Зоэ Арчер - Сладкая вендетта
– На него работает куча народу.
– Но единственный, кто перестал на него работать и при этом остался в живых, это вы, – уточнила Ева.
Она досконально изучила этот вопрос. У нее с самого начала были сомнения, стоит ли использовать Далтона. В «Немезиде» работали только свои люди, а когда она читала досье Далтона, то стала подозревать, что для этой миссии он слишком злобный, слишком недисциплинированный и его ненависть к Рокли слишком личная. Сейчас леди Уоррик относилась к Далтону еще более настороженно, но уже по несколько иным соображениям.
– Значит, я буду тем, кто рисует карту. – Джек нарисовал в воздухе букву Х. – Сделай десять шагов в северном направлении, повернись налево и иди прямо, пока не дойдешь до дерева, под которым и зарыто сокровище.
– В нашем случае сокровище – это слабые места Рокли, – ответила леди Уоррик.
Джек задумался, глядя на проносящиеся за окном поля. Ева отметила про себя, что Далтон, надо отдать ему должное, играл, не раскрывая своих карт. Ева в совершенстве владела искусством разгадывать людей. Ей часто приходилось сталкиваться с обманом, и она умела разглядеть его под любой маскировкой. О чем бы Далтон ни думал, он преднамеренно скрывал свои мысли. Наконец он снова повернулся к ней лицом.
– А что, если я не стану вам помогать? Что, если я пошлю вас всех к черту, а сам найду Рокли и убью его?
– Ты не успеешь так далеко зайти, – сказал Марко. – Мы тебя остановим раньше.
Далтон ухмыльнулся:
– А вы сможете?
– Подумайте обо всем, что случилось сегодня вечером, – сказала Ева, – и тогда вы поймете, на что мы способны.
Ноздри Далтона раздулись, а губы, наоборот, сжались. Леди Уоррик прочитала по его лицу, что он прекрасно понял, как действует «Немезида». Они поймали его в ловушку, поймали прочно. И ему это не нравилось, но Ева его в этом не винила. Для большинства женщин свобода – редкий деликатес, и, чтобы изведать его вкус, ей пришлось пойти на некоторые жертвы. Но она никогда не жалела о том, чем пожертвовала, потому что конечный результат был неизмеримо лучше. Далтон сбежал из тюрьмы, а «Немезида» его снова поймала. Обстоятельства никого не интересуют, и такой человек, как Далтон, будет вырываться, подобно дикому быку, на которого надели ярмо.
– Предположим, это сработает, предположим, мы прижмем Рокли. Тогда я должен что-то за это получить, – наконец произнес Джек.
– Далтон, ты не в том положении, чтобы диктовать условия, – процедил Саймон.
Враждебность между мужчинами, казалось, просвистела в воздухе, как кнут. Ева редко играла роль миротворца, но сейчас ей нужно было разрядить напряжение, пока Саймон и Далтон не набросились друг на друга с кулаками.
– Вы можете получить шанс начать все сначала, – тихо сказала она. – И отомстить за Эдит.
Далтон сидел безмолвным и неподвижным, как гора. Устрашающая гора. Ева спрашивала себя, как они вообще смогут им управлять? Ради того, чтобы убить Рокли, он сумел сбежать из тюрьмы – трюк, который мало кому удается. Ева чуть не рассмеялась: какой парадокс – качества, которыми обладал Джек, доказывали, что Далтон – именно тот, кто нужен «Немезиде», и в то же время говорили о том, что его будет нелегко подчинить.
Поезд начал замедлять ход. По вагону прошел кондуктор, объявляя название станции.
Как только станция появилась в поле зрения, все четверо стали оглядывать платформу, ища поджидающих полицейских. Но на платформе стояли только несколько усталых пассажиров и какая-то старушка с потертой детской коляской. Оказалось, что в коляске вместо ребенка лежали пирожки, завернутые в бумагу.
Ева достала из сумочки горсть монет и протянула Саймону:
– Думаю, нам всем не помешает поесть.
Она кивком указала на старушку. Саймон бросил на Еву недовольный взгляд и что-то проворчал, но направился к выходу. Марко хмыкнул ему в спину. Далтон барабанил пальцами по колену, напряженно глядя в окно.
Саймон вернулся быстро и небрежно бросил каждому по пирожку на колени.
– Надеюсь, все любят баранину. Если нет, тем хуже для вас.
– Какое замечательное обслуживание, – сказал Марко.
– И очень вежливое, – добавила Ева.
Саймон, все еще хмурясь, развернул свой пирожок, откусил кусок и нарочно произнес с набитым ртом:
– Отвалите!
Этой очаровательной просьбе сопутствовал дождь крошек из его рта.
Дежурный по станции последний раз объявил отправление, и поезд тронулся. Марко принялся за еду. Ева развернула бумагу и стала отламывать от аппетитного пирожка по кусочку, то и дело посматривая на Далтона. В его больших руках пирожок казался игрушечным, Далтон неотрывно смотрел на него голодными глазами. Пирожки с бараниной не входили в тюремный рацион. Заключенный мог надеяться в лучшем случае на несколько унций вареного мяса три раза в неделю и, может быть, немного сыра. В основном их кормили кашей, черствым хлебом и картошкой. По сравнению с этой скудной диетой пирог с бараниной должен был показаться поистине королевским угощением. Так почему же Далтон его не ест?
Джек то и дело поглядывал то на Марко, то на Саймона. Не так, как если бы он боялся, что они отберут у него еду, но по его взгляду было ясно, что он явно чувствует себя неуютно в их присутствии. На леди Уоррик Джек почему-то не смотрел. Ева пыталась понять, почему Далтон не может начать есть, как бы ему этого ни хотелось. И наконец ее осенило. Она толкнула ногой Марко и показала глазами на Далтона, потом снова посмотрела на Марко и незаметно кивнула на дверь.
Марко приподнял бровь, словно спрашивая: «Ты уверена?»
Ева жестом ответила «да». Марко, пожав плечами, встал и выразительно посмотрел на Саймона. Еще один молчаливый обмен взглядами. Далтон наблюдал за ними, но ничего не говорил. Наконец Саймон смягчился и тоже встал. Он вышел из купе, оставив дверь открытой. Уходя, Саймон бросил на Еву многозначительный взгляд.
Бедный Саймон! Он был воспитан в представлениях, что женщины – создания нежные, хрупкие, их надо ограждать от напастей и обращаться с ними как с фарфоровыми безделушками. И хотя жизнь на множестве примеров показала ему, что это не так, он все еще сопротивлялся.
Далтон посмотрел на Еву.
– Откуда вы знаете?
– Я читала про порядки в тюрьмах. Перед тем как мы…
– Выманили меня, чтобы я сбежал.
Это было правдой, и Ева не испытывала ни малейшего смущения.
– Если «Немезида» собиралась нанять вас на работу, нам нужно было получить представление о том, где вы были, как жили. – Она посмотрела на все еще завернутый пирожок в руке Далтона. – Заключенные едят в одиночку в своих камерах.
С тех пор когда Джек последний раз ел в присутствии другого человека, прошло пять лет. И на то, чтобы избавиться от этой привычки, нескольких часов недостаточно.
