Катя Риз - Почти любовь, почти падение (СИ)
- Какие ты вещи говоришь, Катерина. А если упаду, кто в этом будет виноват? Знаешь?
- Да. Налоговая и Воропаев. - Локтем ему в грудь упёрлась, достаточно сильно и, наверное, болезненно, потому что Андрей всё-таки чуть отодвинулся. И послушно опустил голову на подушку.
- Ладно, ладно, - заворчал он. - Я попробую, и ты убедишься, что я не могу.
- Хорошо. Я задержусь до половины одиннадцатого, и проверю... как ты не можешь.
Не зря она паузу сделала перед последними словами, знала, что Жданов над ними посмеётся, и он на самом деле фыркнул, а Катя его кулачком по груди стукнула.
- Закрывай глаза. Ты как маленький.
Он повозился, устраиваясь поудобнее.
- Так и быть, уговорила. Я всё равно не усну, но если вдруг...
- Я разбужу тебя через час, - пообещала Катя. И ногой его ногу от себя оттолкнула. Андрей снова рассмеялся, а потом носом о её висок потёрся.
- Катя...
- Молчи.
Андрей замолчал, ещё пару минут возился и вздыхал - точно, как маленький, Катя же только улыбалась, наслаждаясь каждым мгновением, благо он её улыбки видеть не мог. А она сама даже дышать боялась, лежала тихонько и ждала, когда он заснёт. И только одними губами прошептала: "Я тебя люблю".
Кажется, сама задремала. И даже не задремала, а заснула. Когда Андрей на бок перевернулся и рукой её обнял, она рядом с ним подозрительно быстро пригрелась, ещё некоторое время с собой боролась, а потом всё-таки глаза закрыла. Решила, что полежать она вполне может и с закрытыми глазами. Жданов спал, в этом сомневаться уже не приходилось, снова прижался к ней, но на этот раз без всякого умысла, рукой тяжёлой накрыл, а от самого жаром тянуло. Что удивительного, что Катю тоже в сон стало клонить? В ту минуту она была спокойна и даже, можно сказать, что счастлива. И время у неё ещё было. Немного, но было. А потом глаза открыла, словно её кто-то толкнул, и не сразу поняла, где находится. Темнота, хоть глаз выколи, Андрей рядом, спит себе спокойно, рука на её груди, и так тепло, удобно, приятно, и просыпаться совсем не хочется. Но надо. Потянулась, сонные глаза потёрла, а Андрей от неё отодвинулся. Его будить Катя не собиралась, и Жданов очень кстати от неё отстранился, даже руку убрал. На локте приподнялась, на часы снова глянула, совершенно не рассчитывая увидеть на электронном экране что-то страшное, да так и замерла, пытаясь уложить в сознании всего три цифры. Три! 2:07.
- О Господи, - вырвалось у неё, и уже не думая о стеснительности, включила ночную лампу над головой.
Андрей голову от подушки приподнял, разбуженный её восклицанием, сонно заморгал, не понимая, что происходит.
- Кать...
Катя села, огляделась, не зная, чем прикрыться.
- Два часа ночи, Андрей! Мы заснули!
Он лицо ладонью потёр, заставляя себя проснуться, а потом глаза поднял и только Катю взглядом проводил, когда она с кровати вскочила, как была, обнажённая, и в ванную кинулась. Жданов ещё на минуту в своих мыслях потерялся, только на дверь ванной смотрел, что за ней закрылась. Затем перевёл взгляд на часы. Действительно, два.
В ванной происходило что-то серьёзное, что-то упало, Катя ахнула, а Жданов на кровати сел и головой помотал, стараясь сбросить с себя остатки сна. К двери подошёл, брюки застегнул, и дверь легко толкнул. Та открылась, но тут же захлопнулась прямо перед его носом.
- Не входи!
Андрей зачем-то посмотрел на потолок.
- Катя, мне кажется, что тебе лучше остаться у меня.
- Что?
- Поверь, так будет лучше.
- Родители, наверняка, с ума сходят! - Она волновалась и невольно повышала голос.
- Вот именно, - согласился Жданов. - А ты ещё и явишься среди ночи вся такая виноватая.
- Виноватая? Я не...
- В зеркало на себя посмотри.
Возникла пауза, но Катя тут же попыталась его подловить:
- Ты меня не видишь!
Андрей улыбнулся, продолжая смотреть на дверь.
- Зато ты себя видишь. Давай позвоним... Я позвоню, - исправился он, - и поговорю с Валерием Сергеевичем.
- О чём? - Катя явственно насторожилась.
- Я что-нибудь придумаю, - пообещал Андрей, и даже усмехнулся. - В конце концов, что я, врать не умею? Скажу, что мы застряли где-нибудь за городом, что у нас была встреча, и... что-нибудь сломалось!
- Часы, телефон и машина, - печально проговорила Пушкарёва из-за двери.
- Почему нет?
Дверь, наконец, открылась, Катя вышла, полностью одетая, вот только в глаза ему уже не смотрела. Оделась и тут же превратилась в Катю-Пушкарёву-на-работе.
- Я поеду домой. И всё, что ты придумал, родителям и скажу. Сама.
Жданов невесело хмыкнул, стараясь не слишком пристально на неё смотреть, чтобы не смущать.
- Ты из-за родителей уезжаешь или чтобы со мной не оставаться?
Катя мимо него проскользнула к двери.
- Из-за всего.
- Ясно.
Что ему было такого ясно, Андрей сам не понял. Только за Катей взглядом следил, а потом за ней из спальни вышел.
- Хорошо, я сейчас оденусь и отвезу тебя.
- Я вызову такси. - Она, не глядя на него, бодро улыбнулась и даже телефонную трубку ему продемонстрировала. Номер набрала, а Андрей запротестовал:
- Не надо такси.
- Надо. - И заговорила с диспетчером.
- Ты зачем это всё делаешь? - спросил он, когда она телефон выключила.
- Что?
- У меня стойкое ощущение, что ты пытаешься всё испортить. Сегодня был замечательный вечер, а ты...
- Уже ночь, Андрей. - Катя пустым взглядом гостиную оглядела, потом словно опомнилась и вышла в прихожую.
- То есть, всё делим на часы? Час, два - а потом расходимся в разные стороны?
Она в сумку свою вцепилась, искала в ней что-то, а после его слов повернулась и в упор на Жданова посмотрела. Она уже была другой, собранной, рассудительной и серьёзной, и от него отдалилась. Или очень хотела в этом преуспеть. Они взглядами встретились, Андрей ждал от неё каких-то слов, и пусть не объяснений, но хотя бы простого ответа, но Катя глаза опустила и вместо этого мобильный телефон свой, который из сумки достала, продемонстрировала.
- Тридцать шесть звонков из дома. Родители меня убьют.
Тридцать шесть, это, конечно, было слишком. Поэтому Андрей и не стал ей больше ничего говорить, настаивать, свитер надел и спустился её проводить к такси. Старался держаться спокойно, хотя и чувствовал, как недовольство шевелится в груди, подобно клубку змей. Сравнение не слишком удачное, но Жданов на самом деле чувствовал, как они шевелятся внутри, иногда мешая дышать. Ему не хотелось Катю отпускать. Правда, сейчас это уже была не просто Катя, а Катя Пушкарёва, по привычке на себя напустила официоза, отгородилась от него, и теперь мало напоминала ту Катю, какой была ещё несколько часов назад, когда успокаивала его, обнимала тёплыми руками и смеялась, когда он пытался ногу на неё закинуть и под себя её подмять, чтобы поближе была. Тогда темно было, а в темноте жила какая-то другая Катя, рядом с которой было тепло и уютно, и Андрею казалось, что именно тогда она становилась самой собой, но как только включали свет, тут же возвращалась в свои скорлупки и отгораживалась ото всех всеми возможными способами. И это, если честно, начинало его напрягать. Жданов всё отчётливее понимал, что он что-то делает не так, не хватает ему чего-то существенного, чтобы Катю заставить жить полноценно, из-за ширмы, за которую она с такой настойчивостью цеплялась, вытащить. Правда, не до конца понимал, для чего ему всё это нужно, раз уж у него "план", но хотелось.
