Барбара Брэдфорд - Состоятельная женщина. Книга 2
– Бывает и так. Правда, твои так и остались синими, – сказала Эмма, опускаясь на стул.
– Я уже выбрала два первых имени для девочки, мамочка, – заявила Дэзи. – Думаю назвать ее Пола Макгилл в честь моего отца.
Лицо Эммы, обычно непроницаемое, покраснело впервые в ее жизни. Дэзи взорвалась веселым смехом.
– Не смотри на меня так ошеломленно. Честное слово, мамочка, для такой умной женщины ты порой бываешь поразительно наивной. Неужели ты думала, что я не знаю, что Пол был моим отцом?
– Я… я… – промямлила Эмма и замолчала.
Дэзи вновь рассмеялась, но очень нежным и любящим смехом.
– Даже тогда, в раннем детстве, я думала, что он мой отец. Он всегда был с нами, и мы путешествовали всюду вместе. Потом, когда я подросла, я заметила, насколько мы с ним внешне похожи. Давай смотреть правде в глаза. Я никогда не видела Артура Эйнсли, чье имя я ношу.
Дэзи помолчала, не отрывая от матери внимательного взгляда своих ясных глаз.
– Так или иначе, когда мне исполнилось двенадцать лет, Пол сам сказал мне об этом.
Эмма оторопела.
– Пол сказал тебе, что он твой отец? Не могу в это поверить!
Дэзи кивнула.
– Да, он сказал. И еще он сказал, что он хочет, чтобы я знала об этом, и что я достаточно взрослая, чтобы понять, что к чему. Но он предупредил, что это должно быть еще несколько лет нашим с ним секретом. Он все мне объяснил прямо, но очень мягко и осторожно. Он рассказал, почему вы с ним не можете пожениться и что надеется разрешить рано или поздно эту проблему. Он сказал также, что официально удочерил меня и что любит нас с тобой больше всего на свете.
Глаза Дэзи увлажнились. Она откашлялась и закончила свою речь:
– Конечно, все это не так уж сильно меня удивило, мамочка, поскольку к тому времени я уже сама обо всем догадалась. Я ему сказала об этом, и он усмехнулся, как обычно это делал, и сказал, что всегда знал: его принцесса самая умная девочка на свете.
– И тебя вовсе не смутило и не смущает, что ты – незаконнорожденная? – с трудом выдавила из себя Эмма.
– Ох, мамочка, не будь такой старомодной. Конечно же, нет! Я предпочитаю быть незаконной дочерью Пола Макгилла, чем хоть на мгновение стать законным ребенком Артура Эйнсли.
Слезы навернулись Эмме на глаза, и она принялась судорожно искать носовой платок.
– Я, я просто не знаю, что сказать, – смущенно проговорила она.
Дэзи подалась к Эмме, протягивая к ней руки.
– Я люблю тебя, мамочка, и любила Пола. Я не хотела бы себе лучших родителей, даже если могла выбирать. И ты самая чудесная мать на свете!
– Но почему ты не сказала мне о том, что все знаешь, раньше? – приглушенным голосом спросила Эмма, уткнувшись лбом в плечо дочери. – Почему ты не сказала об этом, когда Пол умер?
– Мне показалось, что время было неподходящим. Тогда для меня было главным хотя бы немного облегчить твое горе.
Эмма высморкалась и откинулась на спинку стула. Она слабо улыбалась, ее лицо дышало любовью к Дэзи.
– Я рада, что ты знаешь, дорогая. Мне следовало бы самой рассказать тебе обо всем. Но я боялась, что ты отреагируешь, как… Одним словом, мне казалось, что это угнетающе подействует на тебя и что ты возненавидишь меня и Пола.
– Ну ты просто глупая гусыня, мамочка. Как я могла за это возненавидеть или осуждать тебя с отцом. Вы же любили друг друга.
Дэзи схватила руку Эммы и крепко сжала ее.
– Я горжусь, что я твоя дочь.
Дэзи вопросительно взглянула на Эмму.
– Ты уверена, что ничего не имеешь против того, что я назову малышку в честь моего отца?
– Ну что ты, я так растрогана.
В палату вошла медсестра и прервала их разговор. Эмма взяла ребенка и с сияющим лицом принялась рассматривать крошечный сверток, покоившийся у нее на руках. „Это первая внучка Пола, – подумала она, и ее сердце учащенно забилось. – Если бы он только был жив и смог увидеть ее: Полу Макгилл Эмори, первую представительницу нового поколения династии Макгиллов”.
Неделю спустя Дэзи вернулась домой на Белгрэйв-сквер, где ее старая нянюшка уже все прекрасно подготовила для встречи нового обитателя дома. Ребенок сразу стал смыслом жизни Эммы, и хотя порой она узурпировала у Дэзи ее некоторые материнские обязанности, та не сердилась за это на мать. Она была счастлива видеть Эмму радостно улыбающейся и с энтузиазмом поддерживала мать в разговорах о будущем Полы. А ее будущее действительно начинало казаться безоблачным.
– Такое впечатление, что рождение Полы стало хорошим предзнаменованием, – сказала Эмма как-то утром, взмахивая газетой, которую она читала. – Союзники наконец-то прорвали фронт. Думаю, что война близится к концу.
Она оказалась права в своем предсказании. С приходом весны нового года вся Англия облегченно вздохнула. В марте Первая американская армия захватила мост у Ремагена и, переправившись через Рейн, обеспечила вторжение союзников в Германию. С 20 по 25 апреля русские заняли Берлин, а пятью днями позже Гитлер и Ева Браун покончили с собой. Третий Рейх, которому фюрер предвещал тысячелетнюю жизнь, потерпел сокрушительное поражение. 7 мая немцы подписали в Реймсе, во Франции, пакт о безоговорочной капитуляции.
8 мая, которое в Британии стали потом отмечать как День Победы, Эмма была в Лидсе. Вечером она обедала с Уинстоном и Шарлоттой, и они выпили две бутылки шампанского в честь праздника. Но при виде бесчисленных флагов свисавших из окон и развевавшихся на всех флагштоках Лидса, общего веселья, царившего на его улицах, Эмма испытала не ликование, а чувство громадного облегчения. Впервые за шесть лет она смогла перевести дух. Ее сыновья были целы и невредимы так же, как и зятья и сыновья ее брата и ближайших, дорогих друзей – Блэки О'Нила и Дэвида Каллински. В их семьях не было потерь, и Эмма горячо благодарила Бога за это.
Постепенно все они стали возвращаться домой.
– Я забежал на минутку, чтобы поздравить тебя, Эмма, – сказал Блэки О'Нил, врываясь в ее гостиную в „Пеннистоун-ройял", – Уинстон говорит, что твоя „Йоркшир консолидейтид ньюспейпер компани" взяла под свой контроль „Йоркшир морнинг газетт". Итак, ты одержала окончательную победу!
Эмма улыбнулась ему.
– Да, я победила. Но ты же всегда был уверен в моей победе, не так ли?
– Конечно, – ответил Блэки и, коротко взглянув на Эмму, поинтересовался: – Как тебе это удалось? Я просто сгораю от любопытства.
– Главное – настойчивость, да и противник оказался слабым.
Эмма сложила руки на коленях, обтянутых юбкой, и взглянув на изумруд Макгиллов, сиявший у нее на пальце, оживленно принялась рассказывать.
– Мои газеты оказались самыми удачливыми в Йоркшире и постепенно захватили всех бывших читателей „Газет”. После окончания войны ее доходы отчаянно падали. Говоря честно, я совершенно сознательно разорила „Газет” и сделала это безо всяких угрызений совести. Эдвин Фарли оказался плохим бизнесменом. Ему следовало бы ограничить свои занятия правом, – сухо рассмеялась Эмма. – И он допустил несколько фатальных ошибок, из которых не последнюю роль сыграла продажа им большого числа своих акций два года назад. Тем самым он подорвал свои позиции и уже не мог долго удерживать их с прежней силой.