Джанет Дайли - Я все снесу
— А для него на первом месте стояло ранчо, — проницательно заметила Стейси.
— Видите эту надпись? — спросил Корд, повернувшись к величественному памятнику в центре. — Елена Тереза Гаррис, моя бабушка. Она была испанской аристократкой, которая влюбилась в моего деда — в то время он только начал осваивать землю и был полон замыслов и надежд. Вот была настоящая женщина. Ему нечего было ей предложить, кроме кирпичного дома о три комнаты, нескольких голов скота и больших пространств земли, на которой большую часть года стояла засуха. Но не это было для нее главным.
Он говорил с нескрываемым уважением, даже благоговением. Он быстро сделал шаг вперед и открыл перед Стейси калитку, выходя следом за ней. Поглощенная беседой, она позволила ему взять себя под руку — так они и спустились с холма, глядя вниз. Свободной рукой Корд указал на западные горы, залитые пурпурными лучами заходящего солнца.
— Эти горы служили опорным пунктом для племени апачей — отсюда они совершали набеги на колонистов и мелких фермеров. «Тропа войны команчей» тоже неподалеку. На рубеже веков набеги индейцев прекратились, и западные земли начали заселяться скотоводами, устремившимися к этим богатым пастбищам. Большинство поселенцев разводили скота больше, чем могла прокормить земля, и тем самым стравливали пастбища. Вот почему сегодня здесь так много голых участков земли.
— А нельзя их опять засеять? И оставить в покое, пока не зарастут травой? — На лице Стейси было написано искреннее участие.
— Слишком поздно. Либо семена уносит ветром, либо смывает дождем еще до того, как они успевают прорасти, либо начинается засуха. Невежество и жадность более опасны для будущего, чем для настоящего, — хмуро ответил Корд. — Мои отец и дед понимали это. Все, что я имею, главным образом их заслуга.
— Вы должны ими очень гордиться, — улыбаясь, сказала Стейси. — Многое изменилось со времен вашего деда.
— Он был скотоводом, честным и преданным делу. Если бы он узнал, что овцы гуляют по его пастбищам, он бы в гробу перевернулся, — усмехнулся Корд.
— Овцы? — с изумлением переспросила Стейси. — Вы разводите овец?
— Да, у меня их несколько сот голов, на верхних пастбищах.
— Они пасутся отдельно от крупного рогатого скота?
— Иногда вместе — как правило, летом, когда мы выгоняем крупный рогатый скот в предгорья. Есть у нас и ангорские козы, но с ними пока еще только проводятся эксперименты. Опыт многих фермеров показывает, что можно добиться отличных результатов. Есть у нас и лошади американской породы. Племенные кобыла и жеребец и выведенные от них молодые лошади. Теперь племенных кобыл в стаде в два раза больше. Каждую весну мы проводим аукцион — продаем годовичков или двухлеток, которые нам ни к чему, а также взрослых племенных лошадей, если хотим заменить их на новую кровь.
— Я и не предполагала, что у вас такой предпринимательский размах, — задумчиво проговорила Стейси, придя в изумление от масштабов фермы. — Наверное, у вас и нефтяные скважины есть.
— Нет, на цивилизованном техасском ранчо это лишнее. — Корд тихонько усмехнулся, видя удивление на лице собеседницы. — У нас есть четыре скважины на восточной границе. Из них действуют только две. Почти весь район, где ведется переработка нефти, находится вдалеке от ранчо.
— Я начинаю понимать, что означает выражение «барон-скотовод», — заметила Стейси, глядя на бронзовое лицо.
— Только смотрите, чтобы наш размах не сбил вас с толку — жизнь здесь по-прежнему трудная, — предостерег он. — То обстоятельство, что наше хозяйство превратилось в многоотраслевое, лишь прибавило работы и затруднило управление.
При этих словах Стейси поморщилась. Трудно было представить себе, чтобы этот сильный человек испытывал трудности в управлении хозяйством. Он так четко знал, чего хочет, что ничто не могло ему помешать в достижении цели.
— Кажется, подъехала машина доктора Баченана, — сказал Корд, увидев, что внизу за домом остановился пикап. — Давайте спускаться. Да и у Марии с минуты на минуту будет готов ужин.
Кивнув в знак согласия, Стейси начала спускаться с холма следом за ним. У веранды их встретил улыбающийся молодой доктор. Стейси ожидал приятный сюрприз — с ним была его жена Мэри. Жизнерадостная рыжеволосая женщина направилась к Стейси, протянув ей руки.
— Вы прекрасно выглядите! — воскликнула Мэри, сердечно пожимая руки Стейси. — Стейси, признавайтесь, поладили вы с ним или нет? — поддразнила она тихим голосом. — Я не вижу на вас боевых шрамов.
— Мы с Кордом вроде бы заключили перемирие, — ответила Стейси со смешком. Взглянув на высокую фигуру рядом с доктором, она продолжала: — Мы нашли точки соприкосновения.
Только Корд понял, что то была косвенная ссылка на их предыдущий разговор, во время которого они обменялись «любезностями». Она спокойно встретила взгляд его темных глаз, с трудом сдерживая улыбку.
— Вот так новость, — откликнулся Билл Баченан. — Когда я был здесь в последний раз, Стейси не могла дождаться дня отъезда. — Его мальчишеское лицо озарилось широкой улыбкой, и он добавил, обращаясь к Корду: — Может быть, у моей пациентки рецидив?
— Я думаю, она оценила некоторые преимущества здешней жизни. — Губы Корда скривились в язвительной улыбке. — Мне пришлось взять роль гида на себя, дабы оберечь молодых людей — красота Стейси могла бы вскружить им голову.
Стейси отметила про себя, что он произнес ее имя с особым ударением — значит, он обратил внимание на то, что она впервые назвала его по имени.
Стейси не могла объяснить себе, зачем она намекнула на их прежнюю ссору. Ведь ей доставил такое удовольствие непринужденный и познавательный разговор на холме. Зачем подпустила эту шпильку? Ей что, больше нравились его насмешки и издевательская улыбка? Она демонстративно перевела разговор на другую тему, спросив о детях Мэри. Несколько раз она ловила на себе пристальный взгляд Корда, но избегала смотреть ему в глаза.
— Мне кажется, Корд, мы плохие хозяева, — произнесла она, пытаясь скрыть смущение, вызванное его близостью. Почему-то ее ладонь непроизвольно скользнула на его локоть. — Мы ничего не предложили гостям выпить.
В быстро брошенном на нее взгляде Корда мелькнуло удивление, однако он мгновенно с ним совладал и улыбнулся гостям. Она отдернула руку, чувствуя себя виноватой.
— Попрошу Марию чего-нибудь принести. Билл, Мэри, будут какие-то особые пожелания?
— Нет, — засмеялся Билл. — Сгодится любой высокий и прохладный стакан.
Корд оставил их на минуту, чтобы распорядиться насчет напитков. Тем временем Мэри и ее муж расположились в плетеных креслах, а Стейси — на диване с подушками. Через несколько минут Корд вернулся в сопровождении толстой мексиканки, которая несла поднос с аперитивом. К ужасу Стейси, Корд сел на диван рядом с ней. Гости, выбиравшие напитки, не заметили ее досаду, но кривая улыбка Корда свидетельствовала о том, что от него не ускользнуло ее недовольство.
