Анна Берсенева - Все страсти мегаполиса
Другая машина, стоявшая у обочины, черная большая «БМВ» с тонированными стеклами, вдруг вырулила на середину проезжей части и быстро поехала за синим красавчиком, объезжая его почему-то справа, со стороны тротуара. Когда машины поравнялись, у «бумера» опустилось водительское стекло, и Соня увидела, что из окна высовывается рука с большим зеленым яблоком. Через секунду яблоко полетело в синий автомобиль и глухо ударилось о его крыло. «Бумер» сразу сделал рывок вперед и резко, с визгом встал поперек дороги прямо перед синим. Тот вынужден был затормозить. Из «бумера» выбрался обезьянообразный качок и направился к синему. Перед этим он сделал почти неуловимое движение рукой. Соня расслышала противный скрежет, какой бывает, если по стеклу провести наждаком. И тут же догадалась, что именно наждаком качок и провел, только не по стеклу, а по боку своего «бумера».
Только теперь Соня поняла, что происходит. Что-то подобное случилось однажды, когда они с Ником ехали из Симеиза. Соня сказала, что давно не лазила на скалу Кошка, и Ник сразу предложил съездить и залезть, делов-то! Накануне Соня простудилась и решила поездку отложить: очень уж неохота было мчаться на мотоцикле с распухшим от соплей носом. Но Нику жаль было отказаться от того, чтобы провести с ней целый день, и он взял у матери «Нексию». На этой «Нексии» они и влипли в историю, когда возвращались обратно в Ялту.
Соня подошла поближе к «бумеру» и синему автомобилю; вблизи она разглядела, что это новенький «Ниссан».
Качок тем временем уже колотил кулаком в стекло «Ниссана» и матерился так громко, что поверить в праведность его гнева мог разве что наивный ребенок.
– Выходи!.. – прорывалось сквозь этажи мата. – Глянь, че ты сделал, да? Выходи, сказал!..
«Ниссан» безмолвствовал. Тогда качок грохнул кулаком по его дверце с такой силой, что дверца наконец открылась.
Мужчина, выбравшийся из машины, был так на нее похож, словно они приходились друг другу родственниками. Даже полоски на его галстуке, синие, в тон автомобильной эмали, свидетельствовали об этом. И весь он был так же элегантен, как его автомобиль.
Выражение его лица было если не испуганным, то все-таки растерянным. И очки в тонкой золотой оправе он зачем-то снял и положил в карман. Будто собирался драться с качком.
Представив себе, как могла бы выглядеть подобная драка и, главное, чем она должна была бы закончиться, Соня почувствовала что-то вроде жалости к владельцу «Ниссана».
Качок, впрочем, драться с ним, кажется, не собирался. Зато явно собирался облегчить его бумажник.
– Хер в ухо засунул? – заорал он. – Не слышишь, что чужую тачку стукнул?
– Мне показалось, просто что-то ударилось о крыло... – пробормотал мужчина из «Ниссана».
В его голосе слышались оправдывающиеся интонации. Те самые, которых в такой ситуации допускать нельзя было категорически. Даже если бы он в самом деле был виноват.
– Вынь из ушей!.. – продолжал надрываться качок. – «Просто что-то» ему! Не что-то, а мне тут ремонта на штуку баксов!
– Какого ремонта? – В голосе мужчины наконец прорезалось возмущение. – У вас же только маленькая царапина! И ту без лупы не разглядеть.
– Я тебе счас дам лупу! – Качок коротко ткнул элегантного локтем под грудь. Тот охнул. – А если у меня раму повело? Тогда ты минимум на три штуки попал!
– Да какую раму?!
В любой другой день Соня только ускорила бы шаг; что здесь происходит и чем все закончится, было понятно. Но, наверное, злость, которой она была охвачена после разговора с оператором Мишей, заставила ее вести себя иначе. Других объяснений своему поступку она просто не находила.
Соня шагнула с тротуара на дорогу и, оказавшись прямо за спиной у качка, постучала его кулачком по плечу.
– Эй! – сказала она. – Какие претензии?
Владелец «Ниссана» стоял напротив, поэтому их взгляды встретились. Соня не ошиблась: в глазах его мелькала та самая растерянность, которая всегда обещает только поражение.
– Че надо?
Качок обернулся и в развороте отбросил от своего плеча Сонину руку. Хамство, направленное не вообще на кого-то, а именно на нее, рассердило ее еще больше.
– Вечно ты, Петя, с каким-нибудь уродом свяжешься, – обратилась она к мужчине в галстуке. – Что в детстве, что сейчас. Не брат, а наказанье божье.
На Петю он был похож примерно так же, как Соня на Прасковью Феофановну. И сияющая машина, и очки в золотой оправе, и дорогой шелковый галстук, и светлая рубашка из мягкого льна, и, главное, выражение лица свидетельствовали о десяти поколениях жителей Сивцева Вражка, составивших его родословную.
– Тебе че надо? – тупо повторил качок. – Вали отсюда!
Соня снова обернулась к нему. Глаза ее сузились.
– Я что, по-твоему, зря на шпильках хожу? – сквозь зубы процедила она.
– На каких шпильках? – опешил он.
– Вот на этих!
Одновременно с этими словами Соня вскинула ногу так, что ее тонкий каблук оказался на уровне его глаз; вот когда пригодились спортивные танцы, которыми она занималась в шестом классе! При этом резком движении ее белые трусики бесстыдно мелькнули под короткой джинсовой юбкой. Но бесстыдство было сейчас как раз кстати, это она тоже знала.
Качок невольно отшатнулся.
– Нет, не зря я шпильки ношу, – прошипела Соня. – В глаз каблук задвину – через затылок выйдет, понял? Петь, запиши его номер. Или не надо, я и так запомнила. Поехали.
Соня хозяйским жестом взяла растерянного товарища под руку и почти втолкнула за руль «Ниссана», потом обошла автомобиль вокруг и села рядом на пассажирское сиденье.
– Поехали, – повторила она. И поторопила, захлопнув дверцу: – Да скорее же!
Упрашивать не пришлось. Видимо, растерянность у этого недотепы все же прошла – он рванул с места так, что качок отпрыгнул в сторону.
По пустой улице машина пролетела два квартала за минуту, не больше.
– Остановите, пожалуйста, – сказала Соня увлекшемуся водителю.
– Зачем? – спросил он.
– Я выйду.
– Ну что вы! За такой подвиг я просто обязан довезти вас до дому.
Другой на его месте произнес бы что-нибудь возвышенное или хотя бы витиеватое, а этот прямо сказал то, что думал: ты мне помогла, я тебя за это отвезу домой. Ты мне – я тебе. Соня невольно улыбнулась: уж очень непосредственной была его реакция.
– Я здесь рядом живу, – сказала она. – Везти никуда не надо. И вообще, извините.
– За что? – удивился он.
– За фамильярность.
– Ваша фамильярность оказалась очень уместна. Единственно уместна, как я теперь понимаю. А откуда вы узнали, как меня зовут? – с любопытством спросил он.
– Я не знаю, как вас зовут, – пожала плечами Соня.
![Мила Бонди - Броситься в объятия мужчины [СИ]](/uploads/posts/books/5921/5921.jpg)
