Бывшие. Сводный грех (СИ) - Феллер Софья

И она отвечает! Несмело, явно пробуя, каково это, целоваться… Уверен, что если я и не первый, то опыт у нее явно более чем скромный. Но это неважно, потому что я испытываю такой кайф, что с трудом держу себя в руках, чтобы не сорваться и не перейти к более активным действиям.

На чистых морально-волевых отстраняюсь, понимая, что надо остыть, что я и так слишком далеко зашел. Если Алена поймет, что это все было не во сне, то утром мне не поздоровится.

— Алекс, полежи со мной, — бормочет она, переворачиваясь набок.

И мне бы в этот момент уйти к себе, но мой здравый смысл помахал мне рукой еще в момент, когда мы оказались здесь вдвоем. Алена берет меня за руку, и я плюхаюсь рядом.

23

Алена

Просыпаюсь оттого, что мне становится невыносимо жарко и что-то тяжелое давит сверху. Сначала кажется, что это просто ощущения после сна. Ох, этот сон... Такой яркий, чувственный, что сердце еще колотится в груди. Мне никогда не снились такие сны. Щеки пылают, тело будто окутано горячей волной, которая не хочет отпускать. Я сглатываю, пытаясь успокоиться.

Во сне я была с Алексом. Мы целовались. Жарко, страстно, безумно... Каждая вспышка этих поцелуев теперь, словно молния, проносится в голове, заставляя щеки гореть от стыда. Мне никогда не было так... стыдно. Это ведь Алекс! Как я могла представить такое? Но ощущения были столь яркими, такими реальными, что, кажется, я могла почувствовать его вкус. До потери сознания... Первый раз в жизни что-то подобное. Даже не знаю, как теперь смотреть ему в глаза после этого.

До сих пор разгоряченная, разомлевшая, я не знаю, как унять те ощущения, что блуждают на губах, в груди, внизу живота, между бедер. Уже знакомое томление снова заставляет меня ерзать, извиваться, искать освобождения.

Тяжесть, которая придавливает меня к кровати, смещается с талии на бедро и собственнически его сжимает.

Я ахаю от неожиданности и понимаю, что это не сон. Я в кровати не одна. Дергаюсь в сторону, чтобы повернуться и рассмотреть того, кто со мной в одной кровати. Хотя я, конечно, почти уверена в том, что это Алекс. Кто же еще?

Большая ладонь легко удерживает меня на месте, будто играючи. Я ерзаю, не теряя надежды освободиться, но делаю только хуже. Теперь что-то очень твердое упирается прямо мне между ягодиц. Мужские бедра толкаются в меня, и мои легкие лишаются кислорода на несколько секунд. Я буквально вся горю!

Умом понимаю, что нужно остановить это, прекратить. Но телом… Эти ощущения такие приятные, что я не в силах им противиться. Мне так хорошо.

Прикрываю глаза и чуть откидываюсь назад, тесно прижимаясь к его широкой груди. Как это одновременно потрясающе и волнительно. Его дыхание, горячее и прерывистое, ощущается на моей шее. Я такая бесстыдница, оказывается!

Уговариваю себя вскочить, прогнать, закричать. Но когда его губы прихватывают кожу на шее, я стону от яркости ощущений.

— Ах-х-х…

— Твою мать, Аленка…

То, что по-прежнему упирается мне в ягодицы, конвульсивно дергается, посылая новый прилив влаги к моим и так уже насквозь мокрым трусикам.

Алекс берет мою руку и кладет себе на пах.

— Хочу тебя…

Мне становится страшно. Мы сейчас совсем не в тех обстоятельствах, чтобы продолжить. И я очень боюсь, что будет больно…

Вскакиваю с кровати, панически шепчу:

— Пожалуйста, иди!

— Ты серьезно? — его голос звучит с укором, и в полумраке я замечаю, как он садится на кровати, смотрит на меня с недоверием.

— Алекс, давай же, иди к себе! —повторяю чуть громче, хоть голос предательски дрожит.

Подхожу к двери и осторожно приоткрываю ее. В коридоре никого. Когда оборачиваюсь, Алекс уже стоит в полный рост, даже не пытаясь прикрыть свое возбуждение.

Краснею до кончиков пальцев, смущаясь от этого зрелища.

Обхожу его и подталкиваю к двери.

Он оборачивается, прожигая меня взглядом.

— Будь по-твоему, птичка, — наклоняется и накрывает мои губы, после чего выходит, прикрывая за собой дверь.

Я прислоняюсь к ней спиной, ощущая дрожь в коленках и пульсацию внутри.

Надо охладиться, решаю я и иду в ванную. Быстро раздеваюсь и встаю под душ.

Капли бьют по коже и ощущаются как продолжение ласк, ничуть не облегчая мое состояние. Я рычу, не зная, что мне делать. Упираюсь лбом в холодную плитку и веду рукой вниз на каких-то инстинктах. Не знаю, откуда это берется, ведь раньше я никогда себя не ласкала.

Когда пальцы касаются скользкого, твердого бугорка, волна нереального удовольствия обрушивается на меня. Дыхание становится частым и поверхностным. Каждый круг закручивает вихрем наслаждение, усиливая его, вырывая протяжные стоны, пока мир не взрывается фейерверком.

Ноги не держат меня, и я сползаю на пол душевой, ощущая себя желешкой.

Не могу сохранять голову холодной рядом с ним. Как же держаться от такого соблазна? Надолго ли меня хватит?

24

Алена

Утром просыпаюсь раньше всех, как всегда. Внутри неприятный холодок — не хочется встречаться с Алексом после вчерашнего, но знаю, что избежать этого вряд ли удастся. Спускаюсь, надеясь, что он еще спит. Когда вижу пустую кухню и тишину вокруг, вздыхаю с облегчением.

Быстро готовлю себе легкий завтрак и, прихватив его, возвращаюсь в комнату. Забираюсь на свой любимый подоконник, закутываюсь в теплый плед, прячась от утреннего холода, что исходит от стекла. Клацаю в телефоне, проверяя сообщения.

"Дуй в академию, прогон в 12, мегера лютует!" — Марина прислала смс еще вчера, но увидела я его только сейчас. Вздыхаю — понимаю, что опоздаю. Даже если выйду немедленно. Бросаю взгляд на сумку, стоящую у двери — вроде бы все собрано. Беру ее и, стараясь не шуметь, направляюсь к выходу.

Стою на пороге, готовая уйти, когда вдруг слышу за спиной шаги. Сердце моментально сжимается, и я почти уверена, кто это. В голове проносится мысль: «Только не он...»

Обернувшись, вижу Алекса. Он стоит, опершись о дверной косяк, руки скрещены на груди, взгляд пристальный, но не сердитый. Просто оценивающий.

— Уезжаешь? — произносит Алекс тихо, но достаточно, чтобы этот вопрос повис в тишине, будто он ждал чего-то другого.

— Да, в академию. Прогон у нас, — пытаюсь говорить спокойно, но от его взгляда мне хочется скрыться.

— После вчерашнего я думал, ты захочешь поговорить, — его голос все еще тихий, но с нотками разочарования.

— Алекс, давай не сейчас об этом. Давай просто… забудем, — почти шепчу в ответ.

— Забудем? — его голос поднимается. — А ты сможешь вот так просто забыть?

Слова задевают меня за живое, и я опускаю взгляд.

— Тише, разбудишь всех! — испуганно шепчу, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что родители не услышат.

Алекс подходит ближе, его фигура нависает надо мной, словно скала, и я машинально делаю шаг назад, пока не упираюсь спиной в холодную стену. Дальше отступать некуда, и сердце бьется где-то в горле.

— У тебя только один способ заставить меня замолчать, — нагло ухмыляется, разглядывая мои губы.

В секунду решаюсь. Адреналин хлещет по венам, сердце колотится так, что кажется, еще немного — и выпрыгнет наружу. Когда оставляю на его губах легкое, мимолетное касание, осознаю, что только что сделала что-то невероятно дерзкое. Бросаю сумку через плечо и буквально вылетаю на улицу, чувствуя, как кровь шумит в ушах.

Сажусь в такси, и в голове еще витает мысль о том, что только что произошло. Улыбка сама собой расползается на лице, когда отправляю ему сообщение: "Будешь обо мне вспоминать все эти две недели!"

Закрываю мессенджер и прижимаю телефон к груди. Он тут же вибрирует — ответ не заставляет себя ждать. Разворачиваю шторку и читаю: "Ты тоже, птичка, ты тоже! :Р"

Смех вырывается сам собой.

В голове еще витает остаточный эффект от прошлой ночи, но я стараюсь сосредоточиться. Танец — это мое спасение, возможность отвлечься и выплеснуть все эмоции. И видимо, сегодня у меня это получилось как никогда. Когда Елена Викторовна произнесла похвалу, я чуть не сбилась с ритма. Что-то мне подсказывает, что в глазах остальных я, вероятно, выгляжу странно — их любопытные взгляды следуют за мной, а легкие смешки порхают в воздухе.