Наталья Калинина - Девушка моего шефа
— Хуже не придумаешь. Какого черта меня занесло на этот треклятый остров?
Я повернулся спиной к бармену — мне показалось, у бедняги глаза полезли на лоб, когда он услышал, на каком тарабарском языке говорит белый мужчина вполне респектабельного для этих мест вида.
— В Москве собачий холод. У меня отключили горячую воду.
— Завидую. Здесь из всех кранов хлещет крутой кипяток. Послушай, у тебя нет никаких новостей для меня?
— Ты имеешь в виду Льва?
— И его тоже. Не в последнюю очередь.
— Он собирается баллотироваться в Думу. По одномандатному округу. Прочитал об этом в газете.
— Как ты думаешь, он из тех, что сечет повинную голову?
Мне показалось, Анатолий поперхнулся. Однако в следующую секунду его голос звучал как обычно.
— Ты в своем уме? Кстати, как там Полина?
— Скучает по московским тараканам и запаху привокзальных туалетов… Но скорее всего я вернусь один.
— Ни в коем случае не делай этого. — У Анатолия был слишком категоричный тон. — Уж если возвращаться, то только вдвоем.
— Ты хочешь сказать, что две головы без суда отсечь труднее, чем одну?
— В каком-то роде да, — промямлил Анатолий.
— Похоже, у вам там произошел переворот. Итак, произнесешь напутственное слово?
— Последнее время я часто о тебе думаю. Мне кажется, ты поступил опрометчиво.
— Но ведь ты сам вывел меня на тропу войны и дал в руки лук и отравленные стрелы.
Анатолий деланно рассмеялся.
— Хватит трепаться. Оставь деньги на обратные билеты.
— Не волнуйся за меня. Лучше скажи: почему у него всегда выходит так, как он того хочет?
В трубке послышался вздох, потом я услышал:
— Не знаю. Но это на самом деле так. Позвони, когда вернешься. Обсудим за рюмкой чая, как жить дальше.
Я неопределенно хмыкнул и повесил трубку. Через минуту позвонил оператор и сообщил, что я задолжал государственному департаменту связи двадцать семь долларов. О чем меня уведомил хозяин заведения.
— Тебе не нужен помощник, Джо? — спросил я, кладя на прилавок стодолларовую банкноту.
— У меня нет сдачи, мистер. Если вам не трудно, разменяйте в магазине напротив.
— А если я сделаю ноги?
Бармен выставил на мое обозрение все шестьдесят четыре белоснежных зуба.
— Вы не похожи на вора, мистер.
— То есть?
— У вас совсем другое выражение лица.
— Ошибаешься, дружище. Я самый настоящий вор. Я звоню в Москву из каждого бара по пути, но еще не заплатил ни цента за разговоры. Да у меня и нет ничего, кроме этих ста долларов.
— Скажите Бернис, что вы от Стива-Кокосовая Мякоть. С чужих она берет полпроцента от суммы.
Я вернулся через пятнадцать минут, двенадцать из которых провел в камнях на берегу океана. Бармен даже не обернулся от раковины, когда я положил на прилавок кучу мятых бумажек.
— Во мне что-то испортилось. Вероятно от жары. Сегодня ужасно жаркий день.
Бармен не спеша спрятал деньги в жестяную коробку из-под бисквитов и засунул ее под прилавок. Потом поставил передо мной запотевшую от холода бутылочку с пивом.
— Пейте, мистер. Сегодня воистину жаркий день.
— Спасибо. А теперь угощаю я. Две больших «Баварии».
— В жару вредно много пить, мистер.
Бармен даже и не подумал исполнить мой приказ.
— Раз ты такой умный, скажи: почему мне не везет в любви?
— Вы слишком многого хотите от нее, мистер…
— Баунти.[1] Для своих, вроде тебя, я просто Шоколадка с кокосовой начинкой.
Бармен оценил мой юмор. Кончив смеяться, покачал головой.
— Это вам и мешает быть везунчиком, мистер.
— Что? — изобразил я полнейшее непонимание.
— Ваша ирония, мистер. Она как ржавчина. Она и вашу душу разъедает. Женщины — они любят, когда с ними серьезно.
— Я самый серьезный человек на свете, мистер Кокосовая Мякоть. Я бы даже сказал — трагический герой.
— Я это понял, мистер. А вот они вряд ли. Но трагедии им тоже не нужны.
— А что им нужно, Джо?
— Чтоб было всего в меру. Как в салате из тропических фруктов — немного папайи, несколько ломтиков ананаса, кубики банана, кружочки гуавы. Попробуй переложи того же ананаса — и все испортишь. Не надо портить себе самому жизнь, мистер.
— Я все понял, Джо. Спасибо за глупый совет. — Я встал и протянул ему руку. — Ты уверен, что тебе не нужен помощник?
— Нет, мистер Помоги Тебе Бог. — Он пошарил рукой под прилавком и протянул мне визитку с помятыми уголками. — Когда вернетесь в Москву, напишите мне письмо или открытку.
— Вот уж не думал, что ты, Джо, сентиментален.
Он снисходительно похлопал меня по плечу.
— А вот я так и знал, что вы наивны, как маленький ребенок. В вашу иронию вы прячетесь, как моллюск в раковину. Почему вы думаете, что вас все должны любить или наоборот ненавидеть?
— Да ты настоящий профессор психиатрии. Ладно, сдаюсь. Зачем тебе мое письмо?
— У меня сто двадцать три корреспондента во всех точках земного шара. Вы будете сто двадцать четвертым. К тому же Россия — удивительная страна. Акулий Плавник лопнет от зависти, когда узнает, что у меня есть марка с почтовым штемпелем России. Всего два слова, мистер, и ваша подпись.
Я пожал плечами.
— Я думал, марки собирают только дети. Что-то я не пойму тебя, Джо.
— И не надо. Мы и не должны понимать друг друга. Потому что Бог создал нас всех разными. Из этого, мистер, не надо делать трагедии.
Я молча направился к двери.
— Мистер Баунти! — окликнул он меня. — Погодите минутку!
Я слышал за своей спиной его шаги. Я смотрел в океанскую даль и размышлял над последней фразой этого бармена-философа.
На самом деле, зачем делать из собственной жизни трагедию? А что если попробовать сменить жанр?
Он положил руку мне на плечо. Я обернулся.
— Вы здесь не приживетесь. — У него были серьезные и даже печальные глаза. — Я вам очень не советую здесь оставаться.
— А я и не собираюсь, Джо. Откуда ты это взял? Не забывай заглядывать в свой почтовый ящик.
На даме было платье цвета вареного омара, ее тяжелые веки напоминали мякоть перезревшей папайи. Мне захотелось положить ей голову на грудь и всхлипнуть. Я взял в баре два кофейных рома и сел рядом с ней на диван.
— Меня зовут Дик, — сказал я, с трудом ворочая тяжелым языком. — Тебе нравится имя Дик?
Дама окинула меня оценивающим взглядом. Кажется, я успешно прошел тест на сексапильность — ее губы расплылись в широкой улыбке.
— Давада. Можешь называть меня Ди. Я тоже буду звать тебя Ди.
Мы чокнулись стаканами с ромом и выпили за нашу взаимную любовь.
