Барбара Вуд - Колыбельная для двоих
— Я не знаю, папа. Оба врача говорят, что у меня будет ребенок.
Он медленно кивнул. Откуда-то из глубины его сознания всплыли смутные воспоминания. Он услышал голос Люссиль, которая распекала какого-то врача, сидящего в шикарном кабинете, который якобы не смог распознать обыкновенный грипп, а нес что-то про тесты и обвинял их дочь в том, что она беременна. Ему вспомнилась прошлая суббота, когда они потягивали у бассейна коктейли и жарили мясо. Люссиль натирала свое стройное коричневое тело молочком для загара и говорила о том, что собирается отвезти Марию, которую по-прежнему мучила по утрам тошнота, к женскому врачу, некоему доктору Эвансу, которого порекомендовала ей одна из ее подруг, перенесших недавно гистерэктомию.
Пристально глядя на Марию, Тед подумал: «Где я был все это время?»
— Это неправда… — услышал он тихий голос дочери. — Я не знаю, что со мной не так, папа, но только я не беременна, как говорят врачи.
Тед прочистил горло, надеясь, что это поможет ему начать разговор, но у него снова ничего не получилось.
— Папа, я знаю, что они делали анализы, и я понимаю, что они врачи, но этого не может быть.
Наконец Теду удалось выдавить из себя тяжелый вздох и перенести вес тела на кровать.
— Мария, — тихо сказал он. — Я чувствую, что это моя вина.
— Почему?
— Я был плохим отцом. Я не научил тебя жизни…
— Папа! Ты здесь ни при чем. Со мной что-то не так, не знаю, какая-то болезнь, которую врачи не могут определить. Какое это имеет отношение к тому, хороший ты отец или плохой?
— Котенок, — Тед поднял руку и положил ее ей на щеку, — может быть, твоя мама была права. Может быть, я должен был оставить тебя и Эми в католической школе. Может быть, тогда этого бы не случилось…
— Но, папа…
— Послушай меня, котенок. Я не считаю, что ты сделала что-то ужасное. Ты веришь мне?
Она неуверенно кивнула.
— Возможно, ты не знала, что делала. Возможно, ты даже сейчас не понимаешь этого. Я всегда думал, что мама учит тебя жизни…
— Папа, — устало произнесла Мария, — я знаю, как это делается, и я ничего подобного не делала. Как я уже сказала докторам, я даже близко ничего подобного не делала.
Тед нахмурился и изучающе взглянул в лицо дочери.
— Мария, зачем двум врачам возводить на тебя напраслину и заявлять, что ты беременна, если это не так?
— Но я не беременна! — закричала Мария. — Папа! — Слезы наполнили ее глаза и покатились по щекам. — Ты должен мне поверить! Я невинна!
— Тише-тише… — прошептал он, обнимая ее и прижимая к себе. Мария положила голову ему на грудь. Она плакала. Через минуту она успокоилась и замолчала. Тед крепко сжимал ее в своих объятиях, рассеянно блуждая взглядом по комнате.
— Мария, — тихо сказал он, — я хочу, чтобы ты доверяла мне, хорошо?
Ее голова заелозила по его рубашке.
— Я не ругаю тебя. Я не злюсь на тебя, ничего подобного. Я на твоей стороне, Мария, потому что ты моя маленькая девочка. И я хочу помочь тебе. Ты веришь мне?
Она снова кивнула.
— Котенок… Я хочу, чтобы ты мне кое-что сказала.
— Да, папа, — раздался ее приглушенный голос.
Он сделал глубокий вдох.
— Кто этот парень?
В комнате повисла мертвая тишина: отец и дочь сидели не шелохнувшись; казалось, они даже не дышали. Затем Мария медленно отодвинулась от отца и посмотрела на него.
— Ты веришь им, — прошептала она.
— Мне приходится, котенок.
— Почему? Почему ты веришь им и не веришь мне?
— Просто скажи мне, кто он, Мария. Это Майк?
Она резко отпрянула от него.
— Папа! — прокричала она. Ее лицо исказилось гримасой ужаса. — Ну, папа! О Боже!
Мария спрыгнула с кровати. Тед вскочил и схватил ее за руку.
— Не убегай от меня, котенок.
— Ты такой же, как мама! Ты тоже считаешь, что я это сделала!
— Мария…
— Не могу поверить, что это происходит со мной!
Одним резким, быстрым движением Мария высвободила руку и подбежала к двери.
— Мария, подожди! — крикнул Тед, бросившись за ней вдогонку. Но в его глазах было столько слез, что он не увидел, в какую сторону она побежала.
Доктор Джонас Вэйд сидел в своем кабинете и возился с бумагами. Вечернее солнце вливалось через большие окна в кабинет, неся с собой летнюю жару, с которой в мгновение ока разделывались мощные кондиционеры. Отослав медсестру домой, он решил засесть за бумажную работу: доделать кое-какие таблицы, надиктовать письма и наконец-то разделаться с кипой медицинских журналов. День тянулся медленно. Из-за жары, опустившейся на город, — температура переваливала за отметку тридцать два градуса по Цельсию, — и густого смога, окутавшего низовье долины, несколько пациентов отменили свои визиты. А кто бы мог их в этом упрекнуть? Даже огромный супермаркет, который он мог видеть из окна, был похож на дом-призрак. Солнце продержится еще часа два, это было самое жаркое время суток.
Доктор Вэйд поднял голову, ему показалось, что он услышал какой-то шум, доносящийся из-за входной двери. Кто-то дергал дверную ручку. Когда до него долетел тихий стук, он поднялся и пошел в приемную. За дверью он услышал звук удаляющихся шагов.
Джонас Вэйд открыл дверь и выглянул в коридор. К своему огромному удивлению, он увидел стоявшую возле лифта Марию Анну Мак-Фарленд.
— Мария? — окликнул он ее.
Она обернулась. Несколько секунд она просто смотрела на него, затем робко улыбнулась и подошла к нему.
— Здравствуйте, доктор Вэйд. Я подумала, что вы уже ушли домой. Дверь была заперта.
— Да, кабинет уже закрыт. Ты хотела видеть меня?
Она смотрела на него и думала, зачем она сюда пришла.
— Можешь войти, если хочешь, — сказал он, отходя назад и придерживая дверь.
Мария нерешительно вошла внутрь. Когда она проходила мимо него, Джонас Вэйд увидел, что глаза девушки были опухшими и красными. Также он заметил, что сегодня она не была такой же аккуратненькой и опрятной, как в прошлый раз: на голове был беспорядок, как будто она только что встала с постели, блузка была заправлена в юбку лишь наполовину. Мария вошла следом за доктором в кабинет и встала возле его стола. Даже после того, как доктор Вэйд сел за стол, она продолжала стоять. Мария рассеянно провела пальцем по фигурке лыжника, пытаясь придумать, что ей сказать.
— Как ты добралась сюда, Мария? — произнес доктор после неловкой паузы.
— На велосипеде…
— В такую жару?
Она подняла глаза на огромные зеркальные окна и сощурилась при виде яркого солнца.
— Да, кажется, сегодня очень жарко…
— Мария, пожалуйста, присаживайся.
