Шарлотта Лэм - Крещендо
— Стой смирно, — скомандовал Гедеон.
Пока он распутывал ей волосы, Марина стояла спокойно и ждала. Потом он взял ее за плечи и повернул к себе. Тени веток пробегали по его лицу, он обнимал ее и улыбался.
Она боялась его поцелуев, боялась, что не сможет скрыть своего чувства. Но губы уже горели в ожидании, и поцелуи, пережитые во сне, обжигали ей кожу.
Она повернулась, пытаясь вырваться, но руки Гедеона держали ее крепко.
Марина заглянула ему в лицо. Сощурившись, он спокойно наблюдал за ней. Потом наклонился и поцеловал, крепко и требовательно, прижимая к себе все сильнее.
Марина ощутила прилив жадного желания и ответила на поцелуй со страстью, которую не сумела скрыть. Когда он поднял голову, на лице его было написано такое самодовольство, что она разозлилась.
— Не сопротивляйся мне, Марина, — прошептал он с улыбкой. — Успокойся.
— Но ты не должен… — пробормотала она, вырываясь.
— Почему я не должен?
Она взглянула изумленно.
— Но мы знакомы всего два дня.
— Два дня или два года… Какая разница?
— Конечно, есть разница!
— Почему ты так думаешь?
Она не нашлась, что ответить, и хрипловато выдавила из себя:
— Мне восемнадцать, а тебе сколько лет?
Его лицо сразу переменилось, в голосе появилась стальная нотка:
— Тридцать семь. — И она тут же поняла, что больно задела его. Глаза Гедеона стали беспокойными, на лбу появилась морщина.
— Ты в два раза старше меня.
Мускулы вокруг рта у него напряглись, и он спросил:
— Неужели это тебя беспокоит?
— А разве тебя это не беспокоит? — Она сама знала ответ. Гедеон не мог его скрыть. Глаза у него стали темными и злыми. — Ты женат? — спросила Марина сдавленно. Она понимала, что мужчина в возрасте Гедеона, обладающий его привлекательностью, не мог быть не женатым ни разу.
Наступило молчанье. На щеках Гедеона горело два красных пятна. Помолчав, он ответил: «Нет». И она видела, что он соврал. Это было заметно по глазам.
— Нет? — спросила она тихо, и стало ясно, что Марина знает, что он врет.
Гедеон беспокойно задвигался, лицо его отразило тревогу. Он опять помолчал и, сердито пожав плечами, наконец произнес:
— Сейчас не женат.
— Но раньше был?
Он коротко кивнул и уже хотел отвернуться, но Марине нужно было знать теперь всю правду. Сон, который она видела прошлой ночью, открыл ей, насколько глубоко Гедеон проник в ее подсознание.
— Она жива? Я имею в виду, вы разведены или…
— Нет, мы расстались, — ответил он резко и угрюмо. Марина почувствовала, что он упал духом. «Это та женщина», — подумала она. Таким образом, все объяснялось. Гнев и холодность Гедеона, отчаянье и страсть той женщины. Неужели, несмотря на кажущееся отчуждение, он продолжает любить ее?
Гедеон смотрел на Марину, и она заметила волнение в блестящих черных глазах. Он протянул руку и ласково погладил гладкую округлость ее порозовевшей щеки.
— Забудь, — попросил он. — Это не имеет отношения ни к тебе, ни ко мне. Верь мне, Марина. Я скорей умру, чем сделаю тебе больно.
Он придвинулся к ней и снова стал смотреть на ее губы, и чем ближе, тем жадней и горячей становился его взгляд.
— Нет, — сказала Марина и отодвинулась. — Не надо.
— Ты же знаешь, что надо, — сказал он тихо. Гедеон обнял ее, не давая ускользнуть. Она чувствовала его дыхание у себя на волосах. Под напором эмоций он дышал лихорадочно и хрипло. — Марина, о Марина, — шептал он ей на ухо. Его губы скользнули вдоль щеки и нашли рот. После короткого сопротивления она сдалась со слабым стоном.
Они стояли в тени деревьев, крепко обнявшись, и поцелуй их был так глубок, что ей показалось, что они растворились друг в друге.
Он неохотно отпустил ее, глаза его были еще горячи от страсти. Где-то лаял Руффи, и Гедеон поморщился:
— Надо посмотреть, что он там делает. — Они вышли из рощи, взявшись за руки, и Гедеон все время улыбался.
Руффи встретил на тропинке викария и теперь лаял, прыгая вокруг него как безумный. Почему-то воротничок сутаны, напоминающий собачий ошейник, всегда казался ему злостным нарушением правил. Гранди говорил, что собаки очень консервативны и любое отступление от того, что они считают нормой, вызывает у них раздражение. Поэтому каждый раз, когда Руффи встречал викария, он принимался сердито лаять, хотя тот был человеком добрым и любил собак.
— Ах ты Боже мой, — сказал викарий, улыбаясь. — Я боюсь, Руффи доберется до меня когда-нибудь.
— Попробуйте взяться рукой за свой воротник, — посоветовал Гедеон.
Викарий немного удивился, но сделал, как ему советовали. Руффи тут же успокоятся и сел на задние лапы, вывесив длинный розовый язык.
— Силы небесные! — воскликнул викарий и улыбнулся. — Спасибо вам, Гедеон, вы хорошо придумали. — Тут он заметил, что они держатся за руки, и взглянул на Марину. — Ты хорошо выглядишь, Марина. Я очень за тебя рад.
Дружески кивнув им, он пошел дальше по тропе, а Марина взглянула на Гедеона в тревоге.
— Откуда он узнал, как тебя зовут?
Он посмотрел на нее совершенно спокойно.
— Может быть, миссис Робинсон? — предположил он.
Она сразу успокоилась.
— Больше, пожалуй, некому, — и они оба рассмеялись.
Когда они шли через деревню, в окошко высунулась миссис Дудек и окликнула Марину.
— Зайди, Марина. Нужно примерить платье. У тебя есть время? Если мы сейчас сделаем примерку, платье к вечеру будет готово.
Гедеон улыбнулся им обеим.
— Я заберу Руффи, а ты примеряй платье.
— А ты найдешь дорогу? — спросила Марина с сомнением.
— Как-нибудь не потеряюсь, — ответил он.
Миссис Дудек рассмеялась:
— Конечно, не потеряется.
Тут она встретила взгляд Гедеона и сразу стала серьезной. Гедеон пошел по дороге в сторону дома, а Руффи смотрел ему вслед, насторожив уши. Гедеон свистнул, Руффи зашевелился, но посмотрел на Марину. «Иди, иди!»— кивнула она, Руффи обрадовался и кинулся вслед Гедеону.
Примерка продолжалась недолго. Миссис Дудек ходила вокруг, набрав полный рот булавок, и даже умудрялась говорить, не проглотив ни одной. Ее крошечная гостиная была набита безделушками. Даже на телевизоре с недовольной физиономией сидел фарфоровый садовый гном.
У миссис Дудек не было сада, был только небольшой двор, вымощенный разноцветной каменной плиткой, который она называла «мой патио». Здесь она любила летом обедать. Этот дворик был причиной ее постоянной войны с соседскими кошками. Стоило ей заметить, что какая-нибудь кошка пересекает ее драгоценный «патио», она туг же выскакивала из дома, крича и размахивая руками.
Ее муж, мистер Дудек, был огромный мужчина, раза в два больше ее, но она держала его в вечном страхе. Несмотря на глубокий грохочущий бас, мистер Дудек был робок как ягненок. Миссис Дудек постоянно наставляла его высоким, пронзительным голосом. У них не было детей, и, возможно, к лучшему, потому что все силы свои жена тратила на воспитание мужа.
