Дарио (ЛП) - Торн Оливия
Каждую секунду, когда Дарио обнимал меня, целовал, присваивал…
Каждое прикосновение, каждый вкус, каждое ощущение.
В конце концов, мои мысли свернули в более темную сторону.
Например, что я почувствую, когда он потянет платье вверх по моим бедрам, как шелк будет скользить по моей коже…
Что будет со мной, если он коснется меня между ног, где пульсировало от жара, влаги и вожделения.
Снова и снова я запрещала себе думать о подобных вещах…
И снова, и снова эти мысли настойчиво лезли в голову.
Я ворочалась на протяжении нескольких часов, пока наконец не наступил сон.
И даже тогда мне не стало легче.
Во сне он приходил ко мне снова и снова.
Иногда нежный…
Иногда грубый.
То он стаскивал с меня пеньюар…
Или разрывал его в клочья.
То нежно занимался со мной любовью…
Или брал меня, как животное, неистово и дико.
И каждый раз я вскрикивала, когда он входил в меня.
Ненавидела его…
И желала еще больше.
Пока я не проснулась утром от того, что простыни спутались вокруг меня.
Я перевернулась на бок и почувствовала огромный стыд.
Мафиози навязал мне себя, а я только дрожала и хотела большего.
Все проповеди, которые я когда-либо слушала, все предостережения о похоти снова зазвучали в моем мозгу.
Мне казалось, что за свои желания я могла попасть в ад.
Это был не обычный мужчина, о котором я фантазировала.
Он был преступником.
Головорезом.
Убийцей.
Мафиози.
То, что я хотела его против своей воли…
То, что мое тело так бурно реагировало на его прикосновения, предавая меня…
Что это говорило о моей душе?
Я чувствовала себя запятнанной грехом…
И впервые с тех пор, как я решила посетить церковь, чтобы попытаться бежать, вырваться из этого места и связаться с отцом, ощутила потребность облегчить свою душу и попросить прощения.
Мне грозило адское пламя за те чувства, которые внушал Дарио Розолини…
И я готова была на все, лишь бы избавиться от этих чувств раз и навсегда.
Я быстро оделась, но не в шелковое платье, которое он мне подарил, а в одно из тех, которые принесла из дома.
Я знала, что он не позволит мне уйти.
Мысли все время возвращались к вчерашней ошибке с телефоном. Я понимала, что мне придется собрать больше информации, если хотела сбежать отсюда.
Но как?
… Кэт.
Катерина расскажет мне все, что нужно. Я была в этом уверена.
Поэтому спустилась на кухню. Было еще достаточно рано, в доме стояла тишина. Я шла неслышно, не желая ни с кем столкнуться — в первую очередь с Дарио.
Я вошла на кухню, но там никого не было.
Но Кэт была где-то рядом. Об этом говорила нарезанная на разделочной доске клубника. И свежее тесто, отложенное для замеса.
Кроме того, на соседней стойке лежал ее мобильный телефон. Он был разблокирован, как будто она смотрела на него перед тем, как исчезнуть.
Я оглядела кухню. Похоже, поблизости ее не было.
Она могла знать, что мне запрещено пользоваться собственным телефоном… Поэтому я решила, что лучше попросить прощения, а не разрешения.
Я поспешно схватила телефон, открыла Google Maps и набрала — Церковь рядом со мной.
Карта увеличилась до крошечной деревушки. Я провела пальцами, чтобы понять, где я нахожусь по отношению к городу.
Но как бы я ни уменьшала масштаб, никаких признаков особняка Розолини не было. Только пустое зеленое пространство.
Я нахмурилась, пытаясь понять, в чем дело.
И вдруг услышала приглушенный крик, как будто кто-то всхлипывал в подушку.
Звук доносился из кладовки, всего в метрах десяти от меня.
Деревянная дверь была почти полностью закрыта… но оставалась маленькая щель.
Изнутри раздавались приглушенные крики…
Но в них не было печали.
Они звучали…
Страстно.
Я закрыла Google maps, положила телефон на стойку и медленно пошла на звук, сердце колотилось в груди.
Затем заглянула в щель почти закрытой двери.
То, что я увидела, повергло меня в шок.
И возбудило почти так же сильно, как поцелуи Дарио накануне вечером.
В кладовке Валентино занимался любовью с Кэт.
Ну… если честно…
Они не «занимались любовью».
Я покраснела и виновато перекрестилась, беззвучно произнося эти слова в голове:
Они трахались.
О, Боже, как они трахались.
Кэт была прижата к стене, ее платье задралось на талии.
Валентино стоял перед ней.
Его брюки были спущены чуть ниже задницы, а ноги Кэт были сжаты на его талии.
Рубашка прикрывала его верхнюю часть тела, но задница — голая, красивая, идеальная задница — двигалась вперед и назад, проникая между раздвинутых ног Кэт.
Раздался влажный звук шлепков кожи о кожу…
И Кэт впилась ногтями в его спину.
Я видела ее лицо через его плечо.
Глаза были закрыты, а выражение лица находилось где-то между болью и экстазом.
Я не думаю, что она хмурилась от боли.
Потому что она пыталась сдержать крики наслаждения при каждом толчке Валентино.
Каждый раз, когда его красивая задница двигалась вперед, все ее тело содрогалось.
И из ее горла вырывалось тоненькое «ух — ух — ух — ух».
Иногда она кусала его за плечо или шею, чтобы не закричать.
А его руки… его большие, сильные руки… сжимали ее задницу, удерживая в воздухе без усилий, как куклу, пока он овладевал ею.
Я стояла в полном шоке.
Хотя знала, что такое секс.
Но я никогда не видела этого.
Ни в интернете, ни на видео, ни на экране.
И это было самое прекрасное, самое возбуждающее, самое поразительное, что я когда-либо видела в своей жизни.
Я была мокрой, как никогда раньше…
Даже больше, чем прошлой ночью, когда Дарио поцеловал меня…
Больше, чем в моих мечтах о том, как он будет меня жаждать.
Все, что я могла делать, это стоять, как загипнотизированная, и смотреть, как Валентино трахает ее, как зверь.
Вдруг крики Кэт стали нарастать и усиливаться.
Она уткнулась лицом в его плечо и издала один длинный, приглушенный крик.
«О, черт, о, черт, о, ЧЕРТ», — хрипел Валентино в ее волосы.
Внезапно он сильно и глубоко вошел в нее.
И они оба прижались друг к другу, будто умирая.
Наконец он оторвал свое лицо от ее волос, и они начали целоваться… нежно, страстно…
Но он все еще прижимался к ней, ее голая задница была зажата в его огромных руках…
Его тело все еще прижималось к ней.
Я не могла больше смотреть.
Сходила с ума от похоти и не могла этого вынести.
Все, о чем я могла думать, только о том, как бы мне хотелось оказаться на месте Кэт…
Но чтобы Дарио прижимал меня к стене, а его голая задница впивалась в меня своим мужским достоинством.
Я отпрянула от двери и вышла из кухни, наткнувшись прямо на Филомену.
— Ох! — воскликнула она, когда я, пошатываясь, вышла в коридор. — Ты в порядке, дитя?
Я уставилась на нее, как на инопланетянку.
Но знала, что не могла пустить ее на кухню — нельзя было допустить, чтобы Кэт поймали.
Но я должна была что-то сделать с непреодолимым вожделением в моем теле.
Стыдом, за то, что я подсмотрела страшный грех.
А еще хуже, что мне хотелось сделать это самой.
— Мне нужно пойти в церковь, — пробормотала я. — Мне нужно пойти на исповедь.
Она улыбнулась и чопорно кивнула.
— Хорошо. Я могу попросить одного из водителей отвезти тебя. Здесь недалеко есть деревня…
— Нет, — перебила я.
Она удивленно посмотрела на меня.
— Почему нет?
Я поморщилась.
— Дарио не хочет отпускать меня из поместья.
Она нахмурилась.
— Конечно, нет… Зачем убийце позволять невинному делать то, что велит Бог?
Я поняла, что у меня появился союзник, и схватила ее за руки, умоляя.
— Есть ли другой выход с территории? Как добраться до церкви?
