Маурин Ли - Мечты Энни
— Я позабочусь о ней, дядюшка Берт.
В замешательстве, отразившемся на его старческом лице, он взглянул на кровать.
— Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что теперь придется спать без Дот.
Похоже, коробка не один раз распадалась на части и ее периодически чинили с помощью скотча. Сперва могло показаться, что там лежат одни бумаги: десятки писем от Берта, адресованные Дот, когда он был на фронте. Энни отложила их, решив, что позже сожжет всю корреспонденцию. Были там и открытки со всего земного шара, некоторые из них — датированы пятидесятыми годами.
Под письмами и открытками Энни обнаружила свадебную фотографию своих родителей.
— Господи Иисусе! — тихонько сказала она и собралась уж было порвать ее на кусочки, как вдруг вспомнила, что Дэниел частенько спрашивал ее о бабушке и дедушке. Что ж, она покажет ему, как они выглядели до того, как к ним с войной пришел Гитлер и их малыш Джонни был убит.
Тут же лежал молитвенник, зачитанный до дыр, с загнутыми уголками, и две пары четок. Будучи маленькой, Энни любила перебирать их пальчиками, но теперь, несмотря на то, что она по-прежнему посещала мессу, она никогда не использовала их во время молитвы. Возможно, как-нибудь в воскресенье все же стоит это сделать, молясь за Дот.
На самом дне коробки Энни обнаружила сломанную брошку и решила, что отдаст ее в ремонт и будет носить сама. Было еще несколько украшений, хотя ни одно из них не представляло никакой ценности: какие-то бусы и сережки. Можно будет отдать их Жасмин и Ингрид, когда они в следующий раз придут в гости к малышам. Девочки ведь так любили свою бабушку Галлахер.
В самом конце Энни наткнулась на коричневый бумажный пакет, внутри которого лежало что-то плоское. Вынув вещицу, она увидела, что это шарф с орнаментом «пейсли», как две капли воды похожий на тот, что был на женщине, входящей в кинотеатр солнечным декабрьским днем Бог знает сколько лет тому назад. Интересно, какой тогда шел фильм? Ах да, «Король и я»! Она так до сих пор и не посмотрела эту картину.
Вздохнув, Энни подумала о том, что надо бы позвонить Мари, хотя что это могло изменить? Она отнесла вещи в конец сада и сложила их на компостную кучу. Энни сожгла сначала одно письмо, потом другое. В мерцании пламени было что-то зловещее. Она бросала в костер письма и открытки. И уже в самом конце положила туда шарф, словно поставив точку. В мгновение ока от материи не осталось и следа, и Энни показалось, что в раскаленных углях она увидела мамино лицо, которое вдруг сделалось серым, потом стало быстро чернеть, пока Энни уже больше ничего не могла различить.
Для мужчины, которому исполнилось восемьдесят три года, Берт Галлахер был еще достаточно крепок, однако спустя девять дней после смерти жены он скончался во сне. Для этого вроде бы не было видимых причин, и все как один решили, что Берт умер от горя.
В ту ночь Энни позвонила Майку. Судя по его голосу, он был убит горем, но, похоже, очень обрадовался ее звонку.
— Братья не хотят со мной разговаривать, Энни, — со стоном сказал он. — Даже о смерти своего отца я узнал из записки, опущенной в мой почтовый ящик.
Энни сразу же перешла к главному.
— Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, Майк. На Рождество ты должен устроить ужин по заведенной в течение многих лет традиции.
— Но ведь никто не придет, милая. — Он готов был расплакаться. — На похоронах нашей мамы никто ко мне не подошел.
— Да все просто боялись это сделать. Ты выглядел неприступным. А если честно, — прямо сказала она, — ты слишком уж свыкся с этой ролью.
— После смерти Сильвии я желал лишь одного — с головой погрузиться в работу.
— Нельзя отгораживаться от людей, которые хотят разделить с тобой горе! — воскликнула Энни. — Галлахеры всегда скорбели вместе. Если бы ты не отрезал себя от остальных, Дот наверняка не отреагировала бы столь бурно на твое решение проголосовать за тори.
Хотя Майку все равно пришлось бы выслушать многочасовую лекцию.
— Думаю, ты права, — вздохнув, сказал он. — Но имей в виду, Энни, политические симпатии — личное дело каждого человека.
— Согласна. А сейчас давай поговорим о рождественском ужине…
— Я все устрою, милая, хотя и не знаю, как мне удастся убедить их прийти.
— А вот это я беру на себя, — пообещала она. — Все до единого члены семейства Галлахеров будут в твоем доме на Рождество, или меня зовут не Энни Кэмпбелл.
Майк рассмеялся.
— Да ты говоришь, как наша мама!
Юэн вернулся домой накануне Рождества. Елка стояла в углу, на своем обычном месте, огни, словно крошечные драгоценные камни, отражались в темных окнах позади нее. Дом номер семь был продан, и Энни в последний раз принесла с чердака елочные украшения.
— Ты скучала по мне? — нежно спросил Юэн. Малыши повисли на нем, просясь на руки. — Нет уж, сначала я должен поцеловать вашу маму, — сказал он им.
— Скучала ли я по тебе? — дрожащим голосом произнесла Энни. — Да это было настоящей пыткой.
Их романтическая встреча произошла почти как в шекспировской пьесе. Спустя год после поездки в Париж, когда Робу и Энди исполнилось всего три месяца, нежданно-негаданно появился Юэн. Сара с Найджелом и детьми как раз ушли подыскивать себе дом, а малыши мирно посапывали наверху.
Энни никогда не переставала думать о Юэне и ужасно по нему скучала с тех самых пор, как они расстались. Однако она считала, что была права, решив, что в отрезвляюще-прагматичном Ливерпуле он увидит все в совершенно другом свете. Вероятно, Юэн все-таки прислушался к ее совету и нашел женщину более подходящего возраста. Однако, едва взглянув на это худое смуглое лицо, Энни поняла: она по-прежнему любит этого человека. Но он был слишком юн, а она намного старше, да и вообще, на самом деле она его совершенно не знала.
— Ты болела? — первым делом поинтересовался Юэн. — Ты сильно похудела, да и лицо бледное.
— Просто я устала, вот и все.
От одного его вида Энни чувствовала себя помолодевшей. Совершенно неожиданно ей страстно захотелось, чтобы он заключил ее в объятия.
— Прошлый год был очень тяжелым для меня, — медленно сказал Юэн. — Вопреки твоим прогнозам, женщины не вешались мне на шею, но нескольких я все-таки пригласил на свидание. — Он решительно посмотрел на нее. — Ты была неправа, Энни, совершенно неправа. Я не ошибся. Я люблю тебя… — Юэн сделал паузу, словно изо всех сил стараясь подобрать слова, чтобы выразить свои чувства. А затем, пожав плечами, сказал: — Я люблю тебя и хочу, чтобы мы поженились.
— Я знаю, милый. — Энни кивнула. Они были не самой подходящей парой, ну и что? — Дело в том, что после поездки в Париж кое-что случилось.
