Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 3.
«Она же — медик… — Александр недоумённо смотрел на сестру. — Разве так можно?.. А главврач как к этому относится?»
«Насмешил… — сестра и вправду рассмеялась. — Какой у нас главврач?! На всю больницу — один фельдшер и медсестра — эта самая Зойка… Два медика на весь посёлок. Кто сюда работать–то поедет?! Вот и терпят, куда им деваться?»
…О возвращении домой в таком виде не могло быть и речи. Если первые дни пребывания в гостях Александр провёл в каких–то делах и заботах, то последующие были наполнены откровенной тоской. Зарядившие дожди за неделю окончательно остудили воздух, разбили дорогу и лишили местных жителей приятного времяпровождения на улице. Сидя дома у сестры, Морозов скучал в обществе телевизора: днём Галина с мужем были на работе, их дети и внуки жили в районном центре. Та же картина была и у Петра. Особых дел, которыми можно было бы заняться на досуге, в доме не было, а во дворе мешал проливной дождь. Александр с нетерпением ожидал выходных, когда все родственники соберутся дома.
Он был искренне рад приезду племянников, которых не видел уже много лет. Однако, радость от встречи уже под вечер обернулась невыносимой тоской… Глядя, как хлопочет Галина возле своих мужа, детей и внуков, Саша впал в настоящее уныние. Закоренелый семьянин, он чувствовал себя по–сиротски в окружении родных людей. Даже у себя на даче ему не было так тоскливо, ведь там он мог в любой момент отправиться домой, увидеться с Димкой, Наташей, внуками и… Анной. Теперь же, при виде увешанного щебечущей ребятнёй свояка, он вынужденно улыбался и старательно поддерживал всеобщее веселье… Невыносимо щемило в груди, но делиться этой болью было не с кем.
Дело было даже не в том, что его Валерка и Анюта сейчас находились далеко… Пройдёт немного времени, и он тоже сможет обнять любимых внуков… Дело было в решении, которое им предстояло принять вдвоём с Анной, ведь в случае развода им придётся жить раздельно, а это — конец их весёлой, дружной семье, ужинам сообща, визитам сына и невестки — просто так, без предупреждения… просто потому, что соскучились… привели детей или что–то забыли в квартире родителей…
…Он не мог представить себя вне семьи… Жизнь на даче не вызывала таких сомнений. Каждый раз он ехал туда в твёрдой уверенности, что в любую минуту сможет вернуться домой. Эта уверенность сидела где–то глубоко внутри, как путь к отступлению, как гарантия на незыблемость. Да, после всего, что случилось, ему было некомфортно в собственном доме. Вскрывшаяся измена Анны выбила из колеи, изменила их отношения. То, что она рассказала ему в день отъезда, должно было поставить последнюю точку…
…Но оказалось, что точка никак не ставится — несмотря ни на что. Чем дольше он оставался здесь, в гостях, тем больше укреплялся в мысли, что совершенно не готов к другой жизни. Он не готов уйти из семьи… Не от Анны, а именно — из семьи, которая воспринималась им сейчас как неделимое целое: жена, сын, невестка, внуки…
И, как ни крути, огромной частью этого целого была именно она — Анна.
…Неожиданное участие в поселковом происшествии вызвало не только чувство неловкости. Контраст между образом жизни, к которому привык Морозов за последние десятилетия, и образом жизни его бывших земляков оказался слишком резким. Хотелось поскорее покинуть эти, навевающие унылость места, вернуться в ставший родным огромный город, окунуться в работу, оказаться в кругу самых родных и любимых… Почему–то сейчас последний разговор с Анной не воспринимался им так остро. Вроде бы и не переболело… но, в то же самое время, не угнетало так, как в первые дни.
Они несколько раз перезванивались — звонила в основном Анна. Поводом к звонкам обычно бывало желание Анечки поговорить с дедушкой. Саша разговаривал с внучкой, затем переключался на Анну. Говорил сдержанно, но спокойно, спрашивал о погоде, передавал приветы от Галины и Петра.
«Дедуська, а у меня сестлицька!» — вначале он не мог понять, о какой сестричке говорит маленькая Анюта.
«Сестричка?.. — первая пришедшая в голову мысль была о возможной беременности Наташи. — Какая сестричка?»
«Она говорит об Алёне…» — Анна включилась в разговор по громкой связи.
«Алёнке?! — Александр удивился ещё больше. — Ты ей рассказала?!»
«Она её видела… Мы ездили к Мише со Златой. Я подумала, что им нужно знать друг друга».
«Спасибо, Аня…»
«Мне–то за что?.. — Анна печально усмехнулась, затем, на секунду замявшись, перевела разговор в другое русло. — Когда ты приедешь?»
«Пока не знаю… — он невольно замялся. — Ещё побуду здесь».
«До двадцать пятого вернёшься?»
«Скорее всего — нет».
«Ну, раз так… Я на днях тоже уезжаю…»
«Куда?..»
«В санаторий. Так что, если ты не хочешь возвращаться из–за меня, то приезжай… Дети тебе много подарков приготовили… Не обижай их, Саша…»
Вопрос о дате приезда он услышал вчера и от Дмитрия — позвонив отцу, тот в очередной раз решил напомнить о предстоящем дне рождения. Вернувшись с гастролей, они с Натальей готовили для Александра небольшую поздравительную программу, но судя по всему, будущий именинник возвращаться не спешил.
«Пап… — Дима ненадолго замолчал, как бы собираясь с мыслями. — Мы не лезем в ваши дела, но я хочу тебе сказать… Мы все тебя очень любим. И очень хотим, чтобы вы помирились с мамой… Это не просьба… Я понимаю, что вы разбираться вы должны только сами… Но я не могу представить вас врозь…»
«Спасибо тебе, сын… — Александр почувствовал непривычную резь в глазах. — Я тоже вас очень люблю. И тебя, и Наташу, и Валерку с Анютой…»
«Ты забыл маму…»
«Я не забыл. Маму я тоже… люблю… Но…»
«Пап, давай первая половина фразы будет доминирующей?»
…Он так и не сказал ничего вразумительного. Дима заводил подобные разговоры при каждом удобном случае, когда бывал не на гастролях, даже приезжал на дачу вместе с Наташей — они вдвоём пытались уговорить его вернуться домой окончательно. Понимая, что сыном движет желание сохранить союз родителей, Александр, тем не менее, не мог сказать ничего конкретного… Собственно, разрывать этот союз он не собирался, во всяком случае до того дня, когда Анна рассказала ему ещё об одном своём романе и сама подняла тему развода.
…До дня рождения оставалось меньше недели, и Димкины звонки раздавались почти каждый день. Отражение в зеркале было всё ещё не презентабельным — фиолетовое пятно постепенно приобретало жёлтый оттенок, что красоты, увы, не добавляло… Шансов на то, что к заветной дате синяк сойдёт окончательно, не было. Александр усилием воли убеждал себя, что охотно встретит свой пятьдесят второй день рождения здесь, в этом Богом забытом посёлке… Однако, убеждение было каким–то перманентным.
