Опера вызывали?! (СИ) - Романова Ульяна

Назар вытянул руки, пародируя зомби из фильмов. Склонил голову вбок и пошел вперед:

— Мозги-и-и, мне нужны твои…

— Текст не тот, — скептически поправил его Артур.

— Пардон… Малинка-а-а-а, мне нужна моя Малинка-а-а-а… Влюбился и одна Малинка в голове. И я не о еде.

— Давно вы его знаете? — вздохнула я. — Скажите честно, он вам заплатил, да?

— Знаем давно, денег не брали. Мы когда все на первый курс поступили и к Медведеву в команду попали, Громов на пятом учился и занимался с нами. Там и познакомились, — пояснил для меня Назар.

— Ясно, — вздохнула я, понимая, что передо мной предатели, которые встали на сторону гулящего опера.

— На каких лыжах? О чем они? — обалдела Лиля.

Парни зашли в кафе, а я в несколько предложений рассказала приятельнице про опера, его попытки стать паркурщиком и наш неудавшийся план по его избавлению.

Лиля долго смеялась, а потом напряглась:

— Слушай, мне в ночь шабаша кто-то в дверь сунул букет лилий.

Мы переглянулись и обе скривились. Оригинальность лилий для Лилии просто зашкаливала и подругу, видимо, тоже слегка утомила.

— Может, букет предназначался тебе, а опер твой просто Лиль перепутал? Потому что мне некому цветы носить — сто процентов.

— Пойдем на занятие? — взмолилась я, заметив идущую к нам Полину.

Протянула подошедшей подруге ее кофе и сделала глоток из своего стакана. Достала мобильный, подумала и включила.

От опера было пять пропущенных вызовов и одно сообщение:

«Вызов принят, пельмешка! А Макс женат!»

Глава 14

Глава 14

Жека

Я вертел в ладони свой мобильный, азартно решая, чем ответить пельмешке. После того как эта маленькая вредина скинула мне свою фотку с Максом, у меня знатно потемнело в глазах, так что мой мобильный с трудом пережил ее диверсию. Цветочек была моя, и отдавать ее я никому не собирался. По крайней мере, в ближайшее время.

Пошел на стратегическую хитрость и подставил ближнего своего, соврав пельмешке. Ровно минуту мучился угрызениями совести за донос и поклеп на товарища по погонам. Выдохнул и принялся за работу, чем и занимался аж до 16:00.

— Бабуль, идите! — услышал я из коридора усталый голос Ромыча.

— А мой кошелек? — ответил ему старческий голос. — Найдете?

— Конечно, найдем! — воодушевленно пообещал ей Роман. — Сейчас подключим ФСБ, ОМОН и наших лучших кинологов, по запаху найдем вора.

— Точно? — бабуля не поверила своему счастью.

— А то! Идите, отдыхайте, сериал свой любимый посмотрите.

— Точно! Через час мой сериал начинается! — вспомнила старушка.

Спустя мгновение усталая морда моего товарища появилась в дверях.

— Опять она? — хмыкнул я.

— Кошелек в ее сумочке. Трижды доставал, показывал, нет, упирается, что украли.

Ромыч выдохнул, сел на стул, закинул ноги на стол и сменил тему:

— Может, вечером куда-нибудь сходим?

— Не могу, у меня подвиги, — хмыкнул я, — играем с пельмешкой в Геракла.

— Вы уже до ролевых дошли? — оживился Роман.

— Почти. Первый подвиг — воздержание. Поэтому я пока никуда.

— Какой? — заржал Ромыч. — Воздержание и ты?

— Натусик приходила, а я сдержался!

— Мне скоро ждать всех твоих у себя, будут заявление о пропаже любимого писать? Ты им блядомор устроил? Никакого Жеки весь месяц? — веселился Ромыч.

— Им тоже воздерживаться полезно для здоровья, — хмыкнул я. — Макса не видел?

— У себя в кабинете, — махнул рукой Ромыч, — а тебе зачем?

— Затем, что пельмешка моя! А эта харя довольная к ней по утрам бегает, еще и фотографируется…

— Подожди, — озарило Романа, — так она не дала? До сих пор? Евгений, ты стареешь или теряешь хватку?

— Я развлекаюсь, — оскалился я, — интересно с ней. Прикинь, она меня пыталась заставить участвовать в гонке на лыжах! Осенью, мля, в парке. Руки крутит как нормальный опер, язычок острый. Мечта, а не Цветочек!

— Ты это, аккуратнее с такой. И ничего не подписывай. Оглянуться не успеешь, как окажешься женатым и с тремя детьми.

— Мужчины все делают ради дам. Ради недам ничего не делают, — с философским видом процитировал я и напомнил: — У тебя детей нет!

— Так я и развожусь, — вздохнул Ромыч.

— Не простила?

— Нет, — скривился мой товарищ, — вчера весь вечер свои шмотки под окном ловил.

— Вы ж вроде помирились? — припомнил я.

— Ага. Пока Стелла не позвонила, — Роман потер лицо ладонями, — а моя трубку взяла. В общем, теперь точно все. Не простит.

— Это как прощения просить будешь. Если семью хочешь сохранить — даже не думай отпускать. Под дверью спи, номер смени, цветами завали. Вот если сейчас уйдешь — точно потеряешь!

— Гений, ты когда стал спецом по бракам? — изумился Роман.

— Я спец по женщинам, — подмигнул я.

Роман вздохнул и уставился в потолок, а я услышал в коридоре очень знакомый голос. Настолько знакомый, что сорвался с места и вылетел в коридор. Уронил челюсть, поднял и обалдел.

Ко мне шла та самая бабуля, которая несколько минут назад ушла со своим кошельком в сумке, и… Лилечка. Суровая и собранная.

— Вот! — бабулин перст указал на меня. — Вот он заявление не принимает, охальник!

— Сейчас разберемся, — пообещала старушке Цветочек, а я ляпнул:

— Ты куда так нафуфырилась?

Ромыч выглянул, заметил старушку в компании пельмешки, крякнул и остался смотреть шоу.

Я же осматривал Лилечку с ног до головы. На ней было платье, которое вот вообще не оставляло простора для фантазии. Короткое, красное и в обтяжку. Длинные ножки в туфельках на каблуках, на лице боевой раскрас, а в руке букет!

Макс постарался? Если узнаю, что он к моей пельмешке свои фаберже опять подкатывает, не посмотрю, что старше по званию. Хлюпальник снесу так, что не найдет потом.

— Тебе какая разница? — задрала она нос и смерила меня взглядом. — Почему заявление у гражданки не принял?

— Как говорила Белоснежка: «Держите меня семеро», — закатил я глаза. — Проходите, гражданочки, в мой кабинет, разберемся.

Лилечка гордо прошла вперед, а я провожал ее взглядом и только что не облизывался.

— Слюни подбери, — со смешком прошипел Ромыч.

Бабуля бодро шагала за пельмешкой. На лице «потерпевшей» было самое злорадное выражение, а я усмехнулся. Ну, бабуля…

Лилечка тем временем отложила букет и грациозно устроилась на стуле, положив ногу на ногу. И так у нее это вышло, что я, кажется, поплыл. И взбодрился. Организм срочно взбунтовался против первого подвига и требовал компенсацию. Бодренько так требовал, до темных кругов перед глазами.

Я сел за стол, чтобы окружающие моего состояния не заметили, прокашлялся и хрипло велел:

— Рассказывайте!

— Нет, опер, это ты рассказывай, почему так плохо свою работу выполняешь! — потребовала будущий генеральный прокурор. — Пожилого человека расстраиваешь!

Этот пожилой человек — явно какой-то энергетический вампир с очень своеобразными предпочтениями в еде. Оперов ей подавай на завтрак, обед и ужин. У нас весь отдел от нее уже не просто плакал, а рыдал горючими слезами. Ромыча вон уже измочалила, теперь за меня взялась.

А Лилечка, добрая душа, пожалела старушку, на разборки пришла.

— В чем проблема, бабуль? — перевел я взгляд с коленок Цветочка на бабушку.

Мгновенно отпустило! То, что так бодро поднялось, тут же опустилось и скукожилось, а я решил пока смотреть на бабулю и не представлять, как я усажу Лилечку на стол, задеру платье…

Не представлять!

— Кошелек украли! — завела она старую песню о главном.

— Когда вы видели кошелек в последний раз? — спокойно уточнил я.

— Вчера.

— Где? — продолжал я.

— В магазин ходила, за хлебом, — довольно отчитывалась старушка.

— После магазина кошелек в сумке был?

— Не было! — азартно врала «потерпевшая». — Валька, продавщица, сперла! Это точно она! Губы намалевала красным…

— Так и запишем: губы намалевала красным, — серьезно поддакивал я.