катринка…
– Убирайся!
Молча Адам подошел к шкафчику, взял свои вещи и начал одеваться. Катринка сидела в кресле с закрытыми глазами, слезы струились по ее щекам, размазывая грим. Она не хотела смотреть на Адама. Собравшись, он сказал:
– Я завтра тебе позвоню.
– Не беспокойся. Я пришлю тебе твои вещи с шофером.
Беспомощно глядя на нее, Адам испытывал странное чувство, как будто то, чего он так долго ждал, наконец, наступило, а он вместо радости испытывал сожаление. Он не хотел уходить. Он не хотел расставаться с ней. Неужели такое возможно, думал он, неужели он все еще любит свою жену?
– Катринка… – опять тихо сказал он.
– Уходи, – закричала она, – убирайся!
Он ушел, она встала с кресла и бросилась на кровать. Подушка, простыни – все хранило еще его запах. Как такое могло произойти с ней? – думала она. Адам и Натали. Почему она никогда ни о чем не подозревала? Ее муж и ее лучшая подруга. Ирония судьбы. «Боже, какая я дура. Какая дура».
Глава 42
Когда на следующее утро Адам позвонил, Катринка уже ушла кататься на лыжах. Проведя бессонную ночь, она с трудом заставила себя встать, приняла душ, положила немного косметики на лицо, надела лыжный костюм и поднялась на подъемнике на вершину Корвача. Как всегда, движение было ее инстинктивной реакцией на боль: единственный способ не сломаться – это быть постоянно чем-либо занятой.
Потерять Адама было бы ужасно. Но, напомнила она себе, были и худшие времена, и она выжила.
Катринка старалась ни с кем из знакомых не общаться. Как только кто-либо из них приближался к ней, она, махнув рукой, бросалась вниз по трассе скоростного спуска. Она была не голодна и не стала обедать, а только время от времени останавливалась, чтобы выпить немного черного кофе. Ближе к вечеру Катринка поняла, что настолько измотана, что наконец-то сможет заснуть. Еще один спуск – и все. Она уже вспрыгнула в сиденье подъемника, чтобы подняться на Корвигилу, как вдруг появился Адам и, не обращая внимания на терпеливо стоявших в очереди, сел в сиденье рядом с ней.
– Я ищу тебя уже несколько часов, – сказал он.
Красная лыжная шапочка прикрыла его густые волосы. Усталость и беспокойство легли глубокими морщинами вокруг глаз. Он казался бледным, как будто тоже провел бессонную ночь. Она хотела услышать от него, что он любит ее и только ее, что все остальное было неправдой. Но, увидя мрачное и виноватое выражение его лица, она поняла, что вряд ли услышит эти слова. И тут она рассмеялась.
Когда Адам представлял себе возможную реакцию Катринки на его неожиданное появление, он не предполагал, что это может быть смех. Он сильно удивился.
– Вот так же мы когда-то встретились, – сказала она. Какой-то момент Адам растерянно пытался вспомнить ту встречу, затем его рот растянулся в улыбке, которую Катринка, несмотря ни на что, вынуждена была признать привлекательной.
– Я помню, – сказал он.
Яркое голубое небо стало вдруг серым, спустился туман, закрыв верхушки гор и окутав подъемник и все пространство вокруг. Закружились снежинки. Тишина казалась жутковатой. Они слегка раскачивались в сиденьях подъемника, чувствуя себя неловко, как двое незнакомых людей, которые ищут предлог, чтобы заговорить.
– Я собираюсь снять дом на Беверли-Хиллз, – наконец, сказал Адам. – Я думаю, мы должны попробовать пожить отдельно какое-то время.
– Ты хочешь развестись?
– Я не думаю, что нам нужно что-то предпринимать, пока мы в таком состоянии, – ответил он.
– И ты думаешь, я успокоюсь, если буду знать, что ты продолжаешь спать с Натали?
– Наши проблемы начались задолго до Натали.
– Угу, и путаться с моей лучшей подругой – не лучший способ их разрешить.
– Я не хочу говорить о Натали. Не о ней речь.
– Я хочу. – Если бы Адам сделал то, что часто делают мужчины в его возрасте, если бы он нашел глуповатую и неопытную девицу, достаточно наивную, чтобы он мог произвести на нее впечатление, но способную заставить его почувствовать себя снова молодым, Катринка могла бы это понять. Но обмануть ее с женщиной ее же возраста, с одной из ее лучших подруг, казалось ей очень жестоким поступком. Даже если бы она поверила, что у них настоящая любовь, что было совершенно невозможно, как бы она могла простить их? – Если ты хочешь сохранить наш брак, перестань встречаться с ней, – добавила она, потому что должна была это сказать.
– Нет, – сказал Адам. – Не сейчас.
Подъемник остановился, и она соскочила с него и отошла на несколько метров в сторону, поправляя очки и перчатки и ожидая, пока Адам подойдет к ней.
– Ты причинил мне так много боли, – сказала она, когда он подошел.
– Ты думаешь, мне было очень легко? – выпалил он, как всегда, думая в первую очередь о себе.
Ее гнев возобладал над разумом.
– Пошел ты… – сказала она резко и начала спуск с горы.
Он помчался за ней.
– Катринка, подожди. Мы должны поговорить.
– Я хочу получить развод, – прокричала она ему.
– Не глупи!
– Я хочу получить развод. – Она низко присела на лыжах, уменьшая сопротивление ветра.
– Катринка!
Она знала, что Адам, менее опытный и более осторожный лыжник, никогда не сможет догнать ее. Позднее, если захочет, он найдет ее в шале. Он будет ей звонить. Будут адвокаты, бумаги и бесконечные разговоры. Но сейчас ей доставило удовольствие – единственное, которое у нее осталось и будет еще в течение долгого времени – ускользнуть от него на лыжах.
Катринка преодолела свою обычную сдержанность и рассказала своим умирающим от любопытства подругам, которые не могли не заметить появление Адама и его неожиданное исчезновение, что у него роман и что она собирается подать на развод. К удивлению Катринки, ни Дэйзи, ни Марго, ни Лючия, казалось, не были поражены поведением Адама, хотя наотрез отрицали, что знали что-либо об этом, когда она спросила их. Они просто предполагали, что Адам, как и большинство мужчин, время от времени нуждается в небольшом развлечении, и уговаривали Катринку не торопиться, убеждая ее, что маленькая любовная интрижка не должна разрушить их брак. Они пытались дать ей разумный совет, но он звучал фальшиво. Марго не верила, что Тед был способен изменить ей. Лючия ушла бы от Ника, если бы смогла дознаться хоть до одного из его немногочисленных любовных приключений. Только Дэйзи, если бы такое случилось, возможно, отнеслась бы к неверности с высокомерным равнодушием. Но Стивен не предоставил ей такой возможности, и она надеялась, что и Риккардо не станет испытывать ее таким образом.
