Мануэл Карлус - Во имя любви: Жертвоприношение
– Даже Марселу? – Бранка расхохоталась.
– Порядок есть порядок, – сурово ответила Изабел, для которой порядок был святыней, посягать на которую было кощунством.
– А когда возвращается Атилиу? – спросила Бранка.
– По графику завтра, – так же сурово отозвалась Изабел.
– Но тебе он хотя бы звонил? – продолжала свои расспросы жена шефа.
– Прислал две открытки. – Голос Изабел потеплел. – Ты же его знаешь, в отпуске он хочет отдохнуть от всего, потому и уезжает так далеко. А когда приезжает, привозит новые замыслы. Замечательные. Выгодные для фирмы.
– Да, знаю. Я его знаю лучше всех, – с удовлетворением сказала Бранка и, попрощавшись, повесила трубку.
Она была довольна: Атилиу позвонил ей, и только ей, а не Изабел, роман с которой тянулся у него вот уже два года. Бранка не ревновала к ней: Изабел была еще послушнее Атилиу. Это были ее люди, надежные, верные, неспособные совершить ничего непредсказуемого. С ними Бранке было спокойно.
Завтра прилетит Атилиу. В пятницу с утра состоится церемония венчания. В церкви будут все сливки общества. Бранка уже позаботилась, чтобы все утопало в цветах. Свадьба Марселу Моту запомнится надолго.
О подвенечном наряде невесты заботится Элена. Она как-никак художница, так что можно надеяться, что невеста будет выглядеть как должно. Эдуарда – красивая девушка, гости оценят пару, которая будет стоять у алтаря.
После венчания молодые отправятся отдохнуть. Своей квартиры у них пока еще нет. Вернее есть, но ее еще нужно отделать. Они хотят устроить ее по своему вкусу. Похоже, что Эдуарда поручит отделку матери и та займется ею, когда молодые будут в свадебном путешествии.
Пока Бранка забронировала им номер в лучшей гостинице. А вечером они приедут повеселиться к Бранке. Уедут, когда захотят, – в гостинице у них будет свое гнездышко. А поутру – фюйть! – ее птенчики полетят в свадебное путешествие: Нью-Йорк, Чикаго…
Бранка мечтательно вздохнула. Они с Арналду провели свою брачную ночь в маленькой деревенской гостиничке на берегу океана. Большего позволить себе не могли. Но было чудесно – пустынный пляж, шум моря… Тогда они любили друг друга, были полны надежд. Особенно она, Бранка. Может, поэтому она так и любит Марселу, своего первенца. С ним у нее связано все самое лучшее. Позже наступило разочарование. Оказалось, что деньги, благополучие, к которым она так стремилась, совсем не всесильны, они не способны прибавить мужу те достоинства, которых у него нет…
Дай Бог Марселу не разочароваться в своем цветочке. Дай Бог, чтобы эта худышка родила ему здоровых, крепких детей.
Бранка встала с дивана, на котором засиделась, погрузившись в свои мысли после звонка Атилиу, и энергично направилась на кухню. Ей еще нужно было отдать последние распоряжения относительно свадебного меню. Проверить, из какой оранжереи пришлют цветы в дом и в церковь и, наконец, – самое главное – заняться своим туалетом. Она должна быть ослепительна! Все должны знать, что свадьба сына – это самый торжественный день в жизни матери.
Только рождение внука может быть важнее и значительнее.
Глава 9
В пятницу утром солнце заглянуло в окна церкви и увидело множество белых лилий, что украсили не только алтарь, но и проходы между скамьями. Оно вспыхнуло ярче, загорелись цветные стекла витражей, и алые блики брызнули на белизну прекрасных цветов…
К одиннадцати часам нарядно убранная церковь была уже полна народу. Разодетые женщины в шляпах, с букетами, мужчины в праздничных костюмах сидели на красных бархатных скамьях и чинно беседовали друг с другом. Здесь собрался весь цвет Рио-де-Жанейро.
На самой первой скамье напротив алтаря сидела семья жениха. Бранка выглядела великолепно в своем новом парижском туалете, Арналду, Леу, Милена служили ей достойной свитой. По другую сторону сидела мать невесты, к Элене прижималась хорошенькая Сандра, она с любопытством обводила глазами нарядную публику, любовалась статуей Девы Марии в голубом плаще, чудесными корзинами с лилиями.
Элена тоже оглядела собравшихся гостей. С улыбкой кивком поздоровалась с Сезаром. Она и издалека видела, как мальчик взволнован. Но держался он замечательно. Что поделаешь? Старая любовь!
При взгляде на соседнюю скамью почувствовала невольное волнение и сама Элена. Ей с улыбкой кивал ее венецианский знакомец, и она словно бы увидела его проникновенный внимательный взгляд и, кивнув в ответ, наклонилась к Сандре, поправляя бант на ее красивом кружевном платье. Потом ее позабавила собственная девичья застенчивость. Да, видно, свадьба и впрямь таинство – все сердца молодеют и открываются чувству любви…
Орестес вошел в церковь, когда все места в ней были уже заняты, – не только скамьи, но и боковые проходы, и он стал пробираться поближе к алтарю…
Утром, когда он облачился в свой элегантный стального цвета костюм, Лидия только вздохнула.
– Это же моя дочь… – извиняющимся тоном произнес он. – Надо выйти пораньше, а то опоздаю…
– Я заказала тебе такси, – сказала жена, поправляя ему галстук, – ты приедешь вовремя.
– Но ведь это дорого, – ответил он растроганно, прижимая к груди ее заботливые руки.
– Ничего. Так лучше. Сейчас я дам тебе денег. Они застыли на секунду и смотрели друг на друга – грустно, с любовью, понимающе. Потом Лидия резко, как всегда, отстранилась. Она терпеть не могла всяких сентиментальностей. Нет у нее на эти глупости времени! Ее клиенты ждут!
Торопливо застучав каблуками, она побежала в соседнюю комнату, принесла сумочку, дала мужу деньги, и он медленно и бережно положил их во внутренний карман.
Лидия проводила Орестеса и смотрела с крыльца, как медленно и важно он усаживается в такси, потом помахала на прощание и скрылась в салоне.
Лидия есть Лидия, Орестес был растроган до глубины души. Жена никогда не подводила его. Она могла кричать, впадать в отчаяние, ярость, но она всегда была с ним, и гневалась, и отчаивалась из-за него.
Они переехали через мост, добрались до центра – до церкви оставалось буквально два шага, и Орестес остановил такси. Слишком рано ему приходить не хотелось. Лучше он погуляет, посидит в кафе, справится со своим волнением.
Он расплатился и вышел. Солнце палило вовсю, и он зашел в ближайшее кафе выпить стаканчик воды со льдом.
Бармен смешивал коктейль и бросил на вошедшего клиента взгляд, приглашающий попробовать, какая вкусная получилась штука.
«Эх, была не была! Чуть-чуть! Для бодрости!» – решил Орестес. Хоть он и петушился и твердил себе, что отца на свадьбу дочери не приглашают, но прекрасно знал, что идет незваным, чувствовал себя неловко и надеялся справиться с этой неловкостью.
