Фред Стюарт - Блеск и будни
— Да, я слышал, мадам, — подтвердил Адам.
— Уже несколько лет мистер Дизраэли говорил мне, что вы подходите для поста вице-короля, если возникнет такая необходимость. До сегодняшнего дня мы полагали, что вы, возможно, слишком молоды для такого ослепительного приза. Но теперь, когда вы… возмужали, я считаю, что лучше вас никто не подходит для этого места. Хотите вы стать нашим вице-королем, милорд?
— Адам! — прошептала Сибил. В ее взгляде отразилась гордость.
— Перед тем как я отвечу, мадам, — произнес Адам, — я должен известить вас об одном факте, о котором знают лишь я, моя жена и несколько других лиц. Это может заставить вас изменить обо мне свое мнение.
— Что же это за факт, говорите.
Адам глубоко вдохнул.
— Я не чистокровный англичанин, мадам. Моя прабабушка была индуской из Калькутты.
— Неужели? — отозвалась королева. — Дорогой мой лорд Понтефракт! Не вижу оснований, чтобы это обстоятельство помешало вам занять пост вице-короля. Больше того, это делает ваше назначение еще более уместным, чуть ли не идеальным. Нам известны сложившиеся в Индии условия, и нас сильно беспокоят сообщения о существующей там расовой вражде. Я королева всех своих подданных в Империи, независимо от цвета их кожи. Думаю, что индийское население полуострова придет в восторг, если я назначу вице-королем человека, в жилах которого течет и их кровь. Думаю, что мы делаем просто великолепный выбор.
Адам подумал о годах страха и чувства вины, которые он испытывал по поводу своей смешанной крови. И вдруг, как по мановению руки, и страх, и чувство вины пропали. Действительно, какое это в общем-то имело значение?
— В таком случае, мадам, для меня огромное удовольствие и честь принять ваше предложение.
— Отлично. Вы оба достойно украсите этот пост. И должна сказать, — она понизила голос и к их удивлению подмигнула, — немногие из моих вице-королей и вице-королев были такими красивыми, как вы! — Она позвонила в колокольчик. — Ну, а теперь идемте ужинать.
— Ах, Адам, — говорила Сибил ночью того же дня, лежа с Адамом в спальне Виндзорского замка. — Я самая счастливая, самая гордая из всех живущих женщин. Вице-король Индии! Какая высочайшая честь.
— Сибил, думаю, что тебе понравится Индия.
— Я люблю тебя, дражайший мой Адам. Я буду счастлива везде, где рядом со мной будет находиться мой дорогой супруг.
Когда завершились их любовные утехи, Адам заметил:
— Если иметь в виду романтические влечения, го следует обратить внимание на то, что Генри постоянно говорит об Аманде. Не кажется ли тебе, что он увлекся ею?
— Конечно, увлекся, — подтвердила она. — Это совершенно очевидно. Всякий раз, когда она навещает нас, он становится неразговорчивым и неуклюжим. Она замечательная девочка. — Сибил помолчала. — Правда, это было бы замечательно?
— Что именно?
— Неужели тебе непонятно, что если бы Генри женился на Аманде, то это стало бы идеальным решением. Потому что это возвратило бы Аманде как наследнице де Веров по крови — твоей наследнице — титул, а их сын, третий маркиз, получил бы этот титул на полных законных основаниях.
— Да, — согласился Адам. — Такая мысль приходила мне в голову. Когда Аманда приедет опять на следующей неделе, нам надо кое-что сделать, чтобы посватать их.
«Да, это было бы здорово», — подумал он.
Теперь, когда Лиза вступила в счастливый брак с Отто Шенбергом, было бы действительно прелестно, если бы Аманда стала его невесткой.
— Мне пришла одна мысль, — обрадовалась Сибил. — И нам практически не надо будет заниматься сватовством.
— Аманде исполнилось семнадцать лет, — размышляла вслух Лиза, сидя за длинным обеденным столом во дворце Отто на Пятой авеню. — И она опять отправилась в Англию. Она сказала мне, что питает самые нежные чувства к лорду Генри. Разве не прекрасно было бы, если..?
Она не закончила фразу. Муж, подняв глаза от тарелки, взглянул на нее.
— Но дорогая моя, — произнес он довольно-таки шокированным тоном, — она же сводная сестра лорда Генри.
— Не совсем, — возразила Лиза с загадочной улыбкой.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Адам не является отцом лорда Генри. Конечно, об этом старались помалкивать. Но действительно нет препятствий к тому, чтобы Аманда стала будущей маркизой Понтефракт. Разве это было бы плохо?
«Судьба не нарекла мне Адама, — думала она. — Но моя дочка… если она станет его невесткой, это будет не менее замечательно».
Двое семнадцатилетних подростков галопом скакали по торфяникам, пока не достигли разрушенных стен старого аббатства. Там, где столетия назад монахи возносили свои молитвы незримому Богу, выросли дикие цветы. Лорд Генри спрыгнул с коня и подошел к Аманде, чтобы помочь ей сойти с лошади.
— Мой отец гулял здесь с твоей матерью, — когда они были еще детьми, — сказал он, проводя ее через зияющую дыру двери.
— Великолепно, — воскликнула Аманда. — Как называется это место?
— Аббатство Ньюфилд. Отец сказал мне, что он поклялся в любви твоей матери и сказал ей, что всегда останется ее верным рыцарем.
— О, мне нравится это! Так романтично.
Лорд Генри, встав на одно колено, взял ее правую руку. Лучи июньского солнца золотили его волосы.
— Милая Аманда, торжественно обещаю тебе, что всегда буду твоим верным рыцарем, и какая бы ни стряслась с тобой беда, где бы это ни случилось, я всегда приду тебе на помощь.
Аманда хихикнула.
— Генри, какой ты глупый.
— Глупый? Я думал, что это удивительно прелестно, Аманда, этим самым я говорю, что люблю тебя.
— Я это знаю и тоже люблю тебя.
— Нет, я не имею в виду это. Я имею в виду… ну… по-настоящему.
— Не понимаю, что ты говоришь.
— Я хочу сказать, я люблю тебя не как твой сводный брат. Я люблю тебя как… ну, как рыцарь любит даму сердца.
— Но это нельзя, Генри. У нас общий папа.
Молодой красивый наследник маркиза Понтефракта слегка покраснел.
— На самом деле, — возразил он, — это не так.
Аманда уставилась на него.
— Ты хочешь сказать, что мы не кровные родственники?
— Нет. Не кровные.
— Тогда кто же твой отец?
— Другой человек. В общем-то, это небольшой секрет. Об этом нельзя болтать повсюду.
— Генри, — тихо произнесла она. — Думаю, что ты действительно станешь моим настоящим рыцарем.
Он поднялся на ноги, обнял ее.
— Милая Аманда, — прошептал он.
— Сладкий мой.
Их поцелуй затянулся неблагоразумно долго.
1
