Кэтти Форсайт - Спасибо, любимый
Быть до конца жизни с Джейсом. Эта мысль пугала и волновала ее.
— Но разве можно жить в браке, не любя друг друга?
— Еще как! Любовь лишь осложняет супружеские отношения.
Боль пронзила ее сердце словно острой иглой. Он с самого начала не скрывал, что не любит ее. Да и она его не любит. Как можно любить после того, что он сделал?
— Как ты относишься к работающей жене?
— Моей жене работать незачем.
— А если я хочу?
— У тебя для этого не будет времени. Я позабочусь о том, чтобы ты была занята по горло.
Она почувствовала себя пойманным в клетку животным.
— Иными словами, после свадьбы у меня не будет собственной жизни?
Джейс издал возглас недовольства.
— Мне не хочется, чтобы ты целый день проводила на работе. Представь себе такую картину: домой будешь приходить поздно вечером, усталая, думая лишь о своих делах. А мне придется в любую погоду возить тебя в Джэксон и обратно.
— Какая трогательная забота! Но мне почему-то кажется, что заботишься ты вовсе не обо мне.
— Дэниэль, я всегда забочусь о том, что принадлежит мне, — разъяснил он как можно более терпеливо. — А после свадьбы ты станешь моей. Значит, я позабочусь о том, чтобы с твоей головы не упал ни один волос.
Да, конечно, о ее физическом состоянии он побеспокоится. А о душевном?
— Но не могу же я целый день слоняться по дому без дела!
— У меня всегда найдется для тебя масса дел. Можешь, например, заниматься моими бумагами. А потом… — Он запнулся, как бы не решаясь произнести свою мысль вслух. — Раз у нас будут дети, ты, надеюсь, захочешь быть дома, чтобы воспитывать их.
Дэниэль словно обдало теплом. Дети Джейса. Их дети.
— Хорошо. Но до появления детей я буду работать. Я не могу сидеть в четырех стенах и ждать, когда ты вернешься домой.
— Тогда мне следует как можно скорее убедиться, что ты способна забеременеть.
Дэниэль, глядя на стол, боролась с одолевавшими ее эмоциями. Слишком он торопится, стараясь привязать ее к себе. В тот миг, когда произнесет перед алтарем: «Я согласна», она навсегда станет его рабой.
— Ты сейчас пользуешься противозачаточными средствами?
— В этом нет необходимости. — К ее огорчению, она покраснела.
— Как, у тебя в Денвере нет приятеля?
— Конечно, есть. Их трое, и они с нетерпением ждут меня. Я обещала им, что вернусь, как только улажу все свои брачные дела, и мы возобновим наши оргии.
— Сарказм тебе не идет, Дэниэль.
Он перегнулся через стол и провел пальцем по ее щеке.
— После свадьбы не предохраняйся. Предоставим все природе.
Дэниэль с трудом переводила дыхание, чувствуя его ласковые пальцы у самого основания шеи.
О медовом месяце они говорили и раньше, обсуждали какие-то интимные детали своей жизни, но о ребенке заговорили впервые, и это породило в ней совершенно новое чувство.
Она ощутила жар внутри себя. Интересно, что испытывает женщина, которая носит в своем чреве дитя? Интуитивно, чисто по-женски, она положила руку себе на живот.
Он накрыл ее своей ладонью.
— Представляешь, Дэниэль, у нас появится ребенок. Маленький дьяволенок с твоими глазами. — Голос его сменился сексуальным шепотом. — Хорошо бы ты забеременела поскорее. Так хочется понаблюдать за изменениями в твоем теле и подержать нашего ребенка на руках! — Он не спускал с нее внимательного взгляда. — Ты станешь еще красивее, когда будешь кормить ребенка грудью.
Дэниэль оказалась во власти самых противоречивых эмоций. Слушая Джейса, она чувствовала себя любимой, единственной, желанной. Она тоже желает его и желает быть любимой. Но она боится потерять над собой контроль, боится уступить Джейсу. Если это случится, он может с легкостью погубить ее. А в то же время он ведет себя так, как если бы действительно любил ее.
Она никак не могла разобраться в себе самой. Иначе у нее никогда не хватило бы смелости спросить его:
— Что же все-таки произошло между нами, Джейс? Почему мы расстались?
Его взгляд сразу же стал холодным.
— Полагаю, твой отец рассказал тебе всю эту историю. К чему повторять?
— Хочу услышать ее от тебя.
Он не ответил.
— Мне хотелось, Джейс, верить в твою порядочность.
— И куда же девалась твоя вера? Если мужчина и женщина собираются пожениться, они должны доверять друг другу.
Горечь в его голосе больно резанула Дэниэль, она вновь ощутила прежние сомнения.
— Я очень хотела верить тебе, но мой отец представил неоспоримые доказательства.
— И тебе ни разу не пришло в голову, что хорошо бы спросить, как все было, у меня.
— Я пыталась тебе позвонить. — Дэниэль почувствовала себя виноватой. — Но твой телефон не отвечал.
— Ты, видно, не очень старалась дозвониться.
— По-твоему, мне следовало бегать за тобой по всему штату? — Она с горечью рассмеялась.
— Ну и кроме того, твой папочка всегда прав, не так ли?
— Не трогай моего отца. Он прекрасный человек.
— О да! Он — само совершенство. Превосходный отец и превосходный бизнесмен. Но жизнь обошлась с ним сурово, поэтому, чтобы выжить, ему приходится продать свою драгоценную дочь.
— Не смей говорить так о моем отце! — с возмущением вскричала Дэниэль, вскакивая со стула.
Джейс стиснул зубы.
— Отец делал для меня все возможное и невозможное. Теперь моя очередь. И я сделаю ради него все, что в моих силах.
— Приятно слышать, что моя невеста способна на такие жертвы. Как удобно, что ты не требуешь от меня любви.
— Ты опоздал на одиннадцать лет.
— Из-за твоего отца.
— Нет, Джейс. В этом виноват только ты.
Напряжение росло с каждой минутой.
Зазвонил телефон. Схватив трубку, Джейс прорычал какое-то приветствие.
— Сейчас буду, — услышала она. Джейс швырнул трубку на рычаг и направился к двери. Но у порога обернулся: — Один из моих рабочих получил травму. Придется везти его в больницу. А чтобы доставить его до шоссе, вызову снегоход.
— Как ты поедешь в такую погоду? Это опасно.
— Тихо, тихо, Дэни. Можно подумать, что ты за меня беспокоишься.
Наклонившись, он быстро чмокнул ее в щеку и вышел.
Дэниэль прошла в кухню, отодвинула штору и посмотрела, как Джейс пробирается сквозь высоченные сугробы. Куртка из овчины подчеркивала его плечи, они казались даже шире обычного. Достаточно ли они сильны для того, чтобы вынести груз сваливающихся на него проблем? Джейс никогда не рассчитывал на чью-либо помощь, со своими проблемами всегда справлялся сам.
В том числе и с теми, которые имели отношение к ней, к Дэниэль.
Позже она вернется к их разговору. Ведь он так и не попытался объяснить ей, почему взял деньги у ее отца. А она, уязвленная в самое сердце, не считала для себя возможным интересоваться этим. Будучи дочерью одного из городских богачей, она прекрасно знала правила их игры, к которым с детства испытывала непреодолимое отвращение.
