Кэтти Уильямс - Соблазняй и властвуй
На пороге стоял Андреас. Он даже не побеспокоился запахнуть тонкий черный халат, под которым были одни трусы.
Разгоряченная образами эротического сна, Элизабет кожей чувствовала его буравящий взгляд и вознесла краткую благодарность мирозданию за то, что Андреас не умеет читать мысли.
– Что вам нужно?
– Я двадцать минут искал таблетки в кухне. Где вы их храните?
– Господи, вы разбудили меня в три часа ночи ради парацетамола?
– Я болен. И у меня нет сил искать их всю ночь.
Элизабет выглядела заспанной. Ее волосы, завязанные в хвост, спадали на спину кудрявой копной. Квалифицированная секретарша и маленькая смущенная девочка с огромными глазами исчезли. Эта Элизабет была женственной и соблазнительной.
Она яростным движением затянула пояс.
– Это просто смешно, – пробормотала она, протискиваясь мимо него и случайно задев его плечом. – Могли бы запастись заранее.
– Вы же знаете, я не умею болеть.
– Тут не надо ничего уметь. Это банальная логика.
Элизабет чувствовала на себе его взгляд, пока медленно спускалась по лестнице.
Наконец она добралась до лампы и включила свет. Она резко развернулась, чтобы прочесть короткую лекцию на тему «Это не входит в мои обязанности», и чуть было не натолкнулась на него.
Андреас сразу отметил, как она в ужасе отпрянула. Униформы секретаря под рукой не было, и Элизабет чувствовала себя некомфортно. Он был готов поставить все свое огромное состояние на то, что сейчас она снова затянет пояс потуже, – что она немедленно сделала.
Элизабет развернулась и направилась в кладовую. Вытащила из угла маленькую складную лестницу и взобралась на нее, чтобы добраться до верхней полки, где в двух пластиковых контейнерах лежали лекарства.
– Вы, конечно, не догадались здесь посмотреть? – Элизабет развернулась и осознала, что впервые смотрит на Андреаса сверху вниз.
– Тогда бы я не стал вас будить.
– Не уверена. Вы выжимаете из бедной маленькой простуды всю возможную выгоду.
Андреас ничего не ответил. Он шагнул вперед и обвил руками ее талию, после чего одним движением снял ее с лестницы.
– Что вы делаете?! – воскликнула Элизабет.
Он опустил ее на пол, и она тут же отступила.
– Проявляю заботу. Подумал, что это иногда полезно.
Элизабет попыталась успокоиться. Ее кожа горела от прикосновения. Андреас же заинтересованно наблюдал за ее реакцией. Он совершенно не выглядел больным. Немного раскрасневшееся лицо, но она вспыхнула гораздо сильнее после этого идиотского «рыцарского» жеста.
Да, халат – не слишком надежная защита. И, кстати, пояс немного ослаб. Элизабет выпрямилась и протянула Андреасу пачку таблеток:
– Где вода и стаканы, вы, я надеюсь, знаете?
– Я понял: когда вы нервничаете, вы либо не можете связать двух слов, либо, наоборот, обретаете невероятное красноречие, – произнес Андреас, изучающе глядя на Элизабет.
– И вовсе я не нервничаю! – Она сложила руки на груди и взглянула на него укоряюще, но вместо того, чтобы положить конец бессмысленной беседе, ее жест вызвал неожиданные последствия: Андреас улыбнулся.
– Я рад, что вы больше не нервничаете в моем присутствии, – хрипло произнес он. – Это показывает, что мы друг друга лучше узнаём и учимся взаимодействовать. Разве не так? – Он облокотился о косяк.
– Полагаю, мне удалось приспособиться к вашим перепадам настроения.
– Мне казалось, я не завишу от настроения.
– Пожалуй, некоторые из тех, кто имеет счастье с вами регулярно взаимодействовать, с этим бы не согласились. Но как бы то ни было, Андреас, сейчас поздно. Прошу прощения. – Она выразительно посмотрела на дверь, и Андреас отступил в сторону с виноватым выражением.
– Да, конечно.
– Надеюсь, утром вам станет лучше. Если нет, поставьте меня в известность. Я с удовольствием отправлюсь в деревню после обеда. Впрочем, если вы считаете, что это пренебрежение обязанностями, я готова поработать и в ваше отсутствие.
Но Андреас хотел вовсе не этого! Он чувствовал себя лучше, чем прикидывался, и ему нравился их полуночный тет-а-тет. На самом деле он получал удовольствие, находясь вместе с Элизабет в тесной кладовой, а также наблюдая, как она взбирается по лестнице, открывая его взору вполне соблазнительную попку, на которую, надо сказать, он исподтишка поглядывал с самого начала их совместной работы в «офисе».
Ему очень хотелось увидеть ее волосы во всей красе. Больше того – он желал запустить пальцы в эти длинные пряди, затем притянуть ее к себе и целовать, пока ее гордость не превратится в умоляющую покорность.
Внезапно он почувствовал возбуждение, его охотничьи инстинкты обострились. С каких это пор мысли об Элизабет стали настолько его заводить? Хотя было бы неплохим ходом соблазнить ее, чтобы наконец докопаться до истины… Впрочем, кого он пытается обмануть? Безусловно, он жаждет забраться в ее маленькую хитрую головку и наконец узнать тайну, но гораздо больше его интересует содержимое ее трусиков. Он хотел заставить Элизабет кричать от наслаждения, хотел, чтобы в этих зеленых глазах при взгляде на него загоралось желание.
Элизабет тем временем продвигалась к двери с суровым видом медсестры, наконец пожелавшей спокойной ночи надоевшему пациенту.
– Погодите минутку!
Элизабет застыла. Андреас взял стакан и включил воду на полную мощность – так, что залило все вокруг, но он даже не заметил этого, поскольку не отрываясь смотрел на нее. Он проглотил таблетки и поставил стакан.
Это была как раз одна из мелочей, которые Элизабет постоянно за ним замечала. У Андреаса не было совершенно никаких хозяйственных навыков. Он повсюду оставлял посуду, клал ноги на рабочий стол, игнорируя тот факт, что даже заоблачно дорогие итальянские ботинки ручной работы все же остаются ботинками и могут испачкаться. Однажды Элизабет вошла в офис и обнаружила его, копавшегося в каких-то документах. При этом в руке у него был сэндвич, и весь стол покрывали крошки и следы соуса.
– В чем дело?
– Вы разве не проводите больного до постели? Не позаботитесь, чтобы он не свернул себе шею, поднимаясь по темной лестнице?
– Вы не пациент, а я не доктор.
– Это верно. Вы – моя секретарша.
– Хотите сказать, это входит в мои секретарские обязанности?
Андреас усмехнулся, и Элизабет сразу же пожалела о своих словах. Она всего лишь вернула ему шутку, очертила границы, но почему-то не чувствовала себя правой. Наоборот, она выставила себя мелочной и невежливой, неспособной к состраданию, – как будто может делать добро только из-за награды.
– Извините. Я просто устала. – Она опустила глаза.
– Я могу вам за это доплатить, – холодно произнес Андреас.
