Арина Ларина - Невеста бальзаковского возраста
– А когда ты был готов последний раз? – неожиданно разозлилась Настя, абсолютно забыв, для чего разделась. Собственно, и ей сейчас от муженька нужно было вовсе не какое-то там «взаимоотношение полов», а вполне конкретная реакция на ее дефекты или на их отсутствие. Или он потому и не был готов, что как раз все ее недостатки уже давно видел и просто из вежливости не тыкал в них пальцем?
– Мне интереснее общение на духовном уровне, – начал сбивчиво оправдываться Толик, обвиненный понятно в чем.
– Ага, поэтому ты все время смотришь бокс и новости, – понятливо закивала Настя. – Так, давай по фактам…
– Ну, хорошо, давай, – весьма непоследовательно отреагировал Анатолий и раздраженно вскочил, начав стягивать тренировочные.
– Толя! – рявкнула жена. – Сядь! У меня к тебе разговор, а не что-то там еще. Это было небольшое ответвление беседы.
– Ни фига себе ты ответвляешься, – пробормотал супруг, впрочем, тут же торопливо и радостно подтянув треники на место. – Давай разговаривай. И это… может, оденешься?
– А что? Я такая страшная? Какая тебе разница, голая я или одетая?
– Ну, кхм… разница есть, но если тебе так удобнее, то конечно… – замямлил Толик, совершенно сбитый с толку ее тоном и голым задом, которым она вертела у него перед носом, при этом, оказывается, собираясь всего лишь поговорить!
– Я старая? Только не ври! Отвечать честно, смотреть в глаза, – резко перебила его Настасья и разве что лампой в лицо не посветила. А так ощущение гестаповского допроса было почти полным.
– А что случилось? – опасливо проблеял обескураженный Анатолий. Он точно знал: когда женщина задает такие странные вопросы, нужно тянуть время и пытаться угадать, как ответить правильно, чтобы не проколоться. То есть в данном случае мало сказать, мол, что ты, никакая ты не старая. Нужны еще убедительные аргументы, которые не попадут в противофазу с мыслями дамы.
– Не увиливай. У меня морщины есть? – Настя сунулась ему прямо в физиономию и покрутила головой.
– Где?
– Толик! На лице! – Настя еще раз медленно повернула голову слева направо и обратно. – Ну?
– Нету! Господи, тебе лет-то еще всего ничего! Откуда у тебя могут быть…
– Не надо подлизываться, сейчас это очень некстати, потому что я сама прекрасно вижу, что они есть, – рявкнула жена и угрожающе всхрапнула.
– Я не вижу никаких морщин! И вообще, даже у детей кожа не бывает идеально ровной, ты ж не резиновый шарик, в конце концов! – Толик тоже начал орать. И сразу полегчало. Даже обстановка слегка разрядилась.
– Ладно. Это проехали. А на животе? – переключилась на другую тему Настя. – В смысле живот у меня есть?
– А как без живота-то? – ошарашенно моргнул супруг.
– Мозги включи. Ты что, не понимаешь, о чем я спрашиваю?! У меня живот или талия? – теперь Настасья маячила у него перед носом пупком.
– Так… это… и то и другое, – мучительно придумывая правильную формулировку, выдохнул Анатолий.
– Как это? Я спрашиваю: живот у меня висит или нет?
– Да ты не так спрашивала! Ужас какой-то! Чего тебе надо-то, Насть? Я не понимаю, что происходит! Почему у тебя живот должен висеть? У тебя грудь висит…
– Грудь? – ахнула Настя. – Висит?
Об этом она как-то не подумала. Бюст у нее был очень даже ничего, но о том, что с возрастом и он подвержен усушке и утруске, она как-то забыла, сосредоточившись на целлюлите и животе.
– Я не то хотел сказать! – взвыл Толик, аж вспотев от напряжения мысли. – Я к тому, что грудь есть, а живота никакого нет. То есть грудь выпирает, а живот – нет! И талия есть! И вообще, хрен с ним, с пивом, давай детьми займемся! Я уже, кажется, в настроение пришел, пока ты тут голая скакала.
– Скачут – блохи, – неожиданно холодно отчеканила жена, бодро начав одеваться. – Перебьешься с детьми. Иди, пиво свое допивай.
Толик никуда не пошел. Так и сидел, затаившись в углу дивана. А Настя размышляла.
Муж, конечно, врал. Неидеальность собственных форм она в очередной раз проинспектировала и убедилась: жизнь пошла под уклон, нужно торопиться, а то скоро вообще в тираж можно выйти. И как, скажите на милость, заводить любовника при таком раскладе? Да он в обморок рухнет или ускачет на одной ноге, на ходу надевая носки. Зато теперь ясно, почему с возрастом женщины начинают активнее ратовать за семейные ценности. Разумеется, только это им и остается. Выбора-то нет. Это мужчины почему-то ценятся, невзирая на кривые волосатые ноги, пузо арбузом, двойной подбородок и прочие прелести. А к женщинам требования предъявляются завышенные. Или это они сами себе придумывают завышенные критерии, а мужчинам плевать?
Жизнь все время подсовывала какие-то гнусные проблемы, которые нужно было решать, а они не решались. Это гусеницей быть просто. Жрешь, спишь, а потом – хлоп, и сразу бабочка. У дам все наоборот: не ешь, изводишь себя диетами, не спишь от голода и переживаний, а утром смотришь в зеркало – гусеница гусеницей.
Настя задумчиво посмотрела на притихшего мужа. Черт его знает, может, не рисковать, родить от него, а уж останется он или нет – не так уж важно. Или устроить себе праздник хоть раз в жизни и покутить со Славой? А там будь что будет?
– Такое чувство, что ты прикидываешь, на мясо меня пустить или на расплод, – осторожно пошутил Толик.
Если бы он знал, что попал прямиком в яблочко!
Настасья молча дооделась и щелкнула дверным замком. Настроение было отвратительным, хотелось его срочно чем-нибудь заесть, а по всему выходило, что после шести ей нужно голодать, чтобы хоть как-то приблизиться к канонам женской привлекательности.
– В последний раз поужинаю, – договорилась она со своей совестью. – Только йогурт и банан, а то на голодный желудок не уснуть.
Не успела она дойти до плиты, как в двери позвонили.
– Кого там еще черт принес? – негостеприимно пробормотала Настасья, озадаченно притормозив. Открывать двери не хотелось. Вдруг это какие-нибудь очередные богемные гопники к Елизавете? Или вообще деревенская родня жениха. Судя по незатейливой простоте и наивности будущего родственника, вполне могло нагрянуть какое-нибудь чудо с десятилитровой бутылью самогона и мешком семечек в виде гостинчиков.
– Это к нам! – гордо сообщила сестрица, продефилировав мимо в легкомысленной маечке и то ли крошечных шортах, то ли вовсе в трусах.
Это действительно пришли к ним, только не гости. Тощий вертлявый парень принес пиццу и суши.
Предположив, что деньги за доставленный на дом ужин сейчас начнут трясти с нее, Настя торопливо скрылась в ванной и закрылась, включив воду. К ее огромному удивлению, никто в двери не ломился. Устав сидеть и любоваться на струю воды, она осторожно выползла наружу. В коридоре пахло чем-то вкусным, Лизка гремела на кухне посудой.
