Эмили Лоринг - Мечты Сбываются…
Осеннее солнце высвечивало ореол вокруг ее золотистой головки, золотило кожу, заставляло зеленые глаза сверкать, как изумруды. На Дейне было простенькое платье из пестрого шелка, собранное у ворота, и с короткой юбкой, открывающей длинные загорелые ноги. По собственному опыту Закари знал, что подобные платья стоят целое состояние.
Ее красота уже не волновала его. Он понял, что скрывается под этой прелестной внешностью.
Словно не замечая его грубости, Дейна села к нему на кровать и кокетливо улыбнулась.
– Ты что, совсем не рад меня видеть, дорогой? Разве ты меня не поцелуешь?
Дейна нагнулась с закрытыми глазами, и ее тело напряглось, как будто только так она могла перенести его прикосновение.
Закари побелел от ярости.
– Ты что, оглохла? – завопил он. – Убирайся отсюда! Убирайся, пропади ты пропадом!
Открылась дверь, и встревоженная медсестра влетела в палату.
– Мистер Уэст, вас слышно во всей больнице! Пожалуйста, перестаньте кричать!
– Пусть она уберется отсюда, – прохрипел он, и Дейна, соскользнув с кровати, выбежала из палаты, сделав вид, что жестокий возлюбленный снова разбил ей сердце.
Как только за ней захлопнулась дверь, Закари дико захохотал. Решив, что у пациента нервный срыв, сестра позвала врача.
– Не беспокойтесь, доктор, – сказал Закари, когда врач пришел к нему в палату. – Со мной все в порядке. У меня только что была дама, которая никак не могла заставить себя поцеловать лягушку: а вдруг та не станет принцем!
Он пытался шутить, но отвращение Дейны глубоко ранило его душу. Бывшая возлюбленная помогла ему понять, как он выглядит на самом деле. После аварии кроме Флоры и нескольких родственников его видели только медсестры. А они привыкли к различным уродствам. Дейна наглядно продемонстрировала ему, как большинство женщин будет реагировать на его теперешнюю внешность. В этом и крылась причина, по которой он пока не стал искать девушку в белом.
Звонок сестры разбередил неприятные воспоминания. И чтобы отвлечься, Уэст надел свитер, старую куртку и вышел на улицу наколоть дров.
Через несколько минут он услышал звук подъезжающей машины. Его редко кто навещал. И он испытал недовольство оттого, что его потревожили, но обошел вокруг дома, чтобы подойти к калитке.
Закари увидел девушку. На секунду ему показалось, что он ее уже где-то встречал, но не мог вспомнить, так ли это на самом деле. Это была бледная, довольно стройная незнакомка, с тонкими чертами лица, с гладко зачесанными и собранными в пучок волосами.
Последний визитер оказался журналистом, попытавшимся взять у Закари интервью. Но он выгнал его, пригрозив свернуть шею, если тот посмеет вернуться.
– Я могу привести ваши слова в печати, мистер Уэст! – прокричал журналист, сидя в безопасности в своей машине.
Еще один остроумный нашелся, зло усмехнулся Закари, который никогда не был в хороших отношениях с прессой.
Может, это тоже журналистка, подумал он, угрюмо глядя на девушку, стоящую у калитки.
– Кто вы? – грубо спросил Закари. – Что вам здесь нужно?
Он не пытался скрыть своего неудовольствия. Когда незнакомка представилась, он внезапно понял, что помнит ее, хотя прошло столько времени с тех пор, как он лежал в больнице в Уинбери.
Она ему не нравилась – холодная, накрахмаленная особа женского пола. Она издавала хруст, когда проходила по палате в безукоризненной униформе с белым фартуком и в шапочке. Он мог поклясться, что она крахмалит даже свое нижнее белье. Словом, тот тип женщин, которых он больше всего не терпел: любят командовать, как его сестрица, всегда что-то организовывают, чем-то заняты. И что хуже всего, она постоянно разговаривала с ним тихим мягким голосом, который должен был его успокаивать, словно капризного ребенка, а взгляд при этом выражал сострадание.
Закари не мог перенести подобного отношения к себе. Он не хотел, чтобы его жалели, и предпочитал оскорблять людей, чтобы они только перестали ему сочувствовать. Поэтому-то и разыграл эту сцену у калитки. Но это было горькое веселье: Луиз Гилби отнюдь не находила его привлекательным. Он понял это по тому, как она на него смотрела. Ее глаза были широко раскрыты и темны от испуга. Несомненно, она полагала, что после нескольких очень дорогих операций его лицо стало почти нормальным, но Закари знал, что это не так.
Специалист по пластической хирургии предупредил его, что ему придется перенести еще несколько сложных и болезненных операций, прежде чем лицо станет хоть как-то напоминать прежнее.
Поэтому он и решил поиздеваться над медсестрой – схватил ее и поцеловал. Но она вдруг начала оседать в его руках, наверное, теряя сознание от ужаса и отвращения.
Закари удержал ее, иначе она упала бы на дорожку. Отнес в дом и положил на диван в гостиной, а сам пошел за бренди.
Когда он вернулся, она уже сидела, вся пылая от смущения.
– Извините. Что вы обо мне можете подумать? Я не знаю, что со мной случилось…
– Мне не следовало так поступать с вами, – сухо заметил Закари, сунув ей в руку стакан.
– О нет, благодарю вас, – сказала Луиз так, будто он предлагал ей яд.
Он взял ее руку и заставил поднести стакан ко рту, – Выпейте и не будьте такой занудой. Она неловко отпила глоток, вздрогнула, и Закари отпустил ее. Потом пододвинул стул к дивану, сел на него и спросил:
– Ну, а теперь, чего вы хотите, сестра…
– Гилби, – сказала она, рассеянно вертя стакан. – Мой отец – Гарри Гилби, понимаете?
И она посмотрела на него, как бы ожидая, что он должен знать это имя.
Закари недоуменно пожал плечами.
– Я с ним встречался? Простите, но…
– Он был в той машине, – прошептала Луиз. В течение нескольких секунд Закари не мог понять, что она имеет в виду.
– В той машине?
Девушка не сводила с него глаз. И тогда он догадался, в чем тут дело. Внезапно охрипнув, он произнес:
– Он… Это был тот… другой водитель?
Она кивнула, лицо ее побледнело. Закари зло выругался сквозь зубы.
– Обычно папа осторожно водит машину, мистер Уэст. Он не был пьян. Но… в последнее время он много пережил, и… Я не пытаюсь найти для него оправдание.
– Кстати, ваши слова похожи именно на оправдание. Если вы не пытаетесь оправдать его, то чем же занимаетесь? – раздраженно спросил Закари.
Он увидел, что она прикусила нижнюю губу, обратил внимание, что эта губа была полной и хорошей формы. У этой медсестры оказался довольно крупный, чувственный рот, который контрастировал со строгой прической и сдержанными манерами.
– Я только хотела объяснить, – прошептала она. – Чтобы вы поняли, как все случилось. Он насмешливо поднял брови.
– Вы что, были с ним в машине?
