Что-то в большом городе (СИ) - Волкова Дарья

– Слушай, давай каждую неделю обедать вместе. Мне понравилось. Я угощаю.

Он пытался вернуть себе прежнюю браваду. Явно сожалел о своей откровенности и об этом крике: «Я не знаю!». И, тем не менее… Марьяна снова подумала о том, что не хочет, чтобы из Кости вырос еще один несгораемый сейф фирмы «Тамм и сын». И если от нее что-то зависит…

– Считаешь, это годный способ, чтобы доставать отца?

Костя достал из кармана телефон и расплатился.

– Это отличный способ. Но дело не только в этом.

Они какое-то время снова смотрели друг на друга молча. Это был тот самый редкий случай, когда большую и самую важную часть разговора два человека сказали друг другу без слов. И уж тем более это странно в случае Марьяны и Кости Тамма – с учетом их разницы в возрасте и краткосрочности их знакомства.

Но отрицать очевидное бессмысленно.

– Хорошо. Я согласна. Через неделю в это же время в этом же месте. Платим по очереди, через неделю плачу я.

Костя ухмыльнулся.

– Я подготовлюсь и обожру тебя.

– Договорились.

***

Марьяна лежала на диване, уложив ноги на бортик. У нее законный перерыв. Точнее, наверное, на сегодня с работой надо заканчивать. Но она думала о том, что, скорее всего, после отдыха минут в пятнадцать она снова сядет за ноутбук.

И это было отнюдь не служебное рвение. Хотя Марьяну иногда называли трудоголиком, она себя таковым не считала. Марьяна умела останавливаться, умела выключаться, умела отдыхать. Но сейчас вопрос стоял совершенно иначе. И Марьяна просиживала за ноутбуком отнюдь не по заданию редакции.

А потому что у нее появился друг, который нуждался в ее помощи.

Друг! Господи, нормальные современные женщины заводят себе двадцатилетних любовников! А Марьяна себе завела юного друга. Хотя, возможно, ее отношения с Константином Таммом не вписываются в рамки дружбы. Хотя кто их устанавливает – эти рамки? Марьяна всегда обходилась с рамками и прочими правилам очень вольно. И легко могла их нарушить, если это было выгодно.

Сейчас, если смотреть на ее отношения с Костей Таммом с точки зрения обывательской морали, то возникала любопытная дилемма. Что для среднестатистического гражданина более неприемлемо с точки зрения морали: роман сорокалетней женщины и двадцатилетнего парня или дружба между вышеозначенными персонами? А еще та же мораль прописных истин утверждает, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает.

Марьяна поменяла положение ног.

Бывает. Вот ее отношения с Тимуром Лиханцевым (1) – явное тому подтверждение. Как там сама Марьяна говорила Тане – между ними нет химии. Ну, вот реально нет ее, этой химии М и Ж. А между Тимуром и Ларой, его женой, искрило так, что до пожара недалеко.

______

(1) Тимур Лиханцев – главный герой романа «Скажи мне это в полночь»

Впрочем, как раз пожар и связал их. А Марьяна и Тимур… Наверное, если бы Марьяна сама проявила инициативу, то, может, что-то и было бы между ней и Тимуром – ну, до Лары, естественно. А, может, и нет. Его Лемурское Величество слишком умен, слишком дорожит профессией, чтобы заводить интрижки на работе. А сама Марьяна была уверена, что связь с Тимуром сломала бы что-то гораздо более важное в их отношениях. Что-то человеческое.

А между Марьяной и Костей происходило что-то другое. Если Тимур был для Марьяны старшим товарищем – хотя и младше ее на целых шесть лет – и ориентиром в профессии, то с Костей ситуация разворачивалась по иному сценарию.

Марьяна вспомнила свое знакомство с Константином Таммом, как она оценила по достоинству его внешность. Эта внешность никуда не делась – ни породистое лицо, ни нахальная улыбка, ни шикарная фигура молодого крепкого парня. Только вот это Марьяну теперь совершенно не волновало. Нельзя сказать, что это ее и при первой встрече так уж сильно взволновало, но не отметить такие выдающиеся внешние данные было никак невозможно. Но теперь представить себя и Костю в роли любовников Марьяна не могла вообще. Это для нее стало чем-то с явным оттенком педофилии. Хотя это смешно, учитывая, что Костя – ходячий совершеннолетний тестостерон, и девчонки на него слюнями капают. А Марьяна во время последней встречи едва удержалась от педагогического подзатыльника за то, что этот юный нахал ходит без шапки. А на дворе вот-вот уже зима, и ветер дует, а Костя по-прежнему без машины. Что это – материнский инстинкт?! Вот так вот внезапно проснулся в сорок лет по отношению к здоровенному двадцатилетнему лбу?

Ох, и чудишь ты, мать.

Но факт остается фактом. Она втянулась в некоторые отношения с Костей Таммом, которые очень сложно как-то идентифицировать. Началось все с совместных обедов по пятницам. Потом к ним присоединилась переписка. Марьяна взяла на контроль вопрос Костиной учебы и строго с него спрашивала. Он ворчал, фыркал, но постепенно стал все больше и больше рассказывать о своих делах в университете, в свою очередь расспрашивал Марьяну о ее учебе, о том, как она выбирала профессию, как строила карьеру. Ни разу во время их общения не встал вопрос о Маше Пупкиной, Костя называл ее исключительно Марьяной или, если хотел позлить – то Марьяшей.

Хороший мальчик. И очень умненький. Вот реально умненький, это Марьяна поняла очень быстро. Не отдохнула природа на сыне Германа Тамма. А вот сам Герман Тамм…

Наверное, она заразилась этим от Тимура. При всем цинизме их профессии – в которой без него никак – Тимур был одновременно в каких-то вопросах идеалистом. Циник-идеалист. Такое вот уникальное комбо. Как-то раз Марьяна сказала ему об этом, а Тимур лишь пожал плечами. И сказал в ответ: «А как без этого? Это весы, Марьян. Если не будет этой второй чаши, при нашей профессии очень легко потерять в себе человека». У Тимура было обостренное чувство справедливости, которое время от времени выбрасывало, как вулкан, струю раскаленной правды. Так было, когда Тимур написал материал о пожаре в «Сад-Мега». Он тогда такую волну поднял, что Марьяна думал, что их этой волной смоет. Нет, устояли. Тимур после этого обрел – по выражению Ставра – прижизненный статус «почетного святого, почетного великомученика, почетного папы римского нашего королевства». А если не шутить, но Тимур теперь, по мнению Марьяны, входил в десятку самых авторитетных журналистов.

Она восхищалась его смелостью. Была уверена, что она так никогда не сможет. Рискнуть всем ради какой-то абстрактной справедливости – не про нее.

А если справедливость не абстрактная? Нет, Тимур Марьяну точно заразил! Этим своим обостренным чувством справедливости! Наверное, это передается воздушно-капельным путем.

Потому что несправедливость того, как поступили с Костей Таммом, не давала Марьяне спокойно жить. И кто поступил – родной отец!

Марьяна резко села на диване, а потом встала. Не сварить ли ей кофе? Все равно спать Марьяна в ближайшие три часа не ляжет, а снова сядет за ноутбук и будет рыть, рыть, рыть. Как крот какой-то.

С чашкой горячего кофе Марьяна устроилась за ноутбуком. Мысли ее снова вернулись к Таммам. На этот раз – к Герману. Марьяна вспоминала и сопоставляла свои впечатления от личных встреч с ним. Да, он человек закрытый. Да, несомненно, жесткий – успешные деловые люди не бывают мягкими по определению. Но он не производит впечатления садиста. Правда, Марьяне не довелось, слава богу, иметь дело с такими людьми. Но то, что он сотворил со своим сыном, очень походило на садизм. Как можно лишить собственного ребенка матери?! У Марьяны не укладывалось это в голове. Что бы ни произошло у самого Германа Тамма с этой женщиной, вычеркнуть, вымарать ее из жизни сына – это бесчеловечно. Как чувствовал себя Костя, который рос с ощущением, что матери у него в жизни никогда не было – Марьяна могла лишь умозрительно представить. У человека два родителя. Если они оба есть в его жизни – человек твердо стоит на ногах. Да, родители могут разойтись. Да, один из родителей – а в особо трагичных случаях и оба – могут умереть.

Но в любом случае ребенок знает, что они у него были – папа и мама. А когда на месте одного из родителей пустота – то человек всю жизнь будет балансировать, словно на одной ноге, в постоянных попытках поймать равновесие. Это было личное мнение Марьяны, которое она особо никому не высказывала – тема слишком деликатная. Но сейчас она не могла об этом не думать. Неужели Герман Тамм не понимает, на что он обрек своего сына? Что это? Преднамеренная жестокость? Не похоже. Он просто не любит своего сына? Такое возможно. Особенно если эта женщина, мать Кости, чем-то очень не угодила Тамму-старшему. На такое обнуление человека в своей жизни и в жизни своего ребенка не идут без веских причин – Марьяна в этом мне сомневалась. Особенно такие прагматичные и ценящие свое время люди как Герман Тамм.