Галина Гордиенко - Столичная штучка
– Само собой, – Рита старалась не обращать внимания на противных девчонок.
– А море как же? Ты же тысячи раз твердила, что отдыхать сюда приехала, не работать!
– Мария, прекрати! – прикрикнула на дочь Любовь Павловна.
– Ты серьезно? – в упор посмотрел на Риту Богдан.
– Серьезнее не бывает.
«Пропало лето! Завтра вместо моря потащусь в недостроенный дом. Буду в грязи копаться, как свинья. Вместо Леськи, – горестно вздохнула Рита. – Очень вовремя она руку вывихнула, ничего не скажешь».
Богдан неопределенно пожал плечами и буркнул:
– Можно попробовать. Если уговорю Лесю. Сейчас позвоню ей.
Рита возмущенно покраснела: «Еще и уговаривать! Да Леська в ноги нам упасть должна! Мы вместо нее будем на стройке корячиться, а Леська, значит…»
Богдан вышел из комнаты, и Рита проводила его разочарованным взглядом. Ей хотелось слышать разговор с троюродной сестрой. Не то, чтобы…
Должна же она понять, какие отношения между ней и Богданом! Полудетская дружба или…
«Ну, Леська-то точно влюблена в Богдана! Таращится на него, будто в последний раз видит. Глазищи круглые и светятся как у кошки. Хорошо, Богдан ничего не замечает. А если б и заметил?»
Мелькнула мысль, что хорошо бы – Леська отказалась от их помощи. Раз уж она такая щепетильная. Тогда Рита завтра снова пойдет на пляж. И с Богданом встретится уже вечером. Как всегда. Только теперь Рита не станет обращать внимания на его подначки. Стерпит как-нибудь. И попробует вытащить Богдана на дискотеку. Если начнет просить при тете Шуре, она обязательно поддержит. И Богдан сдастся!
Рита хмыкнула: сколько раз отмечала – Богдан ни в чем не отказывал тете Шуре. Со всем соглашался. Наверное, потому что она его крестная. Или Богдан просто ее жалел? Ведь тетя Шура до сих пор оплакивала мужа.
Рита оживилась: неплохо бы! Как она сразу об этом не подумала? Напросилась на стройку, дуреха несчастная, оно ей надо?
Дискотека – совсем другое дело. Она уж постарается – оденется и накрасится так, что Богдан невольно посмотрит на нее другими глазами. И о Леське ни словечка дурного не скажет. Наоборот – станет кудахтать над ней, как наседка над цыпленком. Жалеть, сочувствовать, то-се… Но так, чтоб Богдан сам понял, с кем связался.
Рита взволнованно ждала возвращения Богдана. Слушала жизнерадостный щебет его маленьких сестер – они заранее распределяли между собой завтрашнюю работу – и смотрела на дверной проем.
Она увидела радостное лицо Богдана и мгновенно помрачнела: вот уж не повезло! Леська явно согласилась принять их помощь. С условием, что будет до обеда сидеть с Машкой и Дашкой. А потом приезжать на стройку и в меру сил…
Она еще условия ставит!
Глава 6
Клевета
Солнце било в окна так яростно, словно пыталось поджечь сливочно-желтые половицы деревянного пола. Птицы в саду щебетали с радостной деловитостью, для них день начался давно, с рассветом. Утренний бриз парусом надувал легкие шторы, бабочки на них трепетали, Рита внезапно пожалела их – вечные пленницы.
Она сегодня проснулась рано. Даже Леся еще не встала. Личико троюродной сестры во сне раскраснелось, тяжелые ресницы полукружьями лежали на нежных щеках, Леся чему-то улыбалась.
Она вдруг показалась Рите красавицей, и девочка ревниво подумала: «Хорошо, ее сейчас Богдан не видит».
Спать совершенно не хотелось. Рита на цыпочках подошла к подоконнику. Осторожно отвела ветку персика и спрыгнула в сад. Сердце девочки учащенно забилось: здорово!
Свежий утренний воздух остро пах морем и поспевающими яблоками. Летний зной еще не высветлил неба. Рита впервые увидела его ярко-синим, как… глаза Богдана! Солнце огромным апельсином катилось с востока, окрашивая редкие слоистые облака в золотистые тона. Гора Митридат нежилась в лиловой дымке цветущего тамариска, древняя, тусклая. Скальные вкрапления смотрелись заплатами, а редкие дома у подножия хотелось стереть ластиком – Митридат не принимал их.
Рита судорожно вздохнула и подумала, что с другой стороны, от Набережной, Митридат не смотрится таким… суровым. Наверное, из-за лестницы, ведущей к вершине. Самой длинной в мире, Рита просто уверена. Сердце заходится, пока поднимаешься наверх. Даже если отдыхаешь на террасах, любуясь каменными грифонами и выщербленными от времени круглыми вазонами.
Девочка склонилась над розовым кустом: темно-зеленые листья блестели от утренней росы. Цветы пахли пронзительно, сладко, Рита едва слышно рассмеялась. Она внезапно подумала, что никогда не забудет это утро. Жаль, его нельзя оставить для себя – на память! – как… тот же цветок одуванчика, засушенный Ритой для гербария еще в третьем классе.
Даже фотография не поможет. Она же не сохранит кружащих голову запахов. И ощущения незыблемости мира. Невероятную высоту неба над тусклой землей Керченского полуострова. Старческие морщины Митридата с проплешинами давних обвалов. И розовое цветение тамариска, как символ вечной жизни этого края.
Рита бродила по саду, мечтательно улыбаясь. Впервые этот дом и этот сад не казались ей жалкими. Она сейчас завидовала Лесе: троюродная сестра могла наблюдать подобное чудо ежедневно. Она жила здесь! Не среди каменной Москвы. И не дышала изо дня в день бензиновыми парами и пылью.
Рита сорвала яблоко с румяным бочком. Прохладное, тугое, с глянцевой кожурой. Понюхала и сладостно зажмурилась. Протерла его подолом длинной ночной рубашки. Откусила и смешно ахнула: ох, и кислое. Но все равно съела.
Рита вдруг поняла, почему встала так рано: за ней утром должен заехать Богдан. «Он сказал – к восьми. Интересно, сейчас сколько? – рассеянно подумала она. – Я даже не посмотрела на часы. Как-то все равно…»
От дома послышались голоса тети Шуры и Анатолия Федоровича Деловитые, будничные. На веранде обсуждали, что из продуктов купить на рынке, а что в магазине.
Рита швырнула яблочный огрызок в сторону. Взгляд ее стал трезвым, теперь она действительно проснулась. И бросилась к своему окну: она совсем с ума сошла! Бродить по саду с утра пораньше и набивать живот кислыми яблоками! Вместо того, чтобы продумать, как одеться!
«Сегодня самый важный день в моей жизни, – Рита раздраженно посмотрела на спящую сестру и перемахнула через подоконник. – Я должна наконец обратить на себя внимание Богдана! И отвадить его от этой дурнушки…»
* * *Леся с любопытством наблюдала за сборами троюродной сестры. У нее никогда не было столько одежды. И никогда она не тратила столько времени на утренний туалет.
Девочка едва заметно улыбнулась: «Туалет! Я себе льщу. Натянуть шорты и старую футболку – вот все мои утренние сборы. Да, еще щеткой пару раз провести по волосам! Минут пять от силы. А Ритка уже полчаса мается. Все никак не может выбрать платье понаряднее. Третий раз переодевается. Забыла, что ли? Они ведь уборкой будут заниматься. Полы мыть, окна, мусор выносить…»
