Гарольд Карлтон - Ярлыки
Они все трое молча смотрели в пространство, каждый думал о своей мечте, о том, суждено ли ей сбыться или почти сбыться.
Майя думала о Дэвиде, который с любовью возвращал ее телу способность чувствовать, с нежностью и лаской раскрывая ей восторги секса и любви, лишенные подспудного страха, который всегда портил ей жизнь. Последние несколько ночей, проведенных с ним, стали настоящим откровением для нее. Она позволяла себе испытывать наслаждение после всех тех лет, когда боялась этого ощущения, отказывалась от него. Она вспомнила ласки и внимание Дэвида и поерзала на диване от возбуждения.
Маккензи думала об Эдди и о том, каким партнером был он в сексе: как всегда по-разному он вел себя с ней и умел взволновать ее. Как ей нравилось просто лежать рядом с ним, водя ладонью по линиям его тела. Что она ощущала, когда его руки касались ее тела…
Колин тоже мечтал. Он давно вынашивал мечту, о которой не смел никому поведать, боясь насмешек. У него была добрая, любящая натура, заключенная в чужую оболочку. Это очень походило на сказку: если бы только его полюбила та самая, единственная женщина, он бы, как по волшебству, превратился в принца. А теперь… а теперь… его настороженный взгляд уловил какую-то тень, кто-то шел по дорожке к двери его дома. Любая мечта может сбыться, быстро подумал он, если очень хотеть этого, если быть готовым пережить самые неожиданные повороты, которые преподнесет судьба.
В дверь коротко позвонили.
При этом звуке у Маккензи широко раскрылись глаза. — Если это мой муж..! — вскрикнула она. Майя вскочила на ноги. Неужели Дэвид приехал следом за ней?
Колин пошел открывать. Он тихо разговаривал с кем-то, так что обе женщины не могли его слышать, затем вернулся в комнату, глядя добрыми глазами на Майю.
— Я не хочу, чтобы это было слишком большой неожиданностью для тебя, — сказал он, мягко коснувшись ее руки, но будь готова к необычному сюрпризу, моя дорогая.
У Майи загорелись глаза.
— Дэвид? — спросила она.
Колин покачал головой. Он подошел к столу, налил бокал вина и протянул ей.
— Возьми, пожалуйста, с собой в сад. И сделай глубокий вдох… — Он открыл Майе дверь, и она вышла под нервный смешок Маккензи.
— Ей-Богу, как в фильме Хичкока!
Майя пошла по траве, вдыхая сладкий ночной воздух. Было прохладно, и она слегка дрожала. Стараясь не расплескать кофе и вино, которые несла, она осторожно обошла дом. Он был небольшой, а прилегающий участок весьма обширен и заканчивался небольшой полоской фруктового сада. Там кто-то, еле видимый в темноте, стоял под сливовым деревом.
Майя сощурила глаза, пытаясь получше разглядеть человека в темноте. Это был не Дэвид, в этом не было сомнения. Фигура была женской, небольшого роста, с седыми волосами, которые заблестели в свете луны. Когда она подошла ближе, вызывающая осанка и линия плеч показались ей знакомыми.
— Добрый вечер, — сказала она тихо. Потом повторила: — Бон суар?
Теперь она была совсем близко от женщины и наклонилась, чтобы поставить кофе и вино на небольшой садовый столик из витых железных полос. Женщина повернула к ней лицо, и в ее голубых глазах отразился свет луны.
— Мама? — Это слово вырвалось у нее прежде, чем она смогла что-то подумать. Но это невероятно! Не было рыжих волос, и макияж был очень легкий — женщина вполне могла бы сойти за старшую сестру Корал. Может быть, это тетка, которой она не знала?
— Дай мне разглядеть тебя!
При звуке голоса Корал Майя качнулась в шоке и ухватилась за столик.
— Не могу поверить! Все считают тебя погибшей!
— Я действительно погибла! — сказала Корал. — Я вынуждена была покончить с жизнью, чтобы начать новую. По-видимому, мне это удалось!
— Но как ты могла, мама, причинить нам такие страдания? — воскликнула Майя. — Я не переставала плакать целую неделю! Я не могла простить себе, что отказала тебе в работе, что не любила тебя сильнее за то, что… Но как же ты оказалась здесь?
— Я подожгла свою квартиру и ближайшим самолетом отправилась в Париж! — просто ответила Корал. — Видишь ли, я не совсем понимала, что делаю. Я была наркоманкой, Майя. Я не совсем еще вылечилась от этого, но постепенно, медленно выздоравливаю. Мне просто ужасно повезло, что никто не погиб и не пострадал.
— Ты знаешь, что газеты опубликовали некролог?
— Да, Уэйленд прислал все вырезки Колину! — сказала Корал и рассмеялась. — Некоторые из них совсем неплохие! — Глаза ее все еще ярко блестели, и она не отводила их под взглядом Майи.
— О… мама! — Майя шагнула к ней и крепко обняла. — Я так рада, что ты жива! Это самый большой подарок, который Колин мог мне сделать.
— Правда, дорогая? — Корал крепче прижалась к ней. Майя обнимала похудевшее, почти невесомое тело и не чувствовала, что это ее мать. Это было хрупкое, слабое незнакомое существо, которое ей хотелось защищать. Они разомкнули объятия, чтобы взглянуть друг на друга, на глазах у них блестели слезы.
— Я буду теперь заботиться о тебе, мама, — сказала Майя. — Я так благодарна судьбе! Я не смогла бы продолжать жить с тем чувством вины…
— Я тоже во многом виновата, дорогая, — ответила Корал. — У меня было достаточно времени, чтобы подумать о своей прежней жизни, и я поняла, насколько неправильно я жила. И тебе не придется брать на себя заботы обо мне, дорогая моя Майя, хотя я очень благодарна тебе. Колин великолепно справляется с этим. Мне лучше никогда больше не появляться в Нью-Йорке, не говоря уж о том, что, если против меня возбудят судебное дело за поджог, мне придется до конца жизни сидеть за решеткой. Видишь, я в буквальном смысле сожгла за собой мосты. У меня не осталось ни одной модели Баленсиаги, дорогая, хотя Колин знает одного местного антиквара, который продает и покупает подержанные модели высокой моды… — Все еще держа Майю за руку, она присела к столику и отпила вина. — Я прошу тебя, дай мне счастье простить тебя, Майя, — сказала она, коснувшись пальцами шрама на лице.
— Я не хотела причинить тебе боль, — прошептала Майя.
— Последняя весть о тебе, которая дошла до меня, была о том, что Филипп послал за тобой. Ты поехала к нему? У вас складываются отношения?
— Мне нужно очень многое рассказать тебе, — ответила Майя. — У Филиппа…
— Колин говорит, что для него простая забота обо мне как награда, — перебила ее Корал. — Он говорит, что я для него всегда была каким-то недосягаемым идолом. Видишь ли, мы одинаково сильно любим моду. Любили! Ты знаешь, у него здесь вся коллекция журналов мод. Сорок пять выпусков «Вог», «Дивайн», «Базар». Мы просматриваем их и предаемся воспоминаниям. Мы напишем вместе солидную историю моды — он будет рисовать, а я писать. Он постепенно возвращает мне здоровье. Скоро я совсем поправлюсь.
