Джудит Гулд - Чертовски богат
Чарли вновь повернулся лицом к стене и негромко заговорил в микрофон:
– Ханнес, слышишь меня?
В наушниках послышался треск, затем голос Ханнеса:
– Да, я на связи.
– Я иду в помещение охраны. А ты тут присматривай что да как.
– Договорились.
– Конец связи.
Чарли повернулся, поправил манжету и посмотрел поверх моря голов в дальний конец зала. Убедившись, что Ханнес на месте, он перевел взгляд на сцену.
Если Чарли не хотел привлекать к себе внимания, то в этом он вполне преуспел. Внимание Кензи, как и всех остальных, было приковано к борьбе за картины. Чарли вдруг почувствовал укол ревности и раздраженно помотал головой.
– Сорок четыре миллиона, – сказал Фейри. – Кто больше?
От этих цифр нельзя было оторваться, они притягивали как магнит.
«Боже правый! – подумал Чарли. – Да ведь эти люди прикованы к своим деньгам, как рабы к галере».
Он раздраженно махнул рукой и быстро зашагал к ближайшему выходу, метнув по дороге сердитый взгляд на охранников, захваченных происходящим ничуть не меньше всех остальных.
– Не зевать! – прошипел Чарли и толкнул тяжелую дверь.
Он правильно поступил, мобилизовав на сегодня профессиональных оперативников. Но их работа – снаружи, они патрулируют здание со всех сторон. И там без них действительно не обойтись. Ведь если все же случится худшее, опасность надо ждать снаружи, а не изнутри.
И тем не менее, коль скоро он пошел проверить внутреннюю охрану, надо как следует их встряхнуть. Пусть не спят.
– Пятьдесят миллионов долларов, – объявил Фейри. – Пятьдесят.
На табло запрыгали цифры.
– Кто больше?
В левом углу зала, где устроился известный итальянский магнат, взметнулась табличка.
Клиент Арнольда выбыл. Аннализа, в свою очередь, выслушав что-то по телефону, подняла карандаш.
– Сразу две заявки, каждая по пятьдесят миллионов сто тысяч. Кто больше?
И вновь магнат поднял табличку, и вновь Аннализа сделала знак аукционисту.
Зал застыл в благоговейном молчании. Даже Кензи дрожала от возбуждения. БОЛЬШЕ ПЯТИДЕСЯТИ МИЛЛИОНОВ! Так просто не бывает! Во всяком случае, не было, и не только в истории «Бергли». Прежний рекорд принадлежал аукциону «Кристи», на котором хранящийся в музее Гетти портрет Козимо Медичи кисти Джакопо да Понтормо был продан за тридцать два с половиной миллиона долларов.
Но пятьдесят, даже больше...
Кензи все никак не могла прийти в себя. В зале было по-прежнему тихо, и «Инфанта», казалось, благосклонно воспринимала это молчание.
– Пятьдесят один миллион, – поднял табличку лысеющий джентльмен в безупречно сидящем фраке, поднимая цену сразу на девятьсот тысяч.
Публика всколыхнулась, словно по креслам пропустили электрический ток, все головы повернулись в сторону нового соискателя. Аннализа что-то быстро проговорила в трубку и сразу ее повесила.
– Пятьдесят один миллион долларов раз...
Мертвое молчание. Возбуждение в зале достигло предела. Все ждали, кто же скажет следующее слово.
– Пятьдесят один миллион долларов два...
Фейри поднял молоток, но не успел его опустить, как в зале началось нечто невообразимое.
Восемь мужчин, сидевших на боковых стульях, пригнулись, как по команде, и тут же вскочили на ноги, потрясая невесть откуда появившимися полуавтоматическими пистолетами 45-го калибра.
«Какого черта!.. – мелькнуло в голове у Кензи. – Эти-то штуки откуда?» И тут ее осенило. Конечно же, из-под сидений, которые они посылали в ремонт.
Но все разворачивалось слишком стремительно.
– На пол! – взревел охранник, пришедший в себя раньше своего напарника, и потянулся за пистолетом.
Увы, было слишком поздно. Бывший моряк и близнецы-колумбийцы повернулись, как на шарнирах, и одновременно открыли огонь.
Т-та-та – дробью рассыпался звук слившихся в один выстрелов, и охранники кулем свалились на пол, заливая его потоками крови. Часть пуль с отвратительным визгом впилась в стальные двери, разлетевшись рикошетом во все стороны.
Раздались испуганные крики, кое-кто испуганно вжался в кресла, другие соскользнули на пол.
Огонь прекратился, и в зале повисла зловещая тишина.
Никто не осмеливался пошевелиться.
Никто не осмеливался издать ни звука.
В зале запахло порохом пополам с ужасом и смертью.
Кензи, Арнольд и Аннализа застыли на своих местах, Шелдон Д. Фейри вцепился побелевшими пальцами в стойку. Его лицо приобрело пепельный оттенок.
Меж тем японец, немец и ливиец начали действовать. Все трое кинулись к выходу, грубо отпихнули в сторону трупы охранников и поспешно присоединили к косякам двери провода.
Внимание Кензи привлекло какое-то движение в проходе. Это бывший израильский боевик наставил пистолет на Ханнеса.
«О Боже, – взмолилась про себя Кензи, чувствуя, как ее охватывает чуть ли не физическая боль, – только без глупостей! Никому это не поможет...»
Ханнес словно услышал ее. Он медленно поднял руки, и боль в груди у Кензи сразу отступила. Боевик поспешно обыскал его, отобрал пистолет, микрофон и наушники. Швырнув все это одному из сообщников, он грубо подтолкнул Ханнеса к рядам кресел.
Тот потерял равновесие и упал. «И то слава Богу, – подумала Кензи, – хотя бы жив. Его не тронули. Пока».
И тут ей пришло в голову, что она совершенно забыла о Чарли.
Чарли!
Где он? И кто эти ублюдки? Что им надо?
У Кензи возникло неприятное чувство, что скоро все станет ясно.
– Что за чертовщина! – заорал Чарли, врываясь в помещение охраны. – В наушниках сплошной треск!
Десять операторов, не сводящих глаз с черно-белых экранов, установленных по всему помещению, даже на потолке, разом вскочили на ноги. Не обращая на них внимания, Чарли подскочил к одному из экранов, на котором было слишком хорошо видно, что происходит внизу.
– Проклятие! – Чарли грохнул кулаком по столу. Его лицо побелело.
– Ужасно, – откликнулся один из операторов, чернокожий лет сорока. – Похоже, эти сволочи своего добились.
– С начальником полиции связались? – Чарли не сводил глаз с экрана.
– Только что. Рвет и мечет.
– Еще бы, – мрачно буркнул Чарли и постучал по экрану. – А эти охранники? Ранены или убиты?
– Конечно, убиты. Да их просто нашпиговали свинцом.
– У этих ублюдков полуавтоматы?
– Точно. Целый залп дали. Я все видел.
– Вот сволочи!
Чарли сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь унять противную боль в животе и сердцебиение. «Нас обвели вокруг пальца, – угрюмо думал он. – Но в чем же мы промахнулись, в чем?»
– Другие жертвы есть? – осипшим голосом спросил он, поворачиваясь к негру.
– Пока трудно сказать.
