Джонелл Лоусон - Розы для богатых
Он сел напротив и показал на еду:
– Ты не ешь?
– Я не голодна.
– Ты не голодна уже неделю или около того. Обычно ты по утрам очень прожорлива. – Лонни отхлебнул кофе, и его глаза над краем чашки поймали ее взгляд. – Спираль оказалась только тратой времени, так?
Она моргнула от удивления:
– Откуда ты знаешь?
– Тут и знать нечего, если женщина каждое утро бегает в туалет. Я все ждал, когда ты мне скажешь… Что ты собиралась делать – подождать, пока он родится, и надеяться, что я не замечу, как ты потолстела?
– Ты понял, – сказала она с обидой, – и ничего не говорил мне. Это гнусно, Лонни, по-настоящему гнусно.
Он усмехнулся:
– А что, ты думала, я сделаю? Отошлю тебя обратно к Молли? Ни за что! Мне нравится, как ты готовишь.
Она смотрела, как проворно он расправляется со своим завтраком. Если его и волновала ее беременность, то он не позволял ей портить себе аппетит. Время от времени Лонни переставал жевать, чтобы улыбнуться, но вообще-то ел так, как будто это было самое заурядное утро.
Отэм дождалась, когда он отложил в сторону вилку и начал пить кофе, и спросила:
– Что ты думаешь насчет ребенка?
– Да что ж делать, раз так получилось. Хотел вот завести хорошего охотничьего пса, а теперь, видно, придется возиться с сопливым малышом.
– Спасибо! Огромное спасибо! Меня рвет, а ты шуточки отпускаешь. Лонни Нортон… Я тебя люблю. Но сейчас… Я тебя ненавижу!
Она вскочила со стула и запустила в него своим тостом. Лонни рассмеялся, обнял ее за талию и усадил к себе на колени.
– Я считаю, что это великолепно, родная моя.
Отэм отстранилась от него и озабоченно проговорила:
– Это звучит великолепно, а ты подумал о том, что это значит?
– Да. Колледж может годик подождать.
– Нет, не может. Я вот думала…
– Помоги нам, Господи! Когда ты начинаешь думать, это обычно кончается бедой.
– Нет. Сиди тихо и слушай. Мы справимся, если я пойду работать. Я здорова, меня тошнит только по утрам и недолго. Я могу работать, пока не родится ребенок. А потом я смогу сидеть с детьми. Самое главное – это твой диплом.
– Эй, – сказал он и озабоченно нахмурился. – Я женился на тебе не для того, чтобы ты содержала меня, пока я учусь в колледже.
– Знаю, что не для того. Я это делаю для нас обоих. Я желаю нашим детям добра не меньше, чем ты. Я не хочу, чтобы они когда-нибудь пришли в школу в рваных ботинках. Я не хочу, чтобы они каждый вечер ели обрезки с фасолью, потому что мы больше ничего не можем себе позволить. А кроме того, – она усмехнулась, – я не хочу мужа – чумазого шахтера. Я хочу франта-инженера.
Он улыбнулся ей в ответ.
– Я не могу сказать тебе «нет». Если хочешь работать, то работай. – Лонни ссадил ее с коленей и встал. – Сходи к хорошему врачу, послушай, что он скажет. Если у нас будет ребенок, то я хочу, чтобы он был здоровым, и я хочу, чтобы ты об этом позаботилась. Посоветуйся с Эллой, она должна знать лучшего врача, к которому тебе нужно обратиться. – Он взял свой пакет с обедом, улыбнулся и помахал рукой. – Люблю тебя, сладкая.
Она громко чмокнула его, но когда дверь за ним закрылась, посерьезнела. Все обстояло не так просто, как она говорила. Отэм не рассказала Лонни, что уже обошла все скобяные лавки в городе и везде слышала, что работники им не требуются. Она побывала и в других местах – с тем же результатом. На шахте дела тоже шли не очень-то хорошо. За последний месяц шахта много раз закрывалась из-за неисправности оборудования. С тех пор как они поженились, у Лонни было только три полных рабочих недели.
Она собрала со стола тарелки, сложила их в мойку, включила воду и добавила жидкого мыла. Сейчас Отэм жалела, что истратила все свои сбережения на мебель. Она хотела было потратить только чуть-чуть, но когда купила подержанный диван в очень приличном состоянии, кресло стало выглядеть еще страшнее; а когда появилось сравнительно новое кресло, столы стали смотреться настоящим хламом, и вскоре она сменила всю мебель в квартире.
Впрочем, сейчас дом приобрел жилой вид. Элла помогла с покраской. Лонни неделями не выпускал из рук молоток и гвозди. Молли привезла ей швейную машинку, и они сшили занавески и чехлы для мебели. Теперь у Лонни была его берлога. Гостиную укомплектовали подержанной мебелью, но она была чистой и удобной. Кухня стала теплой и уютной, выкрашенной в желтый и белый цвета. Грязную хибару они превратили в дом.
Отэм перемыла посуду, но беспокойство не проходило. Она закончила уборку на кухне, собрала половики и вышла на улицу, чтобы вытрясти их.
Элла стояла у себя на крыльце, пила кофе, курила сигарету и смотрела в пространство. Обычно Элла спала до полудня, так что Отэм была удивлена и одновременно обрадована, увидев ее в столь ранний час. Ей нужно было услышать веселый голос подруги.
Отэм повесила половики на крыльце и сбежала по лестнице. Она была босиком, и камни впивались ей в ступни. Прямо в халате, нескромно развевавшемся вокруг ног, она запрыгала через дворик к крыльцу Эллы.
– Угадай, кто должен родить ребеночка?
Элла широко раскрыла веселые зеленые глаза:
– Неужели ты?…
– Да, это так! – Отэм взбежала на крыльцо и закутала свои голые ноги полами халата. – Мне нужен врач. Ты знаешь хорошего?
– Шутишь? Я знаю всех этих ублюдков-вымогателей в Эдисонвилле. Доктор Олбрайт считается самым лучшим, хотя я сама к нему никогда не обращалась. Я скоро еду в город. Поехали вместе, я тебе покажу, где его приемная. Зайдем к нему, и ты запишешься на прием.
– Хорошо. Когда ты собираешься ехать?
– Пять минут назад. Я сегодня делаю большой вклад на свой счет. Я почти все уже собрала. Еще несколько месяцев, и закусочная будет моей. И тело тоже. – Элла бросила окурок на землю, а недопитый кофе вылила за перила крыльца. – Знаешь, теперь, когда я решила со всем этим завязать, я стала чертовски жадной в отношении своих костей и тех, кто их мнет. – Женщина подтолкнула Отэм: – Беги одевайся. И ради Бога, не выходи снова босой.
Они заскочили в банк, потом на рынок, и Элла повезла Отэм через весь город в приемную доктора Олбрайта.
Отэм насупилась, когда они подрулили к большому новому кирпичному зданию. Около него стояли все последние модели машин – от спортивных автомобилей до «кадиллаков».
– Я не могу этого себе позволить, Элла.
– Вздор. Спираль тебе может поставить любой коновал, но у тебя ведь будет ребенок. Поэтому нужен лучший доктор.
Элла припарковала машину рядом с красным кабриолетом. Солнце уже начало припекать, и верх автомобиля был откинут. Водитель сидел за рулем; Отэм узнала в нем Брайана Осборна, мужчину, которого она видела на лошади. Когда она вышла из машины, он глянул на нее через плечо, а потом повернулся и посмотрел пристально. Улыбнулся.
