Нора Робертс - Драгоценности солнца
— Да, очень интересно. — Она облегченно вздохнула и присела на крыльцо. — Я начала этим утром — имею в виду исследование — пыталась настроиться на него, продумать план, основную структуру.
Она обхватила колени руками, а затем крепко сжала их, когда, обернувшись, заметила, что он наблюдает за ней.
— Что такое?
Он вскинул бровь.
— Ничего. Я слушаю. Мне нравится тебя слушать. У тебя такое четкое и американское произношение.
— А. — Она откашлялась и снова стала смотреть прямо, словно ей нужно было пристально следить за цветами, чтобы те не исчезли. — Так о чем я — значит, структуру. Различные сферы, к которым я хочу обратиться. Фэнтезийные элементы, конечно, но также социальные, культурные и сексуальные аспекты традиционных мифов. Их употребление в традициях в качестве развлечений, иносказаний, предупреждений, и в романах.
— Предупреждений?
— Да, матери, говорящие детям о болотных волшебницах, чтобы предостеречь их от прогулок в опасных местах, или рассказывающие сказки о злых духах и тому подобном, чтобы повлиять на их поведение. Гротескных легенд столько же — хотя на самом деле даже больше — сколько и добрых.
— А ты какие предпочитаешь?
— Ну. — Она немного замялась. — И те, и другие, я думаю, в зависимости от настроения.
— А у тебя их много?
— Много чего?
— Настроений. Я думаю, да. У тебя переменчивые глаза. — Вот оно, подумал он, это заставило её опять посмотреть в мою сторону.
Это томительное, плавное, тянущее ощущение снова возникло у неё в животе, поэтому она отвернулась. Быстро.
— Нет, на самом деле, у меня не очень часто меняется настроение. В любом случае, ммм… Здесь малышей похищают из колыбелей и подкладывают вместо них подменышей, людоеды съедают детей. В последние сто лет мы заменили отрывки и окончания в сказках на «и жили они долго и счастливо», когда, на самом деле, их ранние формы содержали кровь, смерть и людоедство. Психологически, это отражает изменения в нашей культуре и то, что родители хотят, чтобы их дети слушали и во что верили бы.
— А во что веришь ты?
— Что сказка есть сказка, «и жили они долго и счастливо» крайне редко вызывает у ребенка ночные кошмары.
— А твоя мать рассказывала тебе истории о похищении детей и их подмене?
— Нет. — Такая идея рассмешила Джуд. — Но моя бабушка делала это. Очень весело. Я думаю, ты тоже расскажешь веселую историю.
— Я расскажу тебе одну сегодня, если ты не против прогуляться со мной до деревни.
— Прогуляться? — Она покачала головой. — Но это же несколько миль[10]
— Не больше двух. — Внезапно, ему ужасно захотелось прогуляться вместе с ней. — Ты растрясешь пирожные миссис Даффи, а затем я накормлю тебя ужином. Сегодня в меню тушеная баранина по-бедняцки, и это довольно вкусно. А затем я прослежу, чтобы тебя подвезли домой.
Она взглянула на него, и снова отвела глаза. Это звучало неожиданно здорово — просто встать и пойти, никаких планов, никакой системы. Но именно поэтому не стоило так поступать.
— Это соблазнительно, но мне и, правда, нужно еще немного поработать.
— Тогда приходи завтра. — Он снова взял её за руку, заставляя подняться вслед за собой. — В субботу вечером в пабе Галлахеров будет музыка.
— У вас и прошлым вечером была музыка.
— Ее будет еще больше, — сказал он. — И она будет более систематизированной, полагаю, ты бы так сказала. Несколько музыкантов из Вотерфорда, традиционная музыка. Тебе понравится, и ты ведь не можешь писать об Ирландских легендах, не зная их музыку, не так ли? Так что приходи в паб завтра вечером, а я приду к тебе в воскресенье.
— Придешь ко мне?
Он снова улыбнулся — медленно, неторопливо, восхитительно.
— Чтобы рассказать тебе историю для твоего исследования. После обеда в воскресенье тебе подойдет?
— О, да, это будет нормально. Здорово.
— Ну, тогда хорошего тебе дня, Джуд Франциска. — Он дошел до калитки, а затем обернулся. Его глаза казались еще более синими, более глубокими, когда встретили её взгляд, удержали его. — Приходи в субботу. Мне нравится смотреть на тебя.
Она и бровью не повела, ни когда он повернулся, чтобы открыть калитку, ни когда он прошел через нее и спустился к дороге. Ни даже когда он был уже довольно далеко за высокой изгородью.
Смотреть на нее? Что он имел в виду? То-то и оно!
Был ли это своего рода легкомысленный флирт? Его глаза не выглядели легкомысленными, подумала она, начав прохаживаться взад и вперед по дорожке. Конечно, ну как она может знать наверняка, если видела его всего лишь во второй раз!
Так оно и есть. Просто экспромт, автоматический флирт со стороны мужчины, который привык флиртовать с женщинами. Более того, если учитывать ситуацию, скорее всего, это было просто дружеское замечание.
— Я бы хотел увидеть тебя в пабе в субботу, приходи, — пробормотала она. — Вот и все, что он имел в виду. И путь все катится ко всем чертям, почему я должна ко всему придираться?
Злая на саму себя, она зашла обратно в дом, плотно закрыв дверь. Любая здравомыслящая женщина улыбнулась бы ему, когда он это сказал, и немного пофлиртовала бы в ответ. Это было бы безобидно и даже оправданно. Если только вы — не закомплексованная невротичка.
— Которой, Джуд Ф. Мюррей, ты как раз и являешься. Закомплексованная невротичка. Ты не могла просто открыть свой идиотский рот и сказать что-то вроде: «Посмотрим, что я смогу сделать. Мне тоже нравится на тебя смотреть». О, нет, ты просто стояла на месте, словно он выстрелил тебе промеж глаз.
Джуд остановилась, выставив обе руки и закрыв глаза. Сейчас она не просто говорила сама с собой. Она ругалась сама с собой, словно была двумя разными людьми. Глубоко дыша, она успокоилась и решила, что уже хочет еще одно маленькое глазированное пирожное, просто чтобы заморить червячка.
Она прошла в кухню, игнорируя ехидный тоненький голосок в её голове, который говорил ей, что она удовлетворяется едой. Да, и что с того? Когда прекрасный мужчина, которого она едва знает, заставляет её гормоны играть, черта с два она не может утешиться с помощью сладостей.
Она схватила пирожное с бледно-розовой глазировкой, а затем обернулась на громкий удар о заднюю дверь. При виде волосатой морды и длинных клыков, она с криком подскочила, пирожное подпрыгнуло вверх, отскочило от потолка, а затем с негромким шлепком упало к её ногам — глазировкой вниз.
Еще до того, как пирожное упало на пол, она поняла, что у задней двери был не монстр, а собака.
— Господи! Господи Боже, да что с этой страной такое? Каждые две минуты кто-нибудь появляется у двери. — Она провела рукой по волосам, высвобождая кудряшки, а затем они с собакой пристально посмотрели друг на друга через стекло.
