Сандра Браун - Сладкая боль
— Кажется.
— Интересно, почему? — Лаура Джейн наморщила лоб. — А может, у них, наоборот, любовь, и они так ведут себя, чтобы никто ни о чем не догадался?
Стив улыбнулся, изумляясь ее проницательности. Ведь он за завтраком пришел к такому же выводу. Недаром говорят, от ненависти до любви один шаг. Посидев за одним столом с Ринком и Каролиной, Стив пришел к выводу, что в их случае чаша весов явно склоняется в сторону любви.
Он погладил Лауру Джейн по щеке.
— Может быть, ты и права.
Она доверчиво подалась к нему.
— По-твоему, я умная? И симпатичная?
— Ты красавица.
— Ты тоже красивый. — Фарфоровые легкие пальцы скользнули по его лицу.
Стив вздрогнул и отшатнулся, безвольно опустив руки вдоль тела.
— Не надо так делать, Лаура Джейн. — Он и сам удивился резкости своего тона.
Лаура Джейн сжалась, словно ее ударили.
— О Господи, девочка! Извини! Извини меня, — Стив хотел погладить ее по плечу, но не посмел. Она закрыла лицо руками и вдруг заплакала. — Пожалуйста, не плачь.
— Я просто ужасная.
— Ты? Да что ты!
Стиву давно не было так тошно. Куда ни кинь — всюду клин. Приласкать ее нельзя, а оттолкнуть — еще хуже. Ринк убьет его, если узнает, что он прикоснулся к Лауре Джейн. Но если не сказать ей доброго слова, Лаура Джейн решит, что она никому не нужна, никто ее не любит…
— Ты чудесная девушка, — с жаром прошептал Стив. — Другой такой нет на всем свете!
— О нет. — Она обратила к нему залитое слезами лицо. — Я нехорошая. Сколько я себя помню, я всегда любила Ринка. Думала: вот он вернется домой, и все наладится. Он мне казался самым сильным, самым красивым мужчиной в мире. Но вот он вернулся — и я вижу, что ошибалась, — Лаура Джейн нервно теребила ворот своего платья. — Самый лучший мужчина — это ты.
Хрупкие плечики опять задрожали, а по щекам заструились новые потоки слез.
— Стив, знаешь, я люблю тебя больше, чем Ринка.
И не успел Стив опомниться, как Лаура Джейн бросилась ему на шею, чмокнула в губы и выбежала из конюшни.
Стив был оглушен, в ушах у него звенело, во рту пересохло. Он умирал от ужаса и восторга. Господи, что ему со всем этим делать?
А что тут поделаешь? Ничего. Абсолютно ничего.
Он выключил свет и отправился к себе. В холостяцкой квартирке, расположенной в дальнем конце конюшни, было прибрано, но все равно неуютно и одиноко. Стив лег на узкую постель и закрыл глаза. Его охватило беспросветное отчаяние. Как в тот день, когда он очнулся в армейском госпитале и узнал, что ему отрезали полноги.
— Ой, извини, Ринк. Я не знала, что ты здесь.
— Нечего тебе извиняться, — откликнулся он из темноты. — Это же твой дом.
Каролина закрыла за собой стеклянную дверь и села в плетеное кресло. В воздухе была разлита вечерняя прохлада. Она устало смежила веки.
— Нет, это твой дом, Ринк. А я здесь временно. Пока…
— Пока жив мой отец.
— Да.
На этот раз Ринк не стал возражать. Споры с Каролиной огорчали его.
— Ты не ездила больше в больницу? — спросил Ринк.
— Нет. Я туда звонила. Роско все-таки сделали укол, и он заснул. Врач сказал, что нет смысла приезжать. Вот я и подумала, что от меня здесь будет больше толку.
— Не хотел бы я оказаться в больнице в тот момент, когда отец проснется и обнаружит, что он проспал целый день, — задумчиво протянул Ринк.
— Я подумала об этом, — вздохнула Каролина.
— Он часто тебе грубит?
— Нет. Никогда. Хотя на других людей при мне кричал не раз. Я, правда, довольно легко его утихомиривала. А сегодня впервые досталось и мне.
— Что ж, считай, что тебе еще повезло, — горько усмехнулся Ринк. — Мою мать он оскорблял постоянно. Придирался к ней из-за пустяков. Черт! — Ринк со злостью стукнул кулаком по спинке кресла. — Меня порой так и подмывало заткнуть его поганую глотку. Я с детства ненавидел отца за то, что он сделал маму несчастной. Она ведь ему все отдала. Все!
Ринк бросил на Каролину косой взгляд, и ей показалось, что ему неловко. Наверное, от того, что он так перед ней раскрылся.
— Хочешь выпить? — неожиданно спросил он.
— Нет, спасибо.
— Ах да, я забыл. Ты ведь не пьешь, да?
— Естественно. Я же выросла в доме Пита Доусона, — грустно улыбнулась Каролина. — Это навсегда отбило у меня охоту к выпивке.
— Тогда я тоже не буду. — Ринк поставил бокал с коктейлем на пол.
— Нет-нет, пей! Тебе-то зачем отказываться? Ты-то в полном порядке, вон ведь какой красавец!
Последнюю фразу Каролина ляпнула, не подумав. И тут же пожалела. Слишком уж много в ней было личного. Ринк внимательно всмотрелся в ее лицо. Каролина не выдержала и отвела взгляд.
— Хейни сказала мне, твой отец умер. Как это случилось? — наконец нарушил молчание Ринк.
— Да. Однажды утром его нашли мертвым на обочине шоссе. Медицинское заключение — смерть от разрыва сердца. Неудивительно. Он так долго отравлял свой организм…
— А твоя мать жива?
— Нет, мама умерла совсем недавно.
Каролина устремила в темноту невидящий взор. Ее матери было всего лишь пятьдесят, но она уже превратилась в старуху. Хроническая усталость и отчаяние сломали ее.
Ринк опустился на ступеньки крыльца рядом с Каролиной.
— А как ты жила после моего отъезда, Каролина?
Ей безумно хотелось погладить Ринка по его густым темным волосам. Сейчас он стал еще мужественнее и красивее, чем был прежде.
— Закончила школу, получила стипендию для учебы в колледже.
— Стипендию? Ты? — Ринк резко повернул голову и почти коснулся руки Каролины. — Но как тебе это удалось?
— Не знаю.
Он недоуменно поднял брови.
— Не знаешь?
Каролина покачала головой. Мысли кружились, как осенние листья. Рядом был Ринк, он сидел, обхватив руками колени. Стоило ему протянуть руку, и он дотронулся бы до ее ноги — Ринк сидел на две ступеньки ниже.
Молчание затянулось — Ринк терпеливо ждал ее ответа. Каролина справилась с волнением и начала сбивчиво рассказывать:
— Как-то утром меня пригласили в кабинет директора. Это случилось прямо перед выпускными экзаменами. Директор сказал, что человек, пожелавший остаться неизвестным, хочет оплатить мое дальнейшее обучение и назначает мне стипендию. Денег хватило с лихвой. В колледже у меня даже оставалось ежемесячно пятьдесят долларов на мелкие расходы. И, представь себе, Ринк, я до сих пор не имею ни малейшего представления, кто меня облагодетельствовал.
— И вправду чудеса! — изумился Ринк.
Но Ринк знал, хотя и немногое, о дальнейшей судьбе Каролины. В свое время Хей-ни известила его в письме, что «замарашка Доусон» учится в колледже.
«Ты, наверное, не помнишь ее, — писала ему экономка. — Она на несколько лет моложе тебя — дочка пьяницы Доусона. Короче, она уехала в город, а мы тут все гадаем, как ей удалось раздобыть столько денег?»
