Екатерина Вильмонт - Черт-те что и сбоку бантик
Но тут вернулся Артур.
– Нет, ты подумай! Какая пакость! Как можно продавать игрушки с таким содержимым! – возмущенно проговорил он. Но увидев, что Наташа достала зайца из мусорного ведра и внимательно разглядывает, побледнел еще больше. – Ты что там высматриваешь? Зачем?
– Да вот гляжу… Неаккуратная у тебя девушка, зашила кое-как, но зато с фантазией… А приемчик пошлейший. Как ты мог с такой связаться? Самому-то не тошно?
Он на мгновение замер и счел за благо ответить:
– Тошно, еще как тошно!
Он обессиленно рухнул на стул.
– Наташ, ты прости меня… Бывает…
– Знаю, что бывает. Но очень уж мерзко. Зачем ребенку-то эту пакость отдал, Зайчик? Тьфу!
– Да я просто не успел выкинуть этого гребаного зайца, ты его практически сразу обнаружила. Поверь, это все теперь в прошлом.
– Ты собирался на работу. Иди и не забудь купить Аське зайца.
– Натуль, ты меня простила?
– Сама не знаю, хотя, наверное, простила за то, что не стал врать и с пылом талантливого адвоката уверять меня, что купил зайца с брюхом, набитым гондонами. Кто эта девка?
– Наташ, не все ли равно? Я о ней больше знать не желаю. Ради бога прости, ты же умная женщина!
– Умная, но брезгливая…
– Натуль!
– И у меня нет сил и времени на скандалы и дрязги. Если погрузиться во все это, я не смогу работать. Артур, мы прожили двенадцать лет, я не так наивна, чтобы думать, будто ты впервые мне изменил. Молчи, я договорю.
– Наташа, поверь…
– Не поверю, но до сегодняшнего дня и ничего об этих изменах не знала и меня это устраивало. И впредь постарайся иметь дело с приличными бабами. Разводиться с тобой из-за такой мелкой твари я не стану. У нас дочь, которую мы оба любим и я не хочу причинять ей боль из-за… Хотя, может быть, у тебя другие планы? И ты как раз хочешь развестись?
– Да боже меня сохрани, как ты могла подумать! Я только тебя люблю, ты вообще самая лучшая женщина на свете. А это было так…
– Ну что ж, значит, сохраним статус-кво, а это… – она протянула ему пакет с презервативами, – прибери, на легкие пересыпы тут надолго хватит. А разнообразие какое – и с шариками и с усиками… Все, уйди с глаз долой, кобелина!
Он рассмеялся.
– Наташка, ты неподражаема!
– Да, и вот еще что… Не покупай больше зайцев. Езжай на Покровку, там есть магазин трикотажа, где продают дивных вязаных котов, Аська как-то ныла, что хочет такого кота, я не купила. Он был дорогущий…
– Наташка, не вопрос, сколько бы ни стоил, к черту зайцев! Ты лучшая в мире жена!
– Это не исключено!
Артур умчался. А вскоре явилась Нина Филипповна.
– Наталья Алексеевна, что с вами?
– А что со мной?
– Вам нездоровится?
– Да нет, все в порядке. А вот Аська приболела, в школу я ее не пустила, пусть полежит…
– А что, простыла?
– Да вроде. Температура небольшая и куксится…
– Ничего, я присмотрю, полечу, старыми методами без этой химии, в три дня все пройдет.
– Я ей клюквенный морс сварила.
– Вот и умничка. А вы сегодня дома?
– Да если бы, у меня сегодня тяжелый день. Через полчаса уже надо выходить.
– Идите, и не волнуйтесь.
– Спасибо, Нина Филипповна.
…Дела так закрутили Наташу, что и подумать о сегодняшнем происшествии некогда было. Ну и хорошо. О чем там думать?
Вечером, когда она вернулась, уже едва живая, Артура еще не было. Она заглянула к дочке.
– Как ты тут?
– Мам, смотри, что папа мне купил вместо зайца!
Аська прижимала к груди большого вязаного кота, черного и прекрасного.
– Ух ты, какой! – восхитилась Наташа.
– Он мне даже больше нравится чем тот, рыжий. И чем заяц! Мам, а что там было в этих пакетиках? Наркотики?
– Да нет, что ты! Это была… китайская жвачка, она ужасно вредная, ее запретили продавать у нас… – вдохновенно врала Наташа. Эту версию она придумала по дороге домой на случай, если дочка спросит.
– А она вкусная, эта жвачка?
– Нет, ужасная гадость.
– А ты пробовала?
– Давно еще, один раз… Фу, даже вспоминать противно. Смотри-ка, а у тебя температуры нет.
– Меня Нина Филипповна тут лечила… Но завтра я в школу ведь еще не пойду?
– Конечно нет. Будешь лежать.
– Вот прямо лежать?
– Вот прямо лежать! А папа не сказал, когда вернется?
– Сказал, что не поздно, он с дядей Сережей пошел в баню.
– В баню? Ну-ну, – усмехнулась Наташа. Грех смывать пошел, подумала она. Отпустив Нину Филипповну, она пошла на кухню, выпила стакан кефира, съела два крекера. Странно, я не испытываю ни злости, ни ненависти. Кажется, я сумела с честью выйти из этой гадкой ситуации. Ненавижу скандалы и семейные сцены. А какая супружеская жизнь обходится без мужских измен? Но зато муж будет ценить меня еще больше.
Она приняла душ, положила на лицо крем и уже собралась лечь, когда явился Артур.
– Наташка, я был в бане…
– Грех смывал?
– Не просто смывал, а выпаривал.
– Да не поможет!
– Почему?
– Все слишком запущено. Радикально может помочь только кастрация.
– Наташка! – расхохотался муж. – А тебе самой-то нужен муж-кастрат?
– Да не очень. Только если у тебя вдруг прорежется контр-тенор.
– Ну это вряд ли, – рассмеялся Артур.
Мир был восстановлен.
Глеб Витальевич был страшно занят, но в редкие свободные минуты он закрывал глаза и видел лицо Наташи. Уж не влюбился ли я? Неужто такое еще возможно? И как с этим жить? Я ей, похоже, совершенно не нужен, а она мне нужна просто позарез… Но что же делать? Это как-то совсем нерационально… глупо, наконец! У меня семья, у нее тоже… Ну и что? Не обязательно ведь жениться. Можно закрутить роман, тайный, волнующий… Да нет, разве такой роман удастся сохранить в тайне? Да с чего ты, Глебушка, взял, что она захочет крутить с тобой роман? Ну, может, из благодарности? Фу, Глеб, самому-то не противно? Что за радость от такого романа, даже если она согласится? Глеб, а ты ведь когда-то был неистощим на выдумки всякого рода, неужто этот бизнес превратил тебя в скучного старого воротилу? Может, надо что-то придумать, как-то развлечь, развеселить ее, чтобы она смотрела на тебя не как на босса, а просто как на еще не совсем старого и неожиданного мужика? Смотрела совсем другими глазами. Но что придумать? Надо пораскинуть мозгами и не торопиться. Если она тебе на роду написана, значит, никуда не денется. А если нет… Значит… Да ничего это не значит! И потом, если я когда-нибудь ставил себе цель, то я ее и добивался.
– Люба, скажи, кто в пятницу будет у Завьяловой?
– Сейчас посмотрю. Ага, вот, Матюхина, Чулков, Розанов и Шпигель.
– Какой Шпигель? Матвей?
– Ну да.
– Он, значит, в Москве? А я не знал. Сто лет его не видел.
– Вы с ним знакомы?
– Мы когда-то жили в одной коммуналке. А в котором часу он будет?
