Памела Робертс - Принц на белом коне
Впрочем, Саманта уже начала подозревать, что, скорее всего, и это будет происходить совсем не так. Но кто знает... Время, однако, тянулось медленно, зрители и кандидаты, ожидавшие своей очереди или же уже прошедшие процедуру, скучали. Последней из приглашенных к кафедре оказалась уже почти что ненавидимая Самантой крашеная кукла. Она улыбалась фиолетовым ртом, удивленно хлопала длиннющими и толстенными от налипшей на них туши ресницами, кокетливо хихикала, прежде чем дать ответ на любой заданный вопрос, – в общем, вела себя, по мнению Саманты, просто ужасно. Похоже, судья Лондберг полностью разделял ее точку зрения, ибо, как только юристы покончили с вопросами, он поспешно отпустил девушку и немедленно объявил перерыв на два часа.
Саманта была убеждена, что Доналд непременно воспользуется этой возможностью и подойдет к ней, дабы возобновить вчерашнее приглашение. Увы, в очередной раз стало ясно, что это было жестоким заблуждением. Первые четверть часа он провел, продолжая деловито просматривать бумаги. После чего, не переставая хмуриться, убрал их в кейс, защелкнул замки и покинул зал, не удостоив Саманту даже мимолетным взглядом.
Ну нет, это уже ни в какие рамки не лезет! – решила она, закрывая бесполезную теперь пудреницу и поднимаясь. Да пошел он к черту, самонадеянный идиот! Ишь ты, бизнесмен! Я тоже, между прочим...
Тут ее раздражение, вернее острое разочарование, похоже, достигло кульминации, где могло либо разорвать ее на мельчайшие кусочки, либо начать уменьшаться. Психика включила защитные механизмы и приказала ей не вести себя подобно истеричной бабе, а пойти и немного остыть. И это, как ни странно, помогло: к концу перерыва совершенно другая Саманта заняла свое место в третьем ряду – спокойная, собранная, уравновешенная, полная понимания чужих проблем, толерантности и прочей подобной ерунды. К сожалению, ей это не сильно помогло, ибо Доналд опять-таки появился с опозданием, уселся вдалеке и не обращал на нее ни малейшего внимания. В оставшееся время ни ее, ни его не пригласили к судейской кафедре, так что, можно сказать, день завершился столь же бессодержательно, как и начался.
Более того, мистер Мередит во второй раз за этот день покинул зал заседания, все так же не обращая на нее внимания. Впрочем, справедливости ради нужно заметить, что на навязчивую крашеную девицу он тоже не взглянул.
Перерыв на сутки не внес успокоения в смятенную душу Саманты. С вечера она приняла снотворное, понимая, что иначе не уснет, и потому утро встретило ее головной болью и жаждой.
Господи, в тоске думала она, с трудом дотащившись до ванны и плюхнувшись в нее, ну зачем я пила эту дрянь?
Да известно зачем, отозвался извечный назойливый собеседник – внутренний голос. Чтобы позабыть свою очередную неудачу. Прав я? Вот именно, детка, как обычно прав. А ты, между прочим, тоже как обычно, позволила вытереть об себя ноги и даже не поморщилась.
Да что ты такое говоришь? – возмущенно возразила она, окунувшись в спасительную пену и закрыв глаза, чтобы не смотреть в лицо печальной действительности.
Правду я тебе говорю, малышка, правду! – рявкнул тот. И не пытайся спрятаться от нее за фальшивым негодованием. Вот увидишь, в следующий раз он тебя поманит – и ты побежишь как миленькая!
Заткнись! Не желаю тебя больше слушать!
И дабы подчеркнуть решимость покончить с неприятной темой, она погрузилась в воду целиком, оставив снаружи лишь нос.
Постепенно вода оказала привычное успокоительное действие, раздражение уменьшилось, головная боль отступила, и спустя двадцать минут завернутая в пушистый махровый халат Саманта спустилась вниз, заварила крепкий эспрессо и прошла в кабинет, где долго просидела перед мерцающим монитором, пытаясь выдавить из себя хоть пару фраз. Еще чашка эспрессо – и сердце начало не просто колотиться, но бухать в груди подобно паровому молоту.
Господи, ну какая же я дура! – почти с обидой думала она, прижимая руки к груди в тщетной попытке унять сердцебиение. Ведь знаю, что больше одной мне пить нельзя. Или надо заваривать не такой крепкий. Или вообще не эспрессо. Так нет же, вечно наступаю на одни и те же грабли.
Чего только не предпринимала в этот день Саманта, но все шло как-то не так. И роман не продвинулся больше чем на две фразы, и обед подгорел, и две тарелки разбились... В конце концов устав от неудач и невезения, она плюнула на тщетные попытки сделать хоть что-то полезное, налила немного кьянти и устроилась перед телевизором.
И это неожиданно внесло в ее душу успокоение. Щелкая пультом, переключаясь с одного канала на другой, Саманта перестала нервничать, позабыла о вчерашнем дне и о завтрашнем тоже и просто ни о чем не думала. Она уснула прямо на кушетке, успокоенная и убаюканная полным отсутствием мыслей.
Утром, однако, все опять переменилось. Начать с того, что она проспала. К тому же от долгого лежания на небольшом диванчике, никак не предназначенном для ночного сна, у нее болели спина и шея, а от проработавшего всю ночь телевизора – голова. Наскоро проглотив чашку кофе и торопливо приняв душ, Саманта поняла, что времени на одевание не остается. Так и получилось, что в зал заседаний она не вошла, а влетела с семиминутным опозданием, одетая не в костюм или приличное платье, а в подвернувшиеся под руку джинсы и футболку, и с четким ощущением, что сегодня ее ждут какие-то неприятности.
Усевшись и немного отдышавшись, она огляделась и убедилась, что все участники действа на местах, включая по-прежнему занятого и не обращавшего на нее внимания Мередита и пристроившейся рядом с ним крашеной девицы.
Да какое мне до них дело?! – раздраженно подумала Саманта, достала из сумки блокнот и ручку и начала делать записи. Вскоре назвали ее номер. Она спустилась к кафедре и ответила на кучу вопросов и прокурора, и защиты, суть которых сводилась к одному и тому же – нет ли у нее твердого мнения по поводу рассматриваемого дела и сможет ли она в случае избрания в жюри быть беспристрастной. После чего она вернулась на место, так и не поняв, станет ли присяжной или нет.
А еще минут через сорок пригласили Мередита. Он встал и вышел в проход – строгий, сосредоточенный, подтянутый и такой... такой красивый в безукоризненном шелковом костюме, что у нее болезненно защемило сердце.
Ну почему мне так не везет, почему? – едва не застонала она. Почему он, поначалу такой любезный и внимательный, теперь даже не смотрит в мою сторону? Неужели потому, что я не приняла его первого приглашения? И он решил, что не стоит тратить на меня усилия и время? Да, наверное, ведь такому нетрудно найти спутницу на вечер, и не только. Будет он терпеть всякие капризы, если может позвать любую. Похоже, привык к успеху. Да оно и понятно, женщины на таких падки – и красивый, и воспитанный, и состоятельный, чего же еще желать? А ты, идиотка, выпендривалась! Вот и кусай теперь губы. Только поздно уже, милочка, с горечью говорила себе Саманта, чувствуя, как к горлу подкатывает ком обиды и разочарования.
