Мечта, а не жена! (СИ) - Ланская Алина

Мама сделала напор воды чуть больше.

— Ну он точно лучше твоего Пети, это сразу видно. А так… рано пока говорить, но мальчик очень…приятный. Главное, чтобы тебе было с ним хорошо. Я за тебя больше рада, ты наконец-то повзрослела! А я и не заметила.

Мама выглядела очень довольной. А Мара все еще не понимала причину. Ее никогда не донимали вопросами, когда же она выйдет замуж или хотя бы серьезные отношения заведет. Так с чего такое воодушевление?! Они его даже не знают!

— Я рада, что ты избавилась от своих детских комплексов, переросла их, — объяснила мама. — У тебя же всю жизнь был пунктик на красивых мужчин. Ты их так рьяно ненавидела, аж трясло от одного их вида. Один бабушкин юбилей чего стоил. Тетя Марина потом со мной полгода не разговаривала.

— Ну так я права была. — Вспыхнула Мара, вспоминая скандал с мужем тети Марины. — Ее муж оказался альфонсом!

— Да, но нельзя было такое говорить, да еще в тринадцать лет. Я одно время вообще думала тебя психологу показать, хорошо, что сама справилась. Иначе не влюбилась бы в такого красивого мужчину. Откуда в тебе вообще была эта непонятная ненависть?

Мара отвернулась, сделав вид, что ее больше интересуют цветы. Не говорить же маме, что внутри нее ничего не изменилось.

Глава 20

Ужинали в семье обычно на кухне, родители отдельно, а дочь, либо тырила прямо со сковородки, либо утаскивала себе что-нибудь в комнату на тарелке под неодобрительные взгляды мамы.

Сегодня же все было иначе.

Когда Мара с мамой вынесли из ванной свои прекрасные букеты, Кайрэн как раз расставлял в гостинной на столе тарелки.

“Из сервиза, подаренного родителям на свадьбу”, — с легким вздохом подумала Мара. Родители поженились совсем юными в 1990-е, тогда любой хозяйственный подарок ценился намного больше, чем деньги в конвертах. Этот сервиз, кажется, чешский, на двенадцать персон, достался от бабушки с дедушкой. Первый и последний нагоняй со шлепком по попе в жизни Мары был связан именно с этой фарфоровой громадой. В пять лет маленькая Марыся полезла в шкаф, который нельзя было открывать. Так сервиз на двенадцать персон превратился в сервиз на восьми персон.

— Что ты остановилась? Хочешь вазу поставить на стол? — мама тем временем понесла свой букет к себе в спальню.

— Не люблю эти тарелки! — обиженно шепнула Мара Японскому Богу. — Но раз их папа вытащил, значит, ужин будет грандиозным!

— Волнуешься? — Кайрэн улыбнулся одними уголками губ. В светлой рубашке, с закатанными до локтей рукавами выглядел Японский Бог… божественно. Мара с досадой отвела взгляд в сторону. Удивительно, но этот человек и здесь, совсем на чужой территории чувствовал себя в своей тарелке. Как у него так получается? Он вообще иностранец! Пусть и наполовину!

— С чего мне волноваться? — Мара водрузила свою вазу в самый центр стола. — Ты и правда понравился маме. На первый взгляд.

— Марыся, — впервые Кайрэн назвал ее полным именем. — Мы с тобой в одной лодке. Спалюсь я, тебе тоже не поздоровится. Так что… давай хотя бы дружить.

Он стоял слишком близко к ней, Мара могла различить маленькие солнечные блики в его глазах. Издевается?! Разве с таким как он можно дружить? Френдзона это для Лехи Шафранова и его приятелей. А для Кайрэна… бессонные ночи и разбитое сердце. Или полный игнор. Мара, конечно, выбрала бы второе.

Она воровато оглянулась. Родители были на кухне.

— Все слишком далеко зашло! Я не так себе представляла фиктивный брак.

Мара бы еще добавила, но в коридоре послышались шаги, и, как по команде, она отпрянула от своего “возлюбленного”.

— Не помешала? — усмехнулась мама. Ее, казалось, вся эта ситуация очень забавляла. Осторожно поставила на стол блюдо с дымящейся индейкой и обратилась к Кайрэну. — Там еще салат и рис надо принести. Помогай!

“Только бы пережить этот вечер! И ночь! Утром будет легче”, — молилась Мара. Поведение родителей напрягало. Слишком радушное для встречи с незнакомым человеком. А может, они уже так устали от дочери, что готовы сбагрить ее первому встречному?

Через несколько минут все, наконец, уселись за стол. Мара с Кайрэном по одну сторону, родители — по другую. Как на экзамене, ей богу!

— Папа запекает индейку по бабушкиному фирменному рецепту, — произнесла Мара, наблюдая как ее отец разрезает на порции мясо. — Очень вкусно.

— Спасибо, обязательно попробую.

Обмен легкими, ничего не значащими фразами, закончился. Мара и моргнуть не успела, как началось…

— А когда ты познакомился с нашей дочерью? — спросил папа, отправляя индейку на тарелку японцу. — И где?

Это было просто, потому что здесь Кайрэн с Марой договорились не врать. Почти.

— Мы столкнулись в одной деловом центре, куда я зашел случайно, а Марыся пришла на собеседование.

— Точнее говоря, я просто упала на Кайрэна, а он не дал мне приземлиться на пол, — вздохнула Мара. — Бежала на собеседование, опаздывала, сама бы и не упала, но… мне помогли.

— Да, там была одна девушка, она тоже очень торопилась, — подхватил Кайрэн. — Но я ей очень благодарен, иначе мог бы про упустить свою судьбу.

Говорил Японский Бог без тени улыбки, его слова звучали так искренне, что не знай Мара правды, сама бы поверила. Она опустила взгляд вниз, чувствуя как щеки наливаются румянцем. Не от смущения, от стыда. Это ж надо так бессовестно врать! Но с другой стороны, родители ей так и не рассказали про мамины проблемы на работе и про то, что у них с деньгами совсем беда.

Дальше все внимание сосредоточилось исключительно на госте, Мара лишь время от времени кивала или поддакивала.

— А чем вы занимаетесь?

— У нашей семьи в России девелоперский бизнес, — с готовностью ответил Сайто. — Мы вкладываем деньги в коммерческую недвижимость. Я часто бываю здесь, но постоянно живу в Японии.

Лица родителей мгновенно накрыла тень. Они явно подумали об одном и том же. Как и Кайрэн.

— Для европейца Япония крайне специфична, и я не буду просить Мару резко менять свою жизнь. Скорее я буду приезжать сюда как можно чаще. Но в Японию мы обязательно съездим. Пока такие планы.

Мама чуть заметно кивнула.

— Что ж, — вздохнула она. — А пожениться когда хотите? Если я…

— Да вот как подадим заявление, так и поженимся. Нет смысла откладывать, когда все для себя решили, — спокойно произнес японец, словно говорил о чем-то слишком обыденным. — Мы не хотим устраивать пышное торжество. Счастье любит тишину. Это наш праздник. И наших родителей, конечно. В Японии мы тоже проведем скромную церемонию.

Мама с папой молчали, переваривали все, что на них сейчас невозмутимо вывалил едва знакомый человек. Маре все казалось, что вот сейчас и вскроется их обман. Кайрэн осторожно накрыл ее ладонь своей рукой.

— Я понимаю, как это выглядит со стороны. Как минимум неожиданно и странно. Но мы с Марой взрослые люди и сами способны принимать решения и нести за них ответственность. Я выполню все свои обещания перед вашей дочерью. И я очень серьезно отношусь к браку.

Через час, когда ужин подошел к концу, Мара сама вызвалась проводить “жениха” до машины. И едва они оказались за пределами квартиры, Кайрэну пришлось успокаивать свою “возлюбленную”.

— Они даже не спросили, любишь ли ты меня. Мне кажется, они все поняли, и сейчас я вернусь…

Кайрэн притянул к себе Мару и обнял. А она даже сопротивляться не стала, он — единственный, кто был в состоянии понять ее сейчас.

— Не спросили, потому что для них это очевидно. Раз мы хотим пожениться. Для них я — японец, у нас не принято публично выражать свои чувства. А хочешь, поехали ко мне?

Маре подняла вверх голову. Ослышалась?

— Я серьезно. Почему нет? Если не хочешь сейчас расспросов. Но я думаю, их и не будет. Если я правильно понял твоих родителей. Они мне, кстати, понравились. Все хорошо, поверь.

На мгновение Мара готова была согласиться и уехать вместе с Кайрэном. Она все равно выйдет за него, что бы там не сказали родители. Ей двадцать три! И уже в понедельник ей нужно со всеми документами прийти в отдел кадров.