Филип Шелби - Мечтатели
Слушая мужа, Роза внезапно поняла, что конфликт между ними неизбежен. Она содрогнулась при одной мысли о том, что ее сын будет втянут в бракоразводные баталии и с какими ужасными вещами он столкнется. И хуже всего, что это болезненно скажется на нем, хотя он пока ничего не понимает. Роза спросила себя, стоит ли добиваться у Саймона контроля над компанией, рискуя потерять Стивена?
«Если до этого дойдет, я буду бороться и за него!»
5
Из всех нью-йоркских клубов «Метрополитен» считался наиболее элитарным. Основанный в 1891 году Дж. П. Морганом после того, как одного из его друзей не приняли в члены «Юнион-Клуба», он строго придерживался четырех принципов свободы: права слова против демократии, права почитания аристократии, права удовлетворения желания выпить и права свободы от страха перед женщинами.
Здесь, как ни в каком другом месте, Саймон чувствовал себя как дома. Мебель была удобной, обслуживание было ненавязчивым и учтивым, а винному погребу клуба завидовал весь Нью-Йорк. Но самым удобным было другое: если член клуба предупреждал хозяина, что его «нет», добраться до него уже не мог никто, даже истеричная жена.
– Хелло, Саймон. Извини, что опоздал. Давно меня ждешь?
Пол Миллер был высоким и грузным, с багровым, обветренным лицом фермера, а вовсе не процветающего финансиста и члена правления «Толбот Рейлроудз». Действительно, родичи Миллера, известные еще под фамилией Мюллер, были в свое время фермерами в штате Миннесота. Как и Саймон Толбот, Миллер сколотил небольшое состояние, прежде чем отправиться на Восток и наделать шуму в банковских кругах Нью-Йорка. Как и Саймона, его считали чужаком в восточном высшем обществе. Дружба между обоими коренилась в общей борьбе за признание в Нью-Йорке и в деловых интересах. Они были естественными союзниками.
– Рад тебя видеть, Пол, – сказал Саймон, подавая знак официанту. – Не хочешь снять пробу с этого портвейна? Мне сказали, что пара бутылок вывалилась из фургона по пути в Букингемский дворец.
Миллер осклабился.
– Хочу, и даже за мой счет.
– Не иначе, как у тебя хорошие новости, – заметил Саймон.
Миллер подождал, пока официант, подавший портвейн, отойдет, затем с заговорщическим видом склонился вперед.
– Хорошими они будут, только если в дело вмешаешься ты. Как бы ты отнесся к идее поставить на колени Командора?
Командором был Корнелиус Вандербильт. Саймону это прозвище казалось нарочитым: Вандербильт получил его за то, что когда-то владел империей речных паромов. Но неприязнь Саймона к этому железнодорожному магнату возникла не только из презрения к его тщеславию.
Помимо Пенсильванской железной дороги, Вандербильт построил линии, ведущие к Нью-Хейвену, Гарлему и Гудзону. Этот триумвират брал начало от Большого Центрального Вокзала. Вместе с Гарриманами, владельцами Южно-Тихоокеанской железной дороги, Вандербильт ожесточенно сопротивлялся экспансии «Толбот Рейлроудз» на северо-востоке страны. Саймон вынужден был расходовать миллионы долларов на судебные процессы с ним и на подачки сенаторам и конгрессменам, чтобы склонить их на свою сторону. И не уставал клясться себе, что когда-нибудь заставит Командора заплатить за все.
– Расскажи-ка, в чем дело, – как бы между прочим попросил он.
– Мои друзья из Вашингтона как-то обмолвились, что правительство собирается определить новые направления строительства железных дорог, в первую очередь в «пшеничном поясе» Среднего Запада, – сказал Миллер. – Территории будут выставлены на аукцион. Вот Командор и хочет на них наложить лапу. Собирается закупить их втихую, еще до объявления о распродаже.
– А мне-то эти земли зачем? – спросил Саймон, хотя ответ он уже знал.
– Да затем, что тот, кто будет контролировать Средний Запад, будет перевозить все, что производит этот зерновой район – крупнейший в мире зерновой район. Это исключительный контракт, Саймон!
Саймон сделал вид, что размышляет.
– О какой сумме идет речь?
Пол Миллер небрежно черкнул на бумажке цифру.
– Стоящее дело, – прошептал Саймон, медленно разрывая бумагу. – Очень даже стоящее.
– Нет сомнений, – согласился Миллер. – Смотри, ты ведь всегда хотел пободаться с Вандербильтом. Лучшей возможности не придумаешь.
Саймон кивнул. С тех пор как Вандербильт попытался вторгнуться на его территорию, попробовав захватить «Толбот Рейлроудз», он ждал случая рассчитаться. Саймон испытал бы бесконечное удовлетворение, если бы ему удалось лишить Командора чего-нибудь, что тот страстно желал. Он мог теперь разом скинуть с себя личину выскочки, которым он прослыл с первого же дня в Нью-Йорке.
«Но чего это будет стоить…»
Будто читая в мыслях Саймона Толбота, Пол Миллер сказал спокойно:
– Ведь у тебя в арсенале есть еще «Глобал Энтерпрайсиз»…
Роза со свойственным ей усердием готовилась к неизбежному, как она полагала, выяснению отношений с Саймоном. Вместе с Мэри Киркпатрик она внимательно просмотрела список административных работников компании, вычеркивая тех, кто явно встал на сторону Саймона, а также сотрудников других подразделений, которые могли поддаться нажиму сверху, если бы встали перед выбором.
– Не так уж много остается! – удрученно заметила Мэри.
– Только самые лучшие, – ответила Роза. – А больше никто мне и не нужен.
Приняв решение, Роза лично навестила двух работников компании, которых больше всего хотела привлечь на свою сторону – Эрика Голланта и Хью О'Нила. Оба были весьма удивлены ее вечернему визиту.
Эрик Голлант, аккуратный молодой человек лет тридцати пяти с открытой обезоруживающей улыбкой, не имел себе равных в точности расчетов. Открыв входную дверь, он предстал перед Розой в окружении смеющихся детей и их любимой овчарки.
Голлант был одним из младших служащих в бухгалтерии «Глобал Энтерпрайсиз»; несмотря на явные способности, по службе он продвигался медленно. Причину этого Роза усматривала в том, что Эрик был сильно привязан к своей семье. Он совсем не был «человеком фирмы», который отдает работе все время и силы.
Оставшись с бухгалтером наедине в его маленьком рабочем кабинете, Роза вкратце обрисовала ему суть своего предложения.
– Через год с небольшим полный контроль над «Глобал Энтерпрайсиз» перейдет в мои руки, – сказала она. – По разным причинам я имею основания считать, что мой муж будет против этого. Я знаю, что есть люди, на поддержку которых я рассчитывать не смогу. Миг нужно знать, кому я могу верить. Я не говорю, ЧТО эта поддержка ничего не будет стоить. Возможно, за нее придется дорого заплатить. Но я не забуду тех, кто решился помогать мне.
