Мэгги Кокс - Вишня в шоколаде
Марианна прямо и твердо взглянула ему в лицо:
А почему меня должно что-то смущать? Вы мой работодатель, кроме того... кроме того — друг... С вами я чувствую себя в полной безопасности.
Я благодарен за то, что вы наконец признали меня своим другом, хотя раньше, помнится, относились ко мне только как к работодателю.
Мы начали становиться друзьями до того, как вы предложили мне работу и кров... разве не так? — Марианна заметно покраснела, произнеся это.
Что ж... — Его влечение все усиливалось. Эдуардо пожал плечами: — Тогда идите и найдите Рикардо. И продолжайте заниматься своими делами.
Вам ничего не понадобится до моего ухода? — невинно спросила Марианна.
Эдуардо едва не взмолился вслух, прося у Бога сил, когда живо представил себе, что могло бы последовать за таким вопросом. А ответил гораздо более резко, чем собирался:
Нет. Мне совершенно ничего не нужно. Если понадобится, Рикардо поможет, когда вернется.
Хорошо.
Выйдя в коридор, Марианна тихо прикрыла за собой дверь...
После того как Рикардо уехал в Лондон, прошел день. Марианна вполне успешно справлялась и с приготовлением еды для себя и Эдуардо, и с остальной работой по дому. Но ближе к вечеру она уже мечтала о горячей ванне и хорошей книге в кровати перед сном.
Но расслабиться полностью ей не удалось.
Две вещи не давали ей покоя.
Во-первых, Эдуардо так привлекала выставка фотографий в ратуше! Каждый раз, приезжая в город, он непременно посещал ее. Но если Эдуардо так любит фотоискусство, почему у него самого нет собственных снимков?
Во всяком случае, ни одного, который находился бы на виду в его доме! Это показалось ей довольно странным. Может быть, по каким-то причинам он старался навсегда забыть свое прошлое? Или, по крайней мере, оставить его позади себя?
Во-вторых, сегодня днем Эдуардо посещал физиотерапевт. Этот человек показался ей довольно приятным, но после того, как он ушел, Марианна, постучав в дверь гостиной, вошла, чтобы предложить Эдуардо чашку чаю, и ужаснулась, увидев его напряженное лицо и капельки пота на лбу. Теперь ей не надо было спрашивать, не испытывает ли он боль...
Выходя из комнаты, чтобы принести ему чай, Марианна, не сдержавшись, обернулась и сказала сердито:
Я считала, что врач призван облегчать боль, а... не причинять ее.
И что прикажете мне делать? — с горькой насмешкой спросил Эдуардо, поднимая травмированную ногу на диван и едва сдерживаясь, чтобы не застонать. — Пристрелить его?
Извините, — пробормотала Марианна, торопливо подходя к нему, чтобы помочь. И тут же почувствовала себя ненужной, когда увидела: он довольно успешно справился сам, без ее помощи. — Я не хотела вмешиваться.
Вы назначили себя моим персональным ангелом-хранителем, как я вижу, — усмехнулся Эдуардо. Прежде чем Марианна поняла, что происходит, он схватил ее руку, задержал в своей, а потом погладил чуть загрубелой подушечкой большого пальца.
От чувственного жара, охватившего Марианну, у нее пересохло во рту, бешено заколотилось сердце. Никогда прежде она не испытывала такой пылкой реакции на прикосновение мужчины. Ноги стали словно ватными. Странно еще, как она умудрилась не упасть...
Она еще не пришла в себя, когда Эдуардо уже отпустил ее руку, чтобы поправить подушку за своей спиной, а потом... улыбнулся ей. И Марианна словно чудесным образом увидела настоящего Эдуардо за той холодной, полной боли маской, которую он обычно носил. Невольно она испытала почти неконтролируемое желание дотронуться до его подбородка. Марианна инстинктивно чувствовала, что его кожа будет похожа на шершавый бархат. Ей хотелось отвести назад дразнящую прядь темно-пшеничных волос, так по-детски упавшую ему на лоб...
Она была так ошеломлена силой своего страстного желания, что закусила губу и стиснула руки.
Выпью эту чашку чаю с огромным удовольствием, — произнес Эдуардо, слегка скривив губы, словно был уверен в том эффекте, который произвел на нее.
Очутившись за дверью гостиной, Марианна с облегчением перевела дух и прислонилась к стене, чтобы прийти в чувство. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла снова двигаться.
Прикосновение Эдуардо едва не воспламенило ее, и это стало полнейшим откровением для Марианны. Закрыв глаза, она прижала руку к горлу. Наконец, заставив себя сделать шаг вперед, Марианна спустилась по лестнице на кухню.
На рассвете, когда сквозь окна стал проникать слабый свет, а тишину нарушало только тиканье часов, Марианна проснулась и поняла, что больше ей не уснуть. Вздохнув, она включила лампу под розовым абажуром, стоявшую на комоде рядом с кроватью. Взбив несколько раз подушку, она подсунула ее себе под спину и потянулась за книгой. Взгляд случайно упал на гитару, которая так и стояла, прислоненная к стене, куда ее поставил Рикардо.
Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как Марианна играла на гитаре. Кому она помешает, если возьмет несколько тихих аккордов? Рикардо уехал, а комнаты Эдуардо находились этажом выше. Отбросив книгу и свесив ноги с кровати, Марианна решила немного поиграть.
Но не успела она взять гитару, как громкий стук, показавшийся особенно громким в мертвой тишине дома, донесся откуда-то с верхнего этажа.
Застыв от страха, Марианна прислушалась, но кроме биения собственного сердца уже ничего не услышала. Пугающая мысль о потревоженных домовых заставила ее действовать. Схватив халат, она быстро накинула его поверх ночной рубашки и сунула ноги в тапочки. Выйдя в полутемный коридор, дрожа теперь уже не от каких-то звуков, а почти от сверхъестественной тишины, которая окружила ее, она не стала медлить. Неслышно подойдя к лестнице, замирая от ужаса, Марианна поднялась по покрытым ковровой дорожкой ступенькам на верхний этаж.
Секунду поколебавшись, она громко постучала в дверь апартаментов Эдуардо.
Можете войти! — ответил он явно раздраженным тоном.
Марианна вошла. Огонь, который, должно быть, ярко горел в камине прошлым вечером, теперь тлел красными угольками, все лампы были погашены. Но тяжелые занавески на окнах раздвинуты, и в тусклом утреннем свете Марианна почти сразу разглядела Эдуардо.
Сидя на диване, он прижимал к себе порезанную руку. Марианна тут же поняла, что случилось. Разбитая лампа лежала опрокинутая на тяжелом дубовом кофейном столике перед ним. Повсюду валялись осколки разбитого стекла.
Вы поранили руку! Дайте я посмотрю.
Не дав себе труда поздороваться, Марианна подлетела к Эдуардо и осторожно взяла его за окровавленную руку. Вынув свежий носовой платок из кармана халата, она осмотрела ровный длинный кровоточащий порез, проверяя, не осталось ли в ранке осколков, потом тщательно перевязала руку белым льняным квадратом.
