Любимая для спонсора (СИ) - Ривера Полина
– Не захочу, не волнуйся.
– Миша, а ты…
Ее тонкие пальчики касаются моей кисти. Отдергиваю руку, словно обжегшись.
– Что еще?
– Не хочешь поужинать со мной? Отметить удачную сделку. Я приглашаю.
– Что же случилось? Мы уже не такие разные? – цежу сквозь зубы.
– Знаешь что, чемпион? Унижаться и лебезить я перед тобой не стану, не жди. Себя я люблю больше… – гневно выпаливает красавица. Поднимает тонкий подбородок и прищуривается. – Последний раз спрашиваю – идешь со мной ужинать?
– Нет, Люба. Боюсь, больше я тебе не поверю.
Глава 19.
Глава 19.
Люба.
Между лопатками будто печет от его пристального взгляда… Я точно знаю, что Миша сейчас на меня смотрит… Наблюдает, как я возвращаюсь к Марине Алексеевне, нарочито спокойно сообщаю об успехе сделки, подписываю свой экземпляр договора… Делаю вид, что ничего такого не случилось, и я частенько получаю от мужчин отказы. Он ведь во всем прав… Наверное, я не поверила бы себе. Не давала второго шанса. Вот взять Олежека – он может делать что угодно, но больше я его на пушечный выстрел не подпущу… А тут на месте Олежека я…
И от осознания безнадежности ситуации больно щемит в груди. Я вроде бы все понимаю… Убеждаю себя, что не могла влюбиться в Мишу… Смотрела на него сейчас и искала недостатки – шрамы, прыщи, кривые зубы. Хотела хоть за что-то зацепиться, чтобы убедить себя в равнодушии. И не находила… Он идеальный мужчина. Это я, дура, не замечала этого…
К щекам приливает кровь, когда он подходит ближе. Высоченный, широкоплечий, деловой и… Такой чужой. Я слишком хорошо помню, как гладила его кожу и целовала губы… И даже тогда хотела увидеть его лицо и искрящуюся в глазах страсть…
После пережитой измены мне было жизненно необходимо видеть в мужских глазах желание… Чувствовать, что меня хотят… Предпочитают, а не жалеют или делают одолжение. Однако, новых отношений я боялась как огня… Наверное, дело было даже не в Михаиле, а в моем вселенском неверии мужчинам.
– Увидимся через шесть месяцев, – бросает Миша, размашисто расписываясь в экземпляре договора.
– Смело, – хихикает Марина Алексеевна. – Что же, Михал Васильич, и проверять не будете? Вы же тут рядом – через стенку?
– И никому туда ходить не разрешаю! Чтобы носа не казали в мои владения, Любовь Викторовна, – рявкает он.
– И не собиралась, – хмыкаю я. – Деньги будете пересчитывать?
– Нет… Или, да, черт возьми.
Он сжимает челюсти так сильно, что выступают желваки. Демонстративно считает деньги, полученные мной от продажи квартиры. Я все-таки сделала это! Избавилась от своего дома, оскверненного чужой девкой. Быстро оформила сделку и купила в ипотеку другую квартиру, расположенную неподалеку от Мишиного зала. Уютную, со свежим ремонтом и удобной инфраструктурой.
– Все в порядке, – вздыхает он.
– Миш, можно тебя на минутку? – не выдерживаю я.
Решаюсь на отчаянный шаг. Господи, я никогда еще не бегала за мужчинами так… отчаянно и нагло.
– Что еще, – сухо бормочет он.
Я отхожу к окну, увлекая его за собой. Захлебываюсь словами и густым, душным воздухом. Щеки горят, во рту сухо, как в пустыне. Безумие просто… И слова выдавить не могу – смотрю на него. Любуюсь. Задыхаюсь.
– Говори что хотела. У парней с минуты на минуту начинается тренировка.
Он сжимает пальцы в кулаки. Поглаживает запястье, а я не могу взгляд отвести от его рук – по-мужски грубых, жилистых, умеющих быть нежными…
– Ты сказал, что мне достаточно попросить тебя, чтобы что-то получить.
– И что? Это было давно и…
– Хорошо, – поднимаю ладони в оборонительном жесте. – Я понимаю, что это выглядит странным, но… Поужинай со мной. Один раз и все. Больше я тебя не побеспокою. Обещаю.
– Зачем тебе это?
– Тебе не понять. Пожалуйста, я прошу.
Если сейчас откажет, тогда точно все… Никогда больше не стану так унижаться. Вероятно, Миша угадывает мои чувства. Он шумно выдыхает и произносит вымученно:
– Так и быть, Любимая. Сохраню остатки твоей гордости. Говори, куда подъехать и во сколько?
– Паб на Невском проспекте, я сообщу точный адрес. Наверное, в восемь.
– Хорошо, буду.
На ватных ногах возвращаюсь к риэлтору. Спешно прощаюсь и забираю из ее рук бумаги. Выбегаю на улицу и вдыхаю морозный воздух. Дышу так, что болят легкие. Сажусь в свою машинку, оставленную на парковке неподалеку, и вбиваю адреса баров. Я ведь просто так назвала место, не подумав…
Из десятка предложенных вариантов выбираю наиболее понравившийся. Звоню и бронирую столик. Вот и все. Другого шанса не будет начать все сначала… Почему я этого так хочу? И именно сейчас? Странное дело, во мне даже страха не остается – только желание быть с ним… Вернуть утраченные чувства защищенности и заботы, которые он дарил.
Да, мы разные, я была права, когда говорила это. Миша слишком жесткий, несгибаемый, грубоватый… А разве я далеко ушла? Такая же бескомпромиссная во многих вещах. Не знаю, почему именно сейчас мне не хочется в этом копаться – я слепо следую чувствам. Ведусь на них, как на свет маяка…
В ресторан я приезжаю немного раньше условленного времени – это ведь я пригласила Мишу. На мне легкий, ненавязчивый макияж, крупные кудри струятся по плечам. Я решила не наряжаться – ограничилась костюмными брюками и шелковой блузкой. Обулась в кожаные ботильоны на среднем каблуке. Вряд ли Миша позовет меня к себе… Но не стану скрывать, что мне хочется близости с ним… На всякий случай надела комплект нового черного белья – чем черт не шутит?
– Чего желаете? – спрашивает меня бармен.
– Пока ничего. Я жду своего спутника.
Миша задерживается. И не звонит. Проверяю мессенджеры – в сети его давно не было… Такое поведение кажется мне странным, но я отгоняю навязчивые дурные мысли. Заказываю кофе и пью его маленьким глотками, то и дело поглядывая на часы. Он не придет… Мне это ясно, как и то, что зимой на Неве нет навигации. Не придет, и все… Вот цена его слова. Его гребаного обещания…
Аппетит испаряется. Я расплачиваюсь и поднимаюсь с места. Дрожащими пальцами застегиваю пуговицы пальто. Сую в папку чаевые и хватаю с дивана сумочку. Уже на улице отвечаю на звонок с незнакомого номера. Застываю на месте, не обращая внимания на падающие с неба снежинки. Они тают, коснувшись горячей щеки, путаются в волосах и, кажется, добираются до самого сердца – мне вмиг становится зябко…
– Алло, слушаю.
– Любовь Любимая? Это следователь Дудин. На Олега Матвеева совершили нападение, он сейчас в реанимации.
– Мне очень жаль, но мы с Олегом чужие друг другу люди и…
– Он успел сказать, кого подозревает в покушении. Как раз перед тем, как потерять сознание в реанимобиле. Вам знаком Михаил Филинов?
– Д-да…
– Он задержан по подозрению в покушении на убийство.
– О боже… Назовите адрес? Я сейчас же подъеду.
– Пролетарская двадцать восемь.
Глава 20.
Глава 20.
Михаил.
В ноздри вбивает вонь допросной – влажная пыль, застарелые запахи сигарет и старой бумаги. Стараюсь держать себя в руках, но получается откровенно плохо… Только и могу, что вздыхать или менять положение, наблюдая за монотонной работой дежурного следователя. Щуплый, уставший, взъерошенный, как воробей, он производит жалкое зрелище. Но только не взглядом – он у него, на удивление, хищный.
– Я не трогал этого утырка, – произношу в сотый раз, подаваясь вперед.
– Пострадавший звонил вам.
– И что? Я тренировал парней, любой может это подтвердить.
– Я вижу, что у вас сбитые костяшки пальцев. И ссадина на лице. Вы дрались с Олегом Матвеевым?
