Санта Монтефиоре - Твоя навеки
Мигель поцеловал свою дочь в лоб. Все оставили комнату, чтобы Эдуардо побыл наедине с женой. Санти подошел к Софии, и она заметила, что он почернел от горя. Он притянул ее к себе, и они вышли из комнаты вместе. Они рыдали по утраченному, но, в конце концов, Санти посмотрел на нее с нежностью и подушечками больших пальцев смахнул капельки слез с ее лица.
— Что теперь? — прошептала София, когда ей, наконец, удалось справиться со своим голосом.
Он покачал головой и тяжело вздохнул.
— Я не знаю, Софи. Я не знаю.
Но она уже приняла решение. Мария была права.
События сменялись одно за другим, как неясные картинки. На похоронах Санти и София почти не смотрели друг на друга. Клаудия и дети вернулись вместе с Эдуардо и детьми Марии. Дождь закончился, но солнце не принесло ожидаемой радости, ибо все скорбели об утрате.
София сидела в храме на неудобной скамейке и слушала трогательную речь падре Хуана. Снова слезы. Она заметила, что ее родители держались за руки, а однажды даже обменялись нежными взглядами. Они с тяжелым сердцем мирились с тем, что от них ушла молодая женщина, чье сердце было открыто добру. София не могла заставить себя посмотреть на родителей Марии, так как не представляла себе их состояния. Дети Марии даже не успели с ней попрощаться.
Марию похоронили в маленьком склепе рядом с ее бабушкой, дедушкой и другими давно умершими родственниками. София положила цветы и произнесла короткую молитву. Когда-то она знала, что и ее похоронят здесь, но судьба распорядилась иначе, и теперь местом ее упокоения станет земля за океаном. Другие люди проводят ее в последний путь, все будет по-другому.
Клаудия взглянула на Софию сквозь слезы, и та поняла, о чем она думает. Все пришло к закономерному финалу. У нее больше нет причины оставаться здесь.
Она обняла Чикиту и поблагодарила ее за письмо.
— Я рада, что вы нашли меня, — сказала она.
— София, я больше всех рада твоему возвращению, но я не посылала тебе письма.
— Но кто тогда?
Когда все вернулись к машинам, из такси вышел мужчина, в котором София узнала своего брата Августина. Он направился к Мигелю и Никите и сказал, что его сердце разрывается на части при мысли о том, что Марии больше нет с ними.
Повернувшись к Пако и Анне, он, как ни в чем не бывало, сообщил:
— Мама, папа, я вернулся домой. Я оставил Марианну и детей. Теперь я буду с вами.
Заметив Софию, он поздоровался с ней вежливо, но отчужденно. И только тогда она осознала, чего лишилась за годы разлуки. Своей принадлежности к родине. София изменилась.
Вернувшись в Санта-Каталину, она позвонила Давиду.
— Ее больше нет, Давид, — грустно вымолвила она.
— Дорогая, мне так жаль, — сочувственно проговорил он.
— Я больше не останусь здесь. Я еду домой.
— Позвонишь мне, когда будешь знать время прибытия, и я привезу девочек, — мягко сказал он.
— О, прошу тебя, привези девочек обязательно! — попросила она, вдруг ощутив горячее желание поскорее очутиться дома.
София упаковала вещи и приготовилась к долгому перелету. Санта-Каталина стала казаться уже далекой, как будто для того, чтобы облегчить боль Софии. В пять часов наступил вечер, прохладный и освежающий, и ее машина подъехала, остановившись под эвкалиптовым деревом. София стояла в его тени и прощалась с отцом.
— Все так неожиданно. Когда мы увидимся снова? — спросил он ее, пытаясь скрыть, как расстроен.
Он не мог вынести того, что им снова предстоит разлука.
— Я не знаю, папа. Это больше не мой дом, и в Англии меня ждет семья: муж и две дочери, — ответила она, борясь со слезами.
— Но ты ведь ни с кем не попрощалась.
— Я не смогу. Лучше уехать тихо. Я ведь никогда так не поступала! — Она хотела пошутить, но отец даже не улыбнулся.
— Ты часть этой земли, — твердо произнес он.
— Я была ее частью раньше. И мое сердце навсегда будет связано с Санта-Каталиной.
Она взглянула на поля для игры в поло. Отец кивнул и глубоко вздохнул.
— Спасибо тебе, папа, — София коснулась руки отца. Он повернулся, уловив в ее тоне подтекст.
— Ты дал моему ребенку дом и любовь, — сказала она. — Он принадлежит родине, которую я так бездумно бросила однажды.
Пако едва сдерживал слезы.
— Я знаю, что ты поступил правильно, — поспешно добавила она. — Я жалею только о том, что не вернулась вместе с ним, — тогда я не чувствовала бы себя чужой среди своих.
Пако привлек ее к себе, прижав так крепко, что София поняла: он не хочет, чтобы она видела его слезы.
В этот момент в дверях появилась Анна. Вокруг ее усталых глаз лежали темные круги. Она словно смирилась с поражением.
— Мама! — воскликнула София.
Она отстранилась от отца, и тот вытер мокрые от слез глаза.
— Как жаль, что ты едешь, — тихо проговорила Анна.
Она вышла из тени на солнце и протянула дочери руки.
— Мария покоится у Господа, — произнесла она.
София сжала матери руку.
— Я знаю, что она сейчас с дедушкой.
— Ты позвонишь нам? — спросила Анна, и София заметила, что ее голубые глаза наполнились слезами.
— Да. Я хочу, чтобы вы узнали, какие у вас растут внучки.
— Твоя комната всегда будет готова принять тебя, — сказала Анна. — Хотя пора бы там убраться, да?
София кивнула и улыбнулась. В глазах матери она заметила боль и неискупленную вину. Анна хотела бы выразить свои чувства, но ее сдерживала природная холодность. София решила, что должна сама сделать первый шаг. Она обняла ее и поцеловала. Анна не сопротивлялась. От мамы исходило тепло — это ощущение уже забылось за долгие годы. Софии вспомнилось, как мать ласкала ее в детстве. Она вдохнула знакомый запах ее духов. Наверное, ей тоже пришлось несладко? Тяжесть, которая так давила ее, постепенно уходила, освобождая душу для встречи нового дня. Возможно, им надо простить друг друга?
— Я рада, что ты приезжала, — улыбнулась дочери Анна.
Вдруг София вспомнила о письме. Если его отправила не Чикита, то это должна была сделать ее мать — она хотела возвращения дочери. Наверное, Анна подписалась именем Чикиты, поскольку боялась, что иначе София может и не приехать.
— Мама, письмо? Это ты написала? Очень умно.
— Я умею быть хитрой, если надо, — ответила Анна. — Прошу тебя, остановись, не иди со мной.
Анна вдруг небывало легким шагом направилась к дому. Пако заметил, что она преобразилась в одно мгновение. Перед ним была та самая Анна Мелоди, которую он едва не потерял навсегда. В его сердце забрезжила надежда.
Когда она вернулась, в ее руках был пакет. Она вручила его дочери, и та с любопытством начала разворачивать его.
