Клейтон Мэтьюз - Лас-Вегас
Линда рассмеялась.
— Держу пари, он бы не отказался стать им. Да если бы ему предложили такое, Джей Ди сам бы себя кастрировал каждый вечер.
— Это я его кастрирую.
— Дорогой, он же всего-навсего маленький, жалкий мужичок. Если бы ты был таким, что бы стал делать?
— Сравниваешь меня с этим? — с кривой улыбкой проговорил Мэйджорс. — Да ладно, черт с ним! — Он взял ее за руку. — Поужинаем вместе?
Ужин в полночь в комнате Мэйджорса стал их почти ежевечерним ритуалом.
— Дорогой, мне страшно жаль, но сегодня вряд ли получится, — сжала она его руку, — такой тяжелый день выдался. Сплошная суета. А возня с Фэлконом и вовсе выбила меня из колеи. Я как выжатый лимон.
Несмотря на охватившее его разочарование, Мэйджорс улыбнулся. Ничего не скажешь, морока с Фэлконом оказалась тяжелым испытанием.
— Хорошо, милая, все нормально. Иди отдыхай.
Он поцеловал ее в щеку.
— Мой любимый, — чуть хрипло проговорила Линда. Она взяла Брента за обе руки и крепко их сжала, потом отпустила его, слабо улыбнулась и пошла в свою гримерную.
Мэйджорс смотрел ей вслед. Она вызывающе покачивала бедрами. Весьма соблазнительная походка.
Он улыбнулся, вытащил сигару и принялся раскуривать ее. Выпустив дым, направился в игровой зал.
Толпа собралась приличная, но играли довольно умеренно. Вот закончится шоу, и через пару часов здесь будет просто сумасшедший дом.
Тут Мэйджорс чуть не столкнулся с быстро идущим наперерез ему мужчиной, но успел вовремя отскочить в сторону. Мужчина не остановился и, казалось, даже не заметил управляющего. Мэйджорс узнал Пола Грина. Лицо его было мрачнее тучи. Он исчез где-то возле лифтов.
Брент оглянулся вокруг, пытаясь вычислить, откуда шел Грин. Наконец решил, что это должен быть ближайший стол для крапа. Прошелся по залу, выискивая глазами главного распорядителя казино. Наконец увидел его и подозвал к себе кивком головы. Тот подошел.
— Джек, Пол Грин, наш гость, который приехал со своей женой в свадебное путешествие, играл за этим столом?
— Да, мистер Мэйджорс. Он тут проиграл кое-что. Да, кстати, он выписал чек на двести долларов.
Вы вроде говорили, что так можно.
Мэйджорс рассеянно кивнул, но в тот же момент будто что-то щелкнуло у него в голове, словно раздался сигнал тревоги. Уж слишком бегали глаза у Джека, и улыбка была заискивающей и неискренней.
— Это была его идея или твоя?
— Что вы имеете в виду, мистер Мэйджорс?
— Нечего вилять, Джек. Ты отлично понял, о чем я говорю. Он сам попросил разрешения выписать чек, или это ты оказался добрым и чутким и предложил такой выход?
— Ну… — протянул Джек и отвел глаза, в них появилось загнанное выражение. — Возможно, я и предложил ему. Ведь мы всегда так поступаем с нашими новыми гостями, если знаем, что им это по карману.
— Всегда? Это раньше вы так делали, но не теперь, когда я здесь управляющий, — отрезал Мэйджорс. — Мы не будем подталкивать игроков к такому решению вопроса, понял? Если кто-нибудь из них пожелает выписать чек, пусть сам обратится к нам с просьбой. Сам, слышишь! Мы не станем предлагать ему этот вариант. Я понятно объяснил?
— Да, мистер Мэйджорс, — хмуро проговорил Джек.
— Отлично, тогда считай, что я тебя предупредил.
В первый и последний раз. Если еще раз повторится подобное, я тебя уволю!
Дебби Грин проснулась от какого-то шума. Сначала она никак не могла понять, в чем дело, где она находится.
Потом наконец вспомнила.
— Пол? Дорогой, это ты?
Из соседней комнаты послышались невнятные звуки. Там все еще горел свет. Дебби потерла глаза, стараясь проснуться, взяла с тумбочки часы и всмотрелась в циферблат.
Уже третий час ночи!
— Пол… Что случилось?
Она услышала звяканье стекла, потом бульканье жидкости, вытекающей из бутылки.
Через минуту Пол вошел в спальню в расстегнутой рубашке, галстук висел через плечо. В руке он держал высокий стакан, до краев заполненный темной жидкостью.
— Дорогой, тебя так долго не было! Что случилось?
Он приложился к стакану, сделал большой глоток и сердито огрызнулся:
— Что ты вечно придираешься, Дебби? Ничего не случилось.
Она замолчала и круглыми от удивления глазами смотрела, как муж идет через комнату к кровати. Он поставил стакан, скинул рубашку, сел на край постели, спиной к Дебби, и принялся расшнуровывать ботинки.
Неужели за этого человека она вышла замуж? Он что, напился? Да вроде бы не похоже.
— Пол, я вовсе не собиралась упрекать тебя и вообще вести себя как надоедливая ворчливая жена. Но ты ушел очень давно. Тебя не было слишком долго. — Она положила ладошку на его обнаженную спину. — И я очень волновалась. Вот и все.
— Прости, Дебби. Я сегодня проиграл кругленькую сумму и не слишком рад этому. К тому же я очень устал.
Пол поднялся, перешагнул через упавшие на ковер брюки и оставил их валяться возле кровати. Потом взял свой стакан и пошел прочь из комнаты. Возле двери остановился и обернулся к жене:
— Ты бы ложилась спать. Я, пожалуй, пропущу еще пару стаканчиков перед сном., Дебби лежала неподвижно, в голове проносились самые разные мысли, одна за другой. Она то злилась, то начинала паниковать. Неужели это медовый месяц? Можно было бы понять, что он засиделся в казино, заигрался, забыл про время и даже проиграл сколько-нибудь. Да, понять она это могла, но сможет ли простить? Почему он такой сердитый? И почему не идет к ней в постель? Ведь они до сих пор не стали по-настоящему мужем и женой, и, судя по всему, сегодня этого тоже не произойдет. А если не сегодня, то когда?
Вдруг он гомосексуалист? Или, может, нашел за это время другую женщину и переспал с ней?
Самые дикие и нелепые мысли одолевали ее мозг, но Дебби отогнала их, отмела как глупые и невозможные.
Она не спала и лежала неподвижно, словно окаменела. Свет в соседней комнате погас не раньше чем через час. Она едва дышала от нетерпеливого ожидания и волнения, когда Пол залез под одеяло. От него разило виски. Он даже не прикоснулся к ней. Просто повернулся к ней спиной и почти сразу же захрапел.
Дебби все никак не засыпала, а когда наконец смогла уснуть, провалилась в тяжелый, густой кошмар.
Теоретик сидел за небольшим письменным столом в комнате мотеля. Сейчас он был один. Недавно рассвело, свет пробивался сквозь тонкие занавески.
Перед ним на столе в беспорядке лежали бумаги, несколько смятых листков валялись на полу. Пепельница битком забита окурками. Он выпил полдюжины чашек крепчайшего кофе, который сам сварил в кофеварке, предоставленной мотелем. Листки бумаги были исписаны четким, убористым почерком, на них начерчены аккуратные схемы, снабженные пометками и объяснениями.
