Екатерина Риз - Откуда берутся дети?
— К компании… А к тебе?
Андрей на секунду замялся, а потом поцеловал её в щёку.
— Ты обо мне думай, ладно? А я подумаю о нас троих.
— Андрей…
Он разозлился.
— Ксюша, ты ничего не знаешь о наших со Светой отношениях. И если это и любовь, то от такой любви спасать надо, потому что это страшно.
Он улетел. Собрался за один день, заказал билет, и вчера вечером улетел. Ксения чувствовала странное опустошение, провожая его, а когда за Андреем закрылась дверь, тут же ощутила тоску. Они с Ванькой смотрели в кухонное окно, махали Андрею рукой, и не отошли от окна до тех пор, пока такси не выехало со двора. Ксения нервно сглотнула, а Ванька обнял её одной рукой за шею.
— Папа скоро приедет. Башню посмотрит и вернётся.
— Какую башню? — не сразу поняла Ксения.
— Фелефую. Мама, он же рассказывал!
Она поневоле рассмеялась.
— Эйфелеву, солнце.
— Ну да, — Ванька с умным видом кивнул и взял со стола яблоко. — Почитать тебе сказку?
Ксения присела на табуретку и кивнула.
— Почитай.
Ванька убежал за книжкой, а Ксения приподнялась со стула и снова выглянула в окно, словно Андрей всё ещё мог стоять внизу.
Без Андрея даже спать не хотелось. Уложив сына в положенное время, загрузила стиральную машину и стала ждать звонка. Дождалась только в половине первого ночи. Андрей позвонил уже из отеля, сообщил, что всё у него хорошего, и в очередной раз попросил зря не переживать и не расстраиваться.
— Ваня сказал, что ты поехал башню смотреть, — сказала Ксения, разворачивая разговор в другую сторону.
Андрей рассмеялся.
— Я привезу сувениров, пусть играет. А летом свозим его в Диснейленд.
— Не хочу ничего загадывать.
— Милая…
— Держи себя в руках, — попросила она его ещё раз. — Будь с ней помягче.
— Не то ты мне говоришь, Ксения, — посетовал Говоров.
Она улыбнулась.
— Я тебя люблю. И верю в то, что ты будешь вести себя спокойно и благоразумно.
— Первая часть мне понравилась больше, но… что делать. Я тебя люблю. Даже такой рассудительной. Ванька нормально заснул?
— Да. Мы почитали книжку, и он уснул.
— Про меня спрашивал?
— Андрей!
— Ладно, молчу.
— Возвращайся поскорее.
— Постараюсь. Домой хочу.
Это было даже лучше, чем признания в любви. Он хочет домой, а дом там, где она и её сын. Их сын.
— И не вздумай слёзы лить, — словно уловив её вмиг изменившееся настроение, сказал Андрей. — Ложись спать.
— Я не могу, — всё-таки всхлипнула она. — Я стираю.
Говоров захохотал.
Родители забрали Ваню, Ксения снова выглянула в окно и увидела, как они не спеша (а ведь опаздывали!), идут по двору, держась за руки. Посмотрела на часы. Для звонка Андрея было слишком рано, в Париже совсем раннее утро. А значит, есть время сходить в химчистку, забрать костюм Говорова, который Ванька извозил акварельными красками, а заодно и в магазин забежать. А потом будет звонка ждать. Очень важного звонка.
Остановилась посреди комнаты и оглядела большую стопку белья, которое предстояло сегодня погладить. Пока оглядывалась, попутно наметила ещё несколько неотложных дел.
А ведь папа не далее как пару дней назад хвастался перед Андреем, что его дочь прекрасная хозяйка и утверждал, что Говорову повезло. Андрей, правда, с этим и не спорил. А вот она сама бы поспорила, особенно сейчас.
Нужно исправляться и приниматься за домашнее хозяйство.
Где-то внутри бушевало волнение, но Ксения старательно его в себе прятала, и мысли беспокоящие отгоняла. Это удавалось, и на домашние дела она переключилась с воодушевлением. Почти вприпрыжку добежала до магазина, а потом отправилась в химчистку, которая находилась недалеко от их дома. Тщательно осмотрела пиджак, поблагодарила за хорошую работу и переполняемая важностью и гордостью от происходящего, отправилась домой. Костюм повесила на открытую дверцу шифоньера, аккуратно разгладила ладонью ткань, а потом уткнулась в костюм носом. Конечно, одеколоном Андрея не пахло, а пахло какой-то химией. Правда, не противно.
А прошёл всего час.
Когда Андрей позвонит? Хоть бы голос его услышать. Скучает совершенно неприлично.
Сказать ему об этом или не стоит?
В детской, в клетке зашуршал Пуфик, Ксения сходила на кухню и отрезала ему кусочек яблока. Сунула в клетку и ненадолго задержалась, наблюдая, как хомяк смешно грызёт угощение, придерживая его маленькими лапками.
Повсюду валялись Ванькины игрушки. Тот с утра торопился продемонстрировать всё новое бабушке и дедушке, а на то, чтобы всё собрать обратно в корзину, времени уже не хватило. Ксения подобрала машинки, отнесла их в детскую, мягкого медведя, которого Андрей купил несколько дней назад, усадила на диван и вытащила из-за двери гладильную доску. А сама в ожидании посматривала на телефон.
Хотя, чего она ждёт? Утром Андрей вполне может и не позвонить. Ему может быть некогда, он будет торопиться… Какие уж тут разговоры?
Нужно просто подождать и он позвонит. В течение дня.
Это сколько же часов ждать надо?
Включила телевизор, чтобы хоть как-то отвлечься. Работа пошла веселее.
Она как раз принялась гладить вторую рубашку Андрея, когда в дверь позвонили.
Не ожидая никакого подвоха (чего было ждать? Если только родители вернуться могли, или хозяйка забежала), открыла дверь и застыла, как громом поражённая.
— Войти можно? — спросила Света.
Ксения, как во сне, отошла назад, пропуская Светлану в квартиру. Включила свет, не сразу отыскав на стене выключатель. Света осторожно прикрыла за собой дверь и окинула маленькую прихожую любопытствующим взглядом. Поджала губы. Потом посмотрела на Ксению.
Они обе молчали некоторое время, потом Степнова нервно сглотнула.
— Светлана Юрьевна… мы… я не думала, что вы в Москве.
Та кивнула.
— Я знаю. Ксения, нам нужно поговорить.
— Проходите.
Света сделала шаг и споткнулась о тапки. Опустила глаза, а Ксения первой кинулась вперёд и подняла детские тапочки с тигриными мордами, а мужские… мужские задвинула ногой под тумбочку. Сделала это быстро, словно надеялась, что гостья могла их не заметить.
Степнова суетилась и нервничала, а Света наблюдала за ней, не скрываясь.
Изменилась. Даже в домашнем костюме выглядела другой, не серой и уж точно не незаметной. Стрижка короткая, озорная какая-то, но конечно, не супер-класс. Макияж лёгкий, скорее набросанный на скорую руку. Очки, правда, стильные и дорогие. Весь внешний облик говорил о том, что в её жизни произошли серьёзные изменения.
И наверняка, Говоров приложил к этому руку.
