Сара Морган - Обручальное кольцо
Алекос сделал глубокий вдох:
– Утром в день свадьбы я прочитал интервью, которое ты дала одному журналу. В нем рассказывалось о том, чего ты хочешь в этой жизни.
Келли попыталась вспомнить, что именно она тогда наболтала:
– Представители прессы гонялись за мной повсюду. Вероятно, тот факт, что ты раньше никому не предлагал руку и сердце, сделал меня интересной для них.
– Ты тогда сказала, что все, о чем мечтаешь, – это семья. Ты сказала, что хочешь четырех детей.
– Верно, – согласилась Келли, размышляя, не пора ли сказать ему о том, что один ребенок был уже на подходе. – Как минимум четырех детей.
Бормоча что-то на греческом, Алекос положил руку себе на затылок.
– Когда я увидел это интервью, я осознал, что мы погрузились в эти отношения с головой, ни разу даже не задумавшись о будущем. Нас тогда волновало только настоящее. Я понятия не имел, о чем ты мечтала до того, как прочитал об этом в журнале, – продолжал он хриплым от волнения голосом. – И в тот миг понял, что мы хотим разных вещей.
– Тебе нужно было рассказать мне сразу. Я иногда забываю, что ты грек. А у вас принято иметь большие семьи, не так ли? Возможно, четыре ребенка было бы для тебя недостаточно. Мы можем завести больше. Я не переживаю из-за этого. Я учу тридцать детей в школе! Скольких ты бы хотел?
На мгновение Алекос прикрыл глаза.
– Келли…
– Меня это не пугает. Я люблю детей. Я даже не буду заставлять тебя менять подгузники…
– Келли, – твердо произнес Алекос, крепко хватая ее за плечи и заставляя прислушаться к его словам. – Я не хочу иметь большую семью. Я вообще не хочу иметь семью.
– Но… – выдавила из себя Келли, но Алекос не дал ей договорить.
– Я пытаюсь сказать, что не желаю заводить детей. Я никогда этого не хотел.
Глава 5
– Боже, сделайте же что-нибудь! – грозно прорычал Алекос, с негодованием глядя на местного врача. Последнему было, по-видимому, лет семьдесят, и он обладал двумя скоростями – низкой и нулевой. Судорожно пытаясь отыскать в кармане телефон, Алекос думал, сколько времени займет перелет хорошего терапевта из Афин. – Она сильно ударилась головой!
– Потеряла ли она сознание от удара? – спросил доктор.
Дрожа от нетерпения, Алекос мысленно вернулся к тому ужасному моменту, когда Келли упала, ударившись головой об отполированный мраморный пол.
– Нет, потому что она еще успела несколько раз назвать меня «бипом».
– «Бипом»?
– Не важно. Факт в том, что она не сразу потеряла сознание. Я отнес ее в эту комнату, и с тех пор она лежит здесь.
Задумчиво взглянув на Алекоса, доктор дотронулся до синяка на лбу Келли.
– Почему она упала? – спросил старик.
Алекос почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Это будет самая неприятная беседа за всю его жизнь.
– Келли поскользнулась на гладкой плитке, когда бежала, – ответил он.
– А почему она бежала? – не унимался пожилой врач.
Два пунцовых пятна появились на щеках Алекоса.
– Кое-что очень расстроило Келли, – сквозь стиснутые зубы признал он, спрашивая себя, зачем нужно что-то объяснять доктору, который, судя по возрасту, знал Гиппократа лично. – Я расстроил ее.
Не показывая ни тени удивления, доктор полез в свою сумку и извлек оттуда таблетки.
– Значит, не многое изменилось. Меня вызывали к Келли в день ее свадьбы, которая так и не состоялась.
Алекос сжал зубы.
– Келли был нужен врач? – спросил он.
– Она была в шоковом состоянии. А репортеры просто разрывали ее на куски.
Почувствовав укол в сердце, Алекос нахмурил брови, пораженный словами врача.
– Ей следовало просто игнорировать их, – произнес он.
– Каким образом? Вы – высокий, сильный, даже немного устрашающий мужчина, – спокойно сказал доктор. – А Келли, как мне кажется, никогда в жизни и мухи не обидела. Даже когда она боролась с воспоминаниями о происшедшем, она неизменно была вежлива со мной. Оставлять ее на милость прессы было как кидать кусок сырого мяса акулам.
Содрогнувшись от подобной аналогии, Алекос почувствовал, что просто сгорает от стыда и боли.
– Я бы не смог разобраться с этим так хорошо, как надо было.
– И вы вообще решили не пытаться. Но это меня совсем не удивляет. Что изумило меня тогда – это то, что вы вообще попросили ее руки, – сказал пожилой доктор, закрывая чемоданчик. – Я помню, как вы приезжали сюда в детстве с бабушкой. Помню в особенности одно лето, когда вам было всего шесть лет. Вы не говорили целый месяц из-за пережитой душевной травмы.
Чувствуя себя так, будто кто-то насыпал ему за ворот льда, Алекос поспешно отступил к двери.
– Благодарю вас за то, что прибыли так скоро, – холодно произнес он, и врач внимательно посмотрел на него.
– Иногда, – тихо произнес доктор, – когда какая-то ситуация сильно повлияла на кого-то, бывает полезно бесстрастно проанализировать все факты и рационально проработать свои страхи.
– Вы считаете, что я веду себя нерационально?
– Я думаю, что вы являетесь несчастной жертвой неблагополучных отношений между вашими родителями.
Кипя от всевозможных эмоций, Алекос распахнул дверь перед доктором.
– Спасибо за ваши рекомендации, – сдержанно произнес он, с трудом контролируя свои эмоции. – Однако сейчас меня интересует, сколько еще Келли пробудет в бессознательном состоянии?
– Она в сознании, – спокойно произнес доктор, направляясь к двери. – Келли просто лежит с закрытыми глазами. Я подозреваю, что она просто не хочет разговаривать с вами. Честно говоря, я ее понимаю.
– Открой глаза, Келли.
Она проигнорировала его приказной тон.
Она останется здесь до тех пор, пока не поймет, что ей дальше делать.
Алекос не хотел детей. Как она могла быть такой глупой? Как могла не знать?
– То, что ты не смотришь на меня, не означает, что меня нет, – раздраженно произнес он, но Келли послышались нотки еще чего-то в его голосе: раскаяния? – Посмотри на меня. Нам надо поговорить.
О чем тут разговаривать?
Алекос не хотел детей, а Келли была беременна от него.
Что же делать?
Она вырастит ребенка самостоятельно.
Келли еще плотнее закрыла глаза, мечтая в ту же секунду перенестись в свой маленький домик в Англии, где она сможет отгородиться от всего мира.
Сквозь охватившую ее панику, она услышала, как Алекос сказал что-то на греческом. В тот же миг Келли почувствовала, как он перевернул ее на спину и накрыл ее губы своими. Окаменев от шока, она неподвижно лежала, пока не почувствовала, как Алекос проводит языком по контуру ее губ столь нежно, что она беспомощно всхлипнула.
Осознание происходящего вернулось к ней, и Келли открыла глаза.
