Джудит Майкл - Обманы
— Я приехала, чтобы остаться, Николс. Жить в своем доме на Кэдоган-сквер и управлять «Амбассадором».0
— Вы ушли от мужа? От детей?
— Я остаюсь здесь. Нам не надо больше ничего обсуждать. Что касается партнерства, которого вы добивались от Сабрины, я предлагаю следующее: вы будете наблюдать за «Амбассадором» и «Блакфордом» и покупать вещи у дилеров. Я буду покупать для обоих магазинов на аукционах и заниматься меблировкой домов и реставрацией. Брайан будет вести документацию для «Амбассадора»: накладные, банковские счета, налоги, корреспонденцию и тому подобное, а Эмилия сделает то же самое в «Блакфорде». Разделение финансов между нами будет проработано и оформлено Сидни Джонсом. Вы согласны?
Ошеломленный Николс кивнул.
— Я найму аудитора, чтобы проверить ведение бухгалтерских книг и Брайаном, и Эмилией, так как наши финансы будут переплетаться. Вы, Брайан и я будем регулярно советоваться по вопросам покупки и продажи, где возможно объединяя наши операции в целях экономии. Как вы считаете, это осуществимо?
— Стефания. — Николс откашлялся. — В Китае вы казались такой тихой. Вы изменились оттого, что Сабрина мне не доверяла?
— Напротив. Она вам доверяла. Но последние несколько недель по телефону вы разговаривали как-то уклончиво. Я этого не потерплю.
— Уверяю вас, Стефания…
— Завтра я поручу Сидни начать готовить бумаги по партнерству. Это вас устраивает?
— Знаете, все это просто сверхъестественно… Вы так похожи на Сабрину. Просто фантастично. Скажите, часто вы обе думали одинаково?
— Часто. — Она поднялась и протянула ему руку. — Ну, как, Николс, будем мы друзьями? Он вскочил:
— Да, да, конечно. Мы же всегда были друзьями, ведь, правда? Честно говоря, я не согласился бы на партнерство с кем-нибудь другим. Но вы, дорогая моя, совершенно исключительны. И потом, должен вам сказать, что за эти последние недели я узнал, что Сабрина создала «Амбассадору» замечательную репутацию. Если у вас такая же сноровка, как у нее, а самоуверенность, я вижу, такая же, нас ждет изумительное будущее. Право, трудно даже вообразить, как далеко мы сможем пойти.
— Да, я предполагала, ваши чувства именно таковы. — Она улыбнулась так мило, что только спустя несколько минут Николс осознал, насколько хорошо она поняла его жажду владеть долей в «Амбассадоре».
— А теперь, прежде чем я поговорю с Брайаном, как вы считаете, сколько предложить ему жалованья? А может, лучше небольшую долю собственности магазина? Николс смутился. Сначала она взяла в свои руки инициативу, как Сабрина, а потом спросила его совета, как сделала бы Стефания. «Или, — подумал он, — как если бы они уже были партнерами». Он сделал одно предложение. Когда она одобрила его, он сделал второе, и вот уже они выработали рабочее соглашение, которое устраивало обоих.
— Я приведу его, — сказал Николс и, быстро встав на цыпочки, поцеловал ее в щеку. — Необыкновенно, — произнес он и вышел из кабинета.
Сабрина стояла у стола, ожидая их, и чувствовала, как струится кровь в ее жилах. Она рискнула, предположив, что Николс утаивает информацию и готовится отобрать у нее «Амбассадор». И потому, что она не ошиблась, теперь все было у нее под контролем, а ее энергия, знания, целеустремленность — все было при ней. Два магазина обеспечат ей прочный тыл, а раз Николс и Брайан возьмут на себя часть ее работы, она сможет специализироваться на реставрации и меблировке, а вечерами встречаться только с узким кругом тех людей, которых действительно хотела видеть, а не с теми, кто может пригодиться ее делу.
И если она сосредоточится на этом, то сможет построить себе новую жизнь и запрятать в самый дальний тайный уголок души смех двоих детей и ласковый голос мужа.
— Ленч? — прервала ее мысли Габриэль. — Мне жаль прерывать вашу работу, Стефания, но я подумала, что вы могли забыть. А я все утро ждала этого.
— Хорошо, Габи. Мы можем пойти сейчас.
Габриэль хотела рыбы.
— Мы поделим рыбное ассорти, ладно? Мне слишком много одной, но оно такое красивое, что я не могу устоять. Ой, вы себе не представляете, как я рада, что вы здесь. Вы ведь вообразить себе не можете, как ужасно, когда не с кем поговорить. А, черт, что я говорю, конечно, вы это понимаете. Стефания, вы меня прогоните или мне просто заткнуться и молча есть?
— Ни то ни другое. — Сабрина вдруг обнаружила, что смеется. Смесь наигранной детскости и взаправдашней уязвимости, составлявшая обаяние Габриэль, была именно тем, что ей было нужно. «Мне надо, — подумала она, — чтобы было о ком заботиться, кроме себя».
— Расскажи мне о Бруксе, — попросила она. Габриэль поделила между ними порцию рыбного ассорти и намазала маслом второй рогалик.
— Я невероятно голодная. Я несколько недель не ела и теперь ем все время. Он хочет на мне жениться. Я ему сказала, что хочу сначала поговорить с вами.
— Почему?
— Потому что вы для меня как Сабрина. Она, должно быть, вам рассказывала обо мне, а никого другого я не знаю. Есть еще Александра, но она в Рио, да и она все равно никогда меня не любила. Я собиралась позвонить вам в Америку, и вот вы здесь. Вы скучаете по детям?
— Да.
— А по мужу?
— Ты собиралась рассказать мне о Бруксе.
— Да, правильно, собиралась. Ну, он нашел своих шпионов. Один в Лондонском отделении продавал торговые названия и стратегию торговли «Раймер косметике», а другой на бернской фабрике продавал им же химические рецептуры. Поэтому Бруксу и понадобилось столько времени, чтобы их обнаружить: он знал, что ни один человек, кроме меня, не мог знать то и другое.
— Но почему он решил, что ты это делала?
— Тот шпион в Берне сказал кому-то, что я продала информацию Раймеру. Когда этот слух распространился, кто-то написал об этом Бруксу. А тут Раймер выпустил в продажу новейшую косметику Брукса, и он потерял миллионы и винил в этом меня, потому что у меня был доступ к его личным папкам. Он все это сопоставил и вышвырнул меня вон. Не знаю, что бы я делала без Сабрины. У меня никогда не было такой уверенности в себе, как у нее, или вашей душевной силы. Вы обе всегда умели преодолеть все трудности, по-моему, оттого, что вы были друг у друга. А у меня никого не было… А, черт, простите меня, Стефания, я снова не то ляпнула. Вам, наверное, ее ужасно не хватает.
Сабрина молчала, ожидая, когда схлынет волна боли и одиночества. Подошел метрдотель и склонился к ней:
— Миссис Андерсен, мы хотим принести вам свои соболезнования. Мы все восхищались леди Лонгворт, она всегда была такой любезной, такой доброй ко всем. Сабрина признательно наклонила голову. Боль стихла, перешла в ноющую сердечную тяжесть, которая теперь была с ней всегда — Стефания, Гарт, Пенни, Клифф и тысячи этих «могло бы быть».
