Рут Харрис - Последние романтики
Находясь в темном гостиничном номере, в какой-то странной кровати, Ким не выдержал: алкоголь помог выпустить наружу сдерживаемые до поры чувства, – по его щекам потекли слезы, и скоро подушка от них стала мокрой. Салли будет ему хорошей женой, а он ей – хорошим мужем. Но он обманывал и себя, и ее. Он должен сейчас встать, должен отправиться в Париж, должен пойти к Николь…
Он не помнил, как заснул в ту ночь, и в день своей свадьбы у него жутко болела голова; Ким совсем не помнил пи о тех слезах, которые пролил этой ночью, ни о тех мыслях, которые у него были, пока он проливал слезы.
3
В январе Ким и Салли переехали в небольшую квартиру на Кармин-стрите в Гринвич-Виллидж, тогда же Ким начал работать в газете «Сан». Эс. Ай. назначил его ответственным за район Таймс-сквер. Он делал репортажи о пожарах и убийствах, скандалах и кражах; часами просиживал в участке, знакомясь с полицейскими и грабителями, и нашел естественное взаимопонимание с другими репортерами, перенимая их шутки, но не их цинизм. У Кима было романтическое отношение к написанному и печатному слову, и он был достаточно проницателен для того, чтобы не показывать этого тем мужчинам, которые, держа в одной руке бутылку виски, а в другой – трубку телефона, торопились рассказать какой-нибудь эпизод, сразу сообщая любое имя, дату и адрес. Он познакомился с мелкими воришками, крупными картежниками Бродвея владельцами магазинов, девочками, которые занимались древним ремеслом в отеле «Эндрю Хэмилтон».
В свободное время Ким много писал. В январе он закончил статью о реакции посетителей в одном из баров в Гринвич-Виллидж на ратификацию 18-й Поправки к Конституции, которая запрещала торговлю виски и вводила Сухой закон. В июле он сделал репортаж о торжественном открытии авиапочтового обслуживания между Нью-Йорком и Парижем. Когда закончился медовый месяц, дома его ждали три письма от Николь. Он собрал всю свою волю, чтобы сдержаться и не вскрыть их, и после того, как порвал письма на куски, почувствовал, что это было труднейшим испытанием его брака. Четвертого июля он написал свой первый спортивный репортаж, – Джек Демси нокаутировал Джесса Уилларда в третьем раунде из запланированного двенадцатираундового поединка. В августе он написал о забастовке актеров, которая привела к закрытию нью-йоркских театров, в ноябре – еще один спортивный репортаж: о том, как ВМС со счетом 6:0 выиграли у армии матч в поло.
Для Салли жизнь была восхитительным водоворотом, в центре которого находился Ким. Она никогда не знала, чего от него ожидать; один день не походил на другой. Иногда Ким приходил домой обедать, не сообщая заранее, когда он приедет и с кем; иногда он приводил неожиданных гостей – одного или дюжину; это мог быть судья, букмекер или девица из Зигфельда. Салли гордилась набором без конца расширявшихся меню, которые она придумывала, чтобы угощать постоянно менявшийся круг друзей и знакомых своего мужа. В какие-то вечера он звонил ей, в любое время – от пяти до полуночи, и просил ее встретиться с ним в баре на Третьей авеню, в шикарном гарлемском ресторане «Бар-Бе-Кю», в китайском ресторанчике на Мотт-стрите, в молочном ресторане на Эссекс-стрите. Жизнь с Кимом была сумасшедшей и прекрасной, и всякий раз, когда она становилась спокойной, Ким вновь ее взбалтывал. Жизнь представляла собой сплошной поток идей, знакомств и приключений. Салли обожала Кима: его босс считал, что он был лучшим молодым репортером, которого он когда-либо встречал. Для Кима прошедший год был полон любви и успеха. Все пришло к нему легко, без особых усилий. Но его всегда учили, что успех надо зарабатывать тяжелым трудом. Он решил бросить вызов. Он понял, что настало время написать роман, о котором он долго думал.
А потом погода испортилась.
Эрнест ХемингуэйГлава третья
1
В начале года пошел поток писем от Кима. Длинные, более десяти страниц, они были воплощением его самого: яркие, страстные, выразительные, наполненные энергией, сильным желанием, фантазиями, мечтаниями и обещаниями. Они были драматичными и героическими, идеалистичными и романтическими. Ким исписывал страницы жирным полупечатным, полукурсивным почерком, испытывая нехватку места, но никогда не энергии. Его письма делали его осязаемым, они были излиянием его души. Все они были написаны на борту «Белой звезды» и отправлены из Нью-Йорка. Они прибыли в Париж в первую неделю 1919 года, пачками по шесть-семь штук, в течение трех дней подряд. После этого поток писем неожиданно прекратился.
Поначалу Николь винила в этом трансатлантическую почту. Потом подумала, что Ким, возможно, пересел на другой корабль, идущий в обратном направлении, – и это было бы очень похоже на него! – и сейчас возвращается к ней. Но неделя шла за неделей, а он не появлялся в Париже, и от него не пришло ни одного нового письма с объяснением, и Николь не знала, что и думать.
Иногда ей казалось, что он встретил кого-то еще и у него не хватило мужества сообщить ей. Однажды ей вдруг пришло в голову, что он смертельно болен и не в состоянии писать. Ей даже представлялось, что он мертв. Потом она передумала и снова решила, что он едет к ней. Потом, мысленно, она назвала его лжецом. Она боялась, что его письма потерялись на почте или что ее письма, по какой-то необъяснимой причине, так и не дошли до него, и он решил, что безразличен ей. Она измучилась, передумав все возможное.
Поток безумной страсти, и затем молчание. Николь по очереди испытывала обиду, гнев, смятение и волнение, надеясь, что на следующий день или уже через секунду он неожиданно появится перед ней. Она не могла понять, что случилось, и ей не у кого было спросить. Ее собственные письма, все до одного, остались без ответа.
2
Кирилл вернулся в Париж в феврале 1919 года, в марте открыл небольшой магазин, торговавший ювелирными изделиями. Не редкими и драгоценными камнями, а модными украшениями, сделанными из стеклоподобной пасты, – они были разработаны в стиле ювелирных украшений, которые Фаберже делал для двора русского царя– и в это время в Париже была мода на все русское. Парижане, изголодавшиеся после войны по красоте и искусству, упивались всем тем, чем могла гордиться Россия. Богато поставленные Дягилевым русские балеты с Нежинским и Павловой в главных ролях, романтическая музыка Римского-Корсакова и Чайковского сводили всех с ума, каждый вечер им рукоплескали восторженные толпы зрителей! Кирилл и Николь были не единственными, кто полагал, что его магазин будет иметь успех; это дало возможность Кириллу возобновить свои ухаживания за Николь.
