Элис Тайл - Голос сердца
Он усмехнулся.
— Не обошлось без царапин. И разбитого носа. Никогда не забуду случая, когда мне было двенадцать и я, прогуливая школу, отправился с дружками на заброшенный склад, чтобы выкурить сигару, которую где-то раздобыл один из них. Настала моя очередь затянуться, и тут неожиданно появился папа. Оказывается, позвонили из школы, беспокоясь, не заболел ли я, и папа снял трубку… Он-то знал, что наша компания облюбовала тот склад.
— И что же он сделал, обнаружив вас там? Майкл засмеялся.
— Высек, когда привел домой. Всего несколько хороших ударов по определенному месту, но от этого пострадал не столько мой зад, сколько моя гордость. Самое же плохое было в том, что он заставил меня и трех моих дружков докурить сигару, прежде чем потащил меня домой. За всю свою жизнь не припомню, чтобы меня так тошнило, как тогда. После того случая у меня уже никогда не возникало желания курить. Я уверен, что именно этого отец и добивался.
Мадди улыбнулась.
— Я думаю, мне бы понравился ваш отец. Майкл улыбнулся в ответ.
— Он был хорошим человеком. — Улыбка Майкла погасла, когда он заглянул ей в глаза. — Я все еще тоскую по нему. Он был парнем такого склада, что… что вы никогда бы не подумали, что он может… умереть. Он был полон жизни. Он казался таким сильным, таким крепким. Я до сих пор помню день, когда это случилось… как будто это было вчера. Я сидел на занятиях у молоденькой учительницы испанского мисс Алонсо, и вдруг вошел ученик и вручил ей записку. Она читала записку очень медленно, а потом подняла глаза. Выражение ее лица было серьезным. Я понял, что случилось что-то плохое. Я следил, как ее взгляд прошелся по моему ряду. Я сидел в предпоследнем ряду. За мной сидел Томми О'Ши. И я, помню, подумал: бедный Томми. Какое-то несчастье, должно быть, в его доме. — Майкл медленно покачал головой.
— Мне жаль. — Мадди смотрела на него блестящими от слез глазами.
Майкл взглянул на нее. Ему было неудобно, как будто он поделился с ней большим, чем ему хотелось бы.
— Послушайте, вы любите баскетбол? Мадди моргала, пытаясь смахнуть слезы, удивленная резкой сменой темы разговора.
— У меня есть абонемент. Я всегда ходил с отцом. Мне и сейчас иногда удается выбраться на некоторые игры, а мои братья ходят почти что на все. Они большие поклонники «Селтикса»[5]. Я вот подумал… не хотели бы вы пойти на игру при случае.
Мадди не поняла, было ли это предложением воспользоваться абонементом на его места или просьбой о свидании. Она ответила неопределенно:
— Это было бы неплохо… иногда.
Наступила долгая тишина, пока они оба отрешенно смотрели на огонь.
Спустя некоторое время Майкл взглянул на часы. Была почти полночь.
— Черт возьми, мне надо искать мою машину. Мадди поднялась, собрав тарелки.
— Да, попытайтесь снова связаться с полицейским участком. Я уберу все.
Какое-то мгновение Майкл наблюдал за ней. Затем, распрямив плечи, направился к телефону.
На сей раз потребовалось всего несколько минут, чтобы дозвониться в участок. Когда Мадди зашла, он уже записывал сведения о том, куда отогнали его машину.
— Ну как? — спросила Мадди, когда он положил трубку.
Он нахмурился.
— Она на Тремонте, около Правительственного центра.
Мадди вздохнула.
— Я бы отвезла вас, если бы мой автомобиль не сломался. Мне надо не забыть первым делом позвонить утром в гараж, чтобы они взяли машину, если полиция уже не сделала этого. Я добралась до обочины дороги, но мне и в голову не пришло посмотреть, можно ли останавливаться в том месте. Тогда меня занимали совсем другие проблемы. — Мадди усмехнулась.
Майкл, однако, не разделял ее благодушного настроения и угрюмо глядел в окно. Снег валил как и прежде, и мысль тащиться через весь город в такую погоду не особенно вдохновляла его. К тому же у него не было уверенности, что ему удастся поймать такси, хотя он подумал, что мог бы попытаться дозвониться в одну из таксомоторных компаний, чтобы она прислала машину.
— Вы можете порекомендовать какую-нибудь таксомоторную компанию?
Мадди пожала плечами и пошла взглянуть, что там за окном.
— Я думаю, самой подходящей сейчас оказалась бы компания с собачьими упряжками.
Майкл сухо рассмеялся, листая желтые страницы телефонной книги на столике. Мадди вернулась в кухню, чтобы домыть посуду.
Она вытерла последние тарелки, когда на кухню зашел Майкл.
— Повезло? — спросила Мадди.
— Нет. В ближайшие несколько часов все, машины заняты. — Он взял вилки и вытер их. Они молча убирали посуду.
— Как хорошо, что Тимми наконец успокоился, — сказала Мадди, кладя в ящик последний нож.
— Может быть, ваша мазь сотворит чудо и он проспит всю ночь?
Вот она, возможность, и Мадди не собиралась ее упускать.
— Мы сейчас много работаем над новыми потрясающими средствами. Я писала вам о новом тонике для кожи, который мы бы с удовольствием производили для «Барретт». Мы выпускаем его без душистых веществ, но Барреттам, я думаю, мы предложили бы неповторимый запах. Что-то цитрусовое… нечто среднее между мандарином и лимоном. Это уникальный, освежающий и совершенно новый запах. У нас есть также новый увлажняющий гель, который предназначен для припухших глаз, — с его помощью с лица исчезают все следы усталости. — Мадди рассмеялась, зевая. — Я говорю как ходячая реклама, да?
Майкл неловко улыбнулся, борясь с собственной зевотой. Он бы с удовольствием отложил это дело о контракте с Барреттами или, точнее, об отсутствии такового на потом, но Мадди напомнила ему, что это дело — настоящий котел, который непременно взорвется и ошпарит их обоих, если не принять меры.
— Мадди… в отношении новой серии… Мадди снова зевнула и усмехнулась.
— Извините, мне кажется, я устала больше, чем предполагала. Послушайте, Майкл, наверное, единственным здравым решением вашей проблемы было бы остаться здесь на ночь. Вы можете воспользоваться комнатой для гостей, — поспешно добавила она. — Я заберу Тимми к себе, и вы отлично выспитесь. А утром мы с вами займемся поиском наших странствующих машин. Что вы на это скажете?
Глядя на нее, чувствуя ее цветочный запах, замечая нервное подрагивание этих удивительных губ, Майкл почувствовал, как жар охватывает все его тело.
— Я не знаю, Мадди. Мне надо идти… Ее губы тронула легкая улыбка.
— Если вы беспокоитесь, что Тимми разбудит вас… Майкл мягко рассмеялся. В каком-то смысле Мадди попала в точку. Все правильно, он действительно беспокоился. Но не из-за шестимесячного ребенка. Как это звучало в старой песне? «Околдован, взволнован, смущен…»
Улыбка исчезла с лица Мадди. Она решила, что он смеется над ней.
