Девочка из прошлого (СИ) - Тоцка Тала

— Не лезь, Фел... — сдавливаю переносицу, мотаю головой. — Пожалуйста, мы же сейчас поругаемся, а у меня на это нет сил.

— Я ещё тогда был против вашего плана с отцом, — сегодня он просто так не готов сдаваться. — Ещё несколько лет, и Катя спросит, почему ты по документам не ее мама, а опекун. И если тайну знает больше, чем два человека, она когда-то обязательно перестанет быть тайной.

— Ты просто не знаешь... — в висках невыносимо стучат молоточки, отдавая в затылке. — У Демида все хорошо. Все просто отлично. У него нет недостатка в женщинах.

Говорю, а перед глазами стоит Демид, который держит на руках маленькую девочку. Он смотрит на неё с такой нежностью и любовью, что у меня захватывает дух. Особенно от того, насколько это контрастирует с его обычным выражением лица — серьезным, собранным и немного грозным.

— Может и не знаю, — кивает Феликс, — зато я вижу, как между вами искрит. И знаешь что...

— Что? — вскидываюсь, прогоняя видение, которое не прогоняется.

— Сколько бы баб ни было у Ольшанского, счастливым он не выглядит.

Я знаю, что Феликс с удовольствием добавил бы «И ты тоже не выглядишь». Но мой друг сегодня решил проявить милосердие. Решил, что хватит меня добивать. Сегодня мы хотя бы обошлись без моего сравнения с собакой, лежащей на копне сена. Которая и сама его не ест, и других не подпускает.

Что ж, и на том спасибо. К слову, совершенно нелогичное сравнение, хоть сам Феликс так не считает.

Закрываю глаза, откидываюсь на спинку сиденья, а видение никуда не исчезает. Грудь сдавливает, я не могу не думать над словами друга. Просто не могу.

Потому что девочка на руках Демида из моего видения — не Майя Айдарова, а наша с ним дочь. И как бы я ни упиралась, в словах Феликса таится горькая правда.

Демид был бы не самым плохим отцом для Кати.

Нет, я к нему несправедлива. Он был бы хорошим отцом. Я сама сегодня это увидела собственными глазами.

Но как теперь все это разрулить, я представляю очень слабо.

Мне надо увидеть свою дочь, обнять ее, почувствовать ее тепло. Я успокоюсь, ко мне вернется способность здраво мыслить, и тогда я все обдумаю.

Обещаю.

Глава 10-1

Катя спит, свернувшись клубком, а я лежу рядом и вслушиваюсь в детское сопение. Я укладывала дочку спать, читала ей сказку, пока она не уснула. Теперь можно уйти к себе, но я не могу от неё оторваться. Я так люблю свою малышку, что на глаза наворачиваются слезы.

Кто-то скажет, что так нельзя, что чрезмерная родительская любовь часто превращается для ребенка в удавку. Но меня мало волнует кто и что говорит. Катя слишком мне дорога, чтобы я обращала внимание на чьи-то слова.

Моя мучительная, болезненная, разрушающая любовь к ее отцу трансформировалась в беспредельное, безмерное чувство, которое я испытываю к своему ребенку. Наверное, если бы я так сильно не любила Демида, я бы не забеременела.

Мы предохранялись, почти всегда. Я до сих пор не знаю, когда и в какой момент проскочила Катя. Но зато теперь я точно знаю, почему она выжила после своего преждевременного рождения, и кого я должна за это благодарить.

Сильные гены. Я видела это своими глазами. Если бы мне рассказали, не поверила бы. Трое детей от разных мужчин и женщин, а похожи между собой как близнецы.

Не могу не думать о том, что сказал бы Усман Айдаров, если бы увидел своих внуков. Как не могу не думать о том, на кого были бы похожи наши другие с Демидом дети. Ну, если просто предположить, что они бы были...

Глажу гладкий смуглый лобик, темные кудряшки. Смотрю, как вздрагивают длинные густые реснички моей дочки. И не могу отделаться от странного чувства.

Все эти годы она была моя. Только моя девочка. Все попытки Феликса разбудить во мне совесть, пресекались на стадии намерений. Я отдавала себе отчет, что Катя навсегда связала нас с Демидом, но сама этой связи не ощущала.

И вдруг я узнаю, что у моей девочки есть целая толпа родственников. Независимо от моего желания, независимо от моего отношения к этому факту. Они просто есть.

Когда я жила с Демидом, у них с братьями Айдаровыми была вражда, поэтому я мало ими интересовалась. Но теперь, как сказал Феликс, они наладили отношения. Особенно, как я поняла, у Демида налажены отношения с их женами. И детьми.

Феликс переслал мне фото братьев Демида. Ничего общего с Ольшанским, если не брать во внимание глаза. Глаза у Демида отцовские.

И если взрослые меня мало волнуют — особенно меня мало волнуют жены Рустама и Руслана, — то их дети в самое сердце.

Невозможно быть равнодушным к малышам, похожим на мою девочку так, будто их выпустили из одного инкубатора.

А ещё Усман. Фел его тоже прислал. Иногда он бесит бесцеремонностью, с которой вторгается в мою жизнь. Но сейчас я ему благодарна.

Все время полета я провела, рассматривая эти фото. И если бы вот сейчас в эту комнату вошел Усман Айдаров и потребовал рассказать Демиду о Кате, я бы не посмела отказать.

Клянусь. Побоялась бы.

Потому что сейчас отчетливо понимаю, что он имеет на неё право. Не Демид. Усман.

Представляю, как он сводит на переносице темные густые брови, отчего его лицо кажется ещё более мрачным и грозным, и говорит низким хрипловатым как у Демида голосом:

— Почему ты отняла ребенка у моего сына?

Я не нашлась бы что ответить.

До этой поездки сумела бы выдать достойный ответ, а сейчас нет. Не могу. И эти перемены меня больше пугают, чем радуют.

Что поменялось, что? Что произошло такое, отчего внутри меня все перевернулось на сто восемьдесят градусов?

И сама себе отвечаю нехотя — я просто увидела, что у моего котенка может быть семья. Это не обязательно живущие вместе папа с мамой. Это круг близких людей, которые тоже будут её любить. Не как я, но все же.

За все это время я никого не подпускала к Кате слишком близко. Феликс мой друг, но с моей семьей он всегда соблюдает дистанцию. Регулярно передает подарки, интересуется, но не больше.

Катя знает Феликса, как и Винченцо. Знает, что Винченцо ее крестный. Но они не ее семья, и сейчас я это ощущаю особенно остро.

Иногда мне кажется, мой ребёнок для Феликса постоянный источник чувства вины. Живое свидетельство низких и несправедливых поступков, которые он совершил, втянув меня в противостояние с Ольшанским. Когда использовал меня втемную.

Он уже просил у меня прощение, и мы договорились, что проехали. Но что там творится за нахмуренным лбом моего друга, какие процессы происходят в его грудной клетке, известно только ему. Поэтому Катю он видит редко.

Дочка ворочается, всхлипывает во сне. Тихонько дую на лобик, покачиваю за острое худенькое плечико, и она затихает.

Накормить малышку для нас с мамой настоящий квест. И я не могу не думать, что возможно за компанию со своим братом и сестрой она бы быстрее их догнала. Все-таки она такая маленькая по сравнению с Майей, хотя и старше почти на полгода.

То, что Катя выглядит младше, и направило Демида по ложному пути, тут я согласна с Феликсом на все сто процентов. Но как долго он ещё будет оставаться в неведении?

Думаю, недолго. Ольшанский достаточно умен и расчетлив. Я всегда это знала. А сегодня в ресторане я увидела совсем другого Демида. И развидеть не смогу, как бы мне этого ни хотелось.

Глава 11

Демид

Остаток вечера прошел в полном раздрае. В играх с меня толку никакого, даже Пчелка это поняла. Перестала меня дергать и убежала к столику с раскрасками.

Мы поужинали, и Соня, глядя на мой мрачный вид, предложила погулять в парке.

— Там детей допоздна полно, Майя найдет себе компанию, — сказала она, и меня затопило чувство вины.

— Нет, Сонь, не нужно. Я с ней поиграю, — запротестовал было я, но она упрямо покачала головой.

— Мне нужно с тобой поговорить, Демид.

Я рассчитался по счету и отвез девчонок в парк.