Валери Слэйт - Поцелуй на мосту
Эльжбета предложила Дэну отправиться в какой-нибудь театр, на вечерний спектакль, например, в Дом оперы.
Конечно, по здравому размышлению, американскому гостю следовало бы принять это предложение. День прошел в чисто деловом общении, без объятий и прикосновений. В общем, совсем не мешало бы его хоть как-то скрасить.
Театр мог бы исправить эту ситуацию. Но этот жанр развлечений был явно не для него. Дэн всегда считал это пустой тратой времени. При словах «опера» и «театр» у него сразу же сводило скулы в зевке. На любом спектакле он засыпал почти мгновенно, независимо от тембра и силы голосов артистов. Конечно, он не совсем уж дикарь и знаком, например, с культурой Бродвея. Посещал не раз эти зрелища, в том числе весьма авангардные постановки. Но, как правило, не по своей инициативе, а подчиняясь капризу очередной обольщаемой дамы. Но там хотя бы действие шло на знакомом языке.
Так что, при всем уважении к партнерше, сейчас ему не стоило рисковать. Да и вообще, он изрядно вымотался за день и следовало как следует отдохнуть и набраться сил перед дальней дорогой. Дэн решил отшутиться.
— Знаете, я не столь часто хожу в театр, чтобы относиться к этому как к рядовому событию. Для меня это светский ритуал, требующий соответствующих ритуальных одеяний. К сожалению, фрак и манишку я с собой не прихватил, а без этого буду чувствовать себя как голый король.
Эльжбета изобразила сожаление на лице и пожала плечами, но не стала настаивать. Поэтому, после оформления документов на аренду машину, они расстались. В принципе, она и сама не слишком стремилась попасть в театр.
Так, предложила это просто по привычке. Стандартная программа для почетных гостей. Мысленно она уже настраивалась на подготовку к завтрашней поездке. Надо будет собрать необходимый багаж, проинформировать родственников и отчитаться перед отцом за использованную машину. К счастью, трехдневная водительская стажировка прошла благополучно, если не считать штрафа за нарушение правил парковки. Ни одной вмятины или царапины.
Можно сказать, с честью выдержала это испытание, что позволяет в перспективе подумать и о собственной машине. Чем она хуже американских женщин? А в предстоящей дороге можно будет немного расслабиться. По крайней мере, не придется переживать из-за водительских проблем.
Хотя, конечно, для американца многое здесь, на дорогах страны, будет незнакомым, так что полного расслабления не получится. Без ее помощи и консультаций не обойтись. Тем более что, помимо дороги на Балатон, предстоит поездка по сложным горным трассам, в самый высокий в Венгрии горный массив Матра, в винодельческий район Токай, на севере.
Еще ей хотелось бы свозить гостя в знаменитое горное село «Холлоке» — «Вороний камень», с его первозданной сельской архитектурой, и посетить одноименный замок, построенный так высоко, что по легенде камни для него доставляли добрые вороны.
Перед расставанием Эльжбета подробно объяснила Дэну, как добраться завтра рано утром до ее дома, чтобы забрать попутчицу и багаж. А затем отправиться вместе в романтическое путешествие по маленькой, но необыкновенно красивой стране, навстречу новым впечатлениям.
Спустя неделю Эльжбета снова сидела за рулем «рено», по пути в аэропорт Ферхедь. Ее великолепный американский партнер возвращался в свою далекую и огромную заокеанскую страну. Дэн размещался рядом, в качестве пассажира, хотя лучше было бы им поменяться местами, учитывая ее состояние.
Слишком много изменений произошло за это короткое время в их отношениях, чтобы можно было обойтись без эмоций в этот последний день, всего за час до расставания. Несколько раз она незаметно смахивала пальцами непрошеные слезы, мешавшие четко видеть дорогу и вовремя реагировать на попутный и встречный транспорт. Сильные спазмы в горле не пропускали рвущиеся изнутри слова, не позволяли выразить все то, что накопилось в душе за последние дни. Да и как выразить то, что порой невозможно облечь в словесную форму, то, что вообще пока еще не ясно ей самой.
Как объяснить себе происшедшее, руководствуясь не эмоциями и инстинктом, а разумом?
Ведь она уже давно не наивный подросток, и ее чувства, по зрелому размышлению, нельзя отнести к первой любви. Да и любовью это вряд ли можно назвать. Скорее всего, просто сильное увлечение. Такое уже случалось дважды в ее жизни. Впервые это произошло с ней на первом курсе университета. Со всем пылом и безрассудством первого настоящего чувства и молодости она кинулась в объятия уже опытного мужчины, намного старше ее. Своего же преподавателя. Он казался таким неотразимым и обаятельным! Он умел говорить такие приятные и такие нужные для неопытной девушки вещи! И еще научил ее таинствам плотской любви, научил не стесняться эротических потребностей своего тела, научил умению получать и дарить радости секса.
Эльжбету не остановило даже то, что профессор Миклош Сабо уже давно был женат, что у него был ребенок. Он говорил, что тяготится своим постылым браком по расчету. Что совершил ошибку в молодости, ради карьеры, что теперь хочет ее исправить. Что он наконец нашел ту, с которой его свело настоящее, крепкое чувство. Он вещал величаво и убедительно, как будто с кафедры на своих лекциях, о том, что брак должен свершаться на небесах, что она его ангел-спаситель, посланный свыше подарок судьбы. Что они будут вместе всю жизнь и даже после жизни, там, на небесных лугах и в заоблачных золотых чертогах.
Но потом более прозаично и терпеливо пояснял, что это заоблачное счастье не может наступить сразу. Надо немного подождать, потому что не все так просто в этом мире. Нужно время, чтобы порвать с прошлым. Что лучше сделать это постепенно, осторожно развязывая нелегкие узы, а не рубить с размаха, так как за этим стоят судьбы людей, а главное — его ребенка. Он говорил, в общем-то, правильные вещи, и она верила. Но время шло, а ничего не менялось. Постепенно накапливалось понимание того, что так все и останется между ними, потому что это удобно для него. Понимание того, что за его внешним лоском и обаянием таится пустота. Декоративная позолота с облика зрелого красавца-мужчины быстро осыпалась, обнажая невзрачное и тусклое нутро патологического себялюбца, абсолютно равнодушного к чувствам других людей. К тому же накапливалась усталость от однообразия их отношений, сводящихся в основном к редким интимным встречам. Ее все больше тяготило то, что их отношения приходилось постоянно скрывать от других, что чувства дарились как бы с оглядкой и украдкой. Она не могла нигде появиться с ним публично, сходить с ним куда-то вместе в гости, в театр, в ресторан.
