Мама знает лучше (СИ) - Тес Ария

— Не останешься?

— Мы поедем вместе.

Сейчас

Думаю, бабушка знала, что я просто не смогу бросить ее в том болоте одну. Ну, или она сделала это, чтобы я не нервничала, но…в конечном итоге отъезд из родного города и его предательство в принципе, очень сильно ее подкосили.

Бабушка сдавала на глазах. Она будто растворялась в столичном смоге. Исчезала…утекала сквозь пальцы.

И все это моя вина…

Я чуть сильнее сжимаю руль и давлю улыбку.

— Нет, Свет. Без тебя я не поеду…

Это вранье, конечно. И мне за него очень стыдно, но я не хочу, чтобы он видел свою любимую бульбулю в таком состоянии. Я хочу, чтобы он запомнил ее такой, какая она всегда была: добрая, светлая и со смехом, способным довести любого до мурашек и улыбки.

На самом деле, у меня всегда один и тот же маршрут. Я отвожу в садик сына, а потом еду к бабушке. Не знаю зачем. Она этого не видит и, наверно, даже не знает.

Я чувствую себя такой глупой! Беспомощной! Будто пытаюсь удержать дым голыми руками, хотя это невозможно! Она уходит, и я ничего не могу с этим сделать…

Так, ладно, нет. Не смей.

Каждый раз, когда я произношу эти страшные слова даже про себя, у меня глаза начинает печь, будто в них насыпали гору песка. А при ребенке плакать нельзя! Никогда! Это еще одно табу. Я не хочу его травмировать. Когда-то давно прочитала, что малыш должен видеть свою маму только в хорошем настроении — значит, так и будет. Улыбаюсь и киваю.

— Приехали. Пошли, я передам тебя Марине Сепановне.

Он довольный, выпрыгивает из машины, когда я его отстегиваю, а потом вприпрыжку несется в сторону своей группы. Передаю его, слежу, чтобы все было хорошо, и только когда вижу, как Свет ловко отбивает пять своим приятелям — ухожу. Конечно, не забываю об обещании. Проезжаю мимо садика медленно, бибикаю и усмехаюсь, когда дети с открытым ртом смотрят на мою машину, а мой сын гордо тыкает себя в грудь и что-то вещает.

Закатываю глаза — артист. Это у него точно от бабушки Эммы.

Как только я попадаю снова на оживленный проспект, то о манерах забываю тут же. Ловко маневрирую, обгоняю, газую. Таких, как я, называют «хамлом на дороге», но мне плевать, если честно. Мне уже на многое плевать, и я давно не думаю о том, какое впечатление создаю.

Меня от этого отучили звери. Спасибо.

Телефон начинает звонить, когда я почти добираюсь до больницы. Осталось всего три светофора.

Мама

Знаете, как бывает? Ты всего лишь смотришь на экран, видишь имя, но уже понимаешь, о чем будет разговор?

Вот это мой случай.

Как только я читаю короткое «мама», все нутро мое обрастает льдом, а сердце падает куда-то вниз на бешеной скорости.

Боюсь.

Я ужасно боюсь! Настолько, что спирает дыхание, а горло сжимает. В первое мгновение мне настолько дико страшно, что я даже думаю проигнорировать вызов, но потом быстро смахиваю ползунок и шепчу глухо.

— Да, мам?

Она всхлипывает.

И это провал…

— Аури…

В ее голосе нет больше привычной легкости и задора. Он пронизан болью, отчаянием и горечью.

Так что, да. Я знаю, что она скажет дальше, но…черт, я совершенно не готова это услышать, поэтому выпаливаю:

— Я уже близко, сейчас приеду.

— Аури, ты можешь уже не спешить…

По наитию мотаю головой.

— Нет, нет. Я почти здесь, я…

— Аури, бабуля ушла. Ее сердце остановилось полчаса назад…

Нет, вот это провал. Момент, когда уже ничего не исправить, настал.

Она ушла.

Ее больше нет с нами…

*Имя Святослав славянского происхождения. Образовано из двух слов: «святая» («светлая») и «слава», поэтому имеет различные значения. Чаще всего трактуется как «священная слава».

«Добро пожаловать в ад. Снова»

Аури, где-то поблизости города N.

Я еду на автопилоте.

Трасса перед глазами сужается, и я их тру в попытках вернуть взгляду четкость, но получается плохо.

Бабуля умерла.

Ее больше нет.

Где-то в области сердца снова ноет. Чуть надавливаю на грудную клетку в надежде, что станет полегче, но не становится. Мне больно. И я уже так дико по ней скучаю…

На миг прикрываю глаза, а потом вздрагиваю от восторженного крика.

— Вау-вау-вау! Смотри! Это что такое?!

Бросаю взгляд сначала на хозяина этого раздражительного голоса — Никиту, потом перевожу взгляд туда, куда он активно тычет пальцем.

— Карьер.

— Карьер…

Повторяет совершенно по-дурацки. С придыханием. Сразу достает телефон, чтобы заснять «вид», а я закатываю глаза. Господи! Ну что за человек! Ведет себя так, будто никогда не видел карьеров!

Хотя, может быть, это действительно так.

Никита — это мой…как бы «сводный» брат? Вроде бы я правильно использовала термин, но если что, поправьте. Для меня это все в новинку. Он сын нового маминого мужа.

Нет, мне не нравится, как это звучит. Как будто у нее мужей была целая вереница. Блин, да, была. Это ее четвертый брак, но Григорий — особенный мужчина для нее. Это видно сразу.

Он большой, красивый, очень серьезный. А еще он генерал. Они познакомились на одном из мероприятий, и вот уже третий год души друг в друге не чают.

Красиво звучит. Да и есть на самом деле. У них очень теплые, глубокие взаимоотношения. Иногда я даже поражаюсь тому, насколько хорошо он ее чувствует. Будто знает не три года, а всю жизнь.

Когда я приехала в Москву, Григорий стал…сюрпризом для меня. Ни я, ни бабушка не знали, что у мамы появились серьезные отношения, а тем более что она собирается замуж. Для меня это, кстати, стало сигналом: как говорят? Счастье любит тишину. Видимо, найдя «своего» мужчину, мама не торопилась делиться этим со всеми вокруг. Даже с нами. Обидно немного, наверно. Ну, было. Сейчас я отношусь к этому иначе. Больше понимания появилось как бы…не знаю. Может быть, я выросла? А может быть, просто поняла ее: Григорий, как он разрешает называть себя — Гриша, сразу не понравился бабушке. Такой прикол был, когда они увиделись впервые. Даже я почувствовала звенящее напряжение и всю встречу делала вид, что обычное печенье — это самое интересное, что я когда-либо видела. Наверно, мама боялась осуждения или похожей реакции, поэтому оттягивала момент нашего знакомства. Вроде как мой отец тоже был военным, но он бросил маму, как только узнал, что она беременна. По крайней мере, я это поняла из тех крупиц информации, которую узнала от бабули. Она вечно губы поджимала, когда я задавала вопросы, и в какой-то момент мне просто не захотелось больше спрашивать, а вот ее отношение к военным осталось идентичным. Именно его она демонстрировала всю нашу "встречу", с которой безумно хотелось сбежать.

Никита мне тогда помог…

Да на самом деле, если кажется, что он меня бесит — это, поверьте, не так. Я к нему очень тепло отношусь. Это он вытащил меня из депрессии, не давал сидеть дома, а вечно тащил куда-то «погулять» под предлогом того, что ребенку нужен свежий воздух.

«Ну…я читал где-то…Блин, ладно, не читал! Но в фильмах вечно об этом говорят! Так что, погнали! Сегодня будем изучать какой-нибудь парк…»

Никита — сын от первого брака. Жена Григория умерла, и это все, что я знаю. Никита не любит об этом говорить, а у Григория так и не спросишь. Он же…ну, генерал, понимаете? К нему вообще сложно подойти с каким-либо вопросом, чтобы поджилки не тряслись.

Вздыхаю и откидываю защитный козырек от бьющего в глаза солнца. Никита продолжает снимать, на этот раз записывает Reels. Он моложе меня на пару лет, еще учится в универе, так что сильно вовлечен вовсе это…модное, молодежное.

А я старая.

Нет, конечно. По возрасту — нет. Но в душе я будто сотку разменяла уже давно.

Вздыхаю и смотрю в зеркало заднего вида. На огромном, черном джипе за нами едет мама, Григорий и Свет. Он сам попросился покататься на большой "дедушкиной" машине, а я не была против. Думаю, маме пойдет на пользу. Она за эти пару дней сильно сдала. Постоянно плачет, винит себя. Может быть, меня тоже. Я боюсь задать этот вопрос и услышать правду.