Эвелина Пиженко - Ты услышишь мой голос-2
— Привет, — Наташка улыбнулась и, разувшись, прошла следом за Журавлёвым, — я ненадолго, меня Димка отпустил на полчаса.
— Он что, с детьми?
— Нет… — она хотела сказать, что с детьми — Милена, но потом решила промолчать, — Он ждёт меня в студии, я машину взяла и к тебе приехала.
— А кто с детьми? — он спросил это как-то отвлечённо, но Наташа уловила напряжённость в его голосе.
— Здравствуйте… — не ответив на его вопрос, она как вкопанная остановилась у двери в кухню.
— Здрасьте, — не очень приветливо ответила Ленка, у плиты помешивая в кастрюле суп.
— В общем, я ненадолго, — моментально сменив тон, Наташка резко повернулась к Журавлёву, — и, если честно, не знаю, нужно ли было приезжать вообще…
— Иди сюда, — он за руку утащил её в комнату и насильно усадил в кресло, — Наташка, я ужасно рад тебя видеть.
— Кто это? — кивая головой в сторону кухни, Наташа не сводила с него строгого взгляда, — Только не говори, что сестра…
— А ты сама не узнаёшь? — он усмехнулся, — Ты же сама всё знаешь.
— Ну, да. Девочки-фанатки, всегда готовые прийти на помощь…
— Ну, в общем, — да. Но это ни о чём не говорит.
— Конечно, — Наташа с сарказмом кивнула на коробочку из-под презервативов на спинке дивана, которую Журавлёв забыл убрать, — и это тоже ни о чём не говорит…
— Подожди, — заметив, что она готова вскочить и уйти, Женька положил ей руку на плечо, — ты ведь не просто так пришла? Наташа?.. И Дима тебя на просто так отпустил к холостому мужчине, правда?.. Была ведь причина?..
— Была, — она снова присела на кресло, — я думала, что ты тут страдаешь в одиночестве…
— А кто тебе сказал, что у меня полный айс на душе? — затолкав в карман злополучную коробку, он присел напротив Наташки, — Хреново мне, Наташка. Так хреново, что вот сейчас сижу и жалуюсь тебе… Впервые в жизни — жалуюсь.
— Женя…
— Подожди, — перебив её, он ещё несколько секунд помолчал, — И не просто жалуюсь… А жалуюсь — женщине. А это для Жени Журавлёва — верная смерть.
— Мне кажется, тебе нужно сменить бренд.
— Как?
— Женю Журавлёва — на Евгения Журавлёва.
— Ты думаешь, поможет? — он усмехнулся, — А как быть с прошлым?.. Все ошибки Жени падут на голову Евгения… И в этом обречённость моей судьбы.
— Это ерунда.
— Нет, Наташа, не ерунда. Слишком много всего накопилось. Слишком много ошибок для одного человека. Рядом было много людей. Любимых… но которым я с непонятным упрямством портил жизнь. И ни одного — прикидываешь, ни одного! — кто мог бы сказать мне спасибо.
— Есть, — тихо произнесла Наташа, — один такой человек есть…
— Кто?
— Я.
— Ты — мне?! Спасибо?.. За что?
— А помнишь… Однажды ты позвонил мне… и спросил, соглашусь ли я записать с тобой песню… Помнишь?
— Ну… помню. Если спасибо только за это, то…
— Не за это, — теперь она его перебила, — спасибо не за это.
— А за что?
— Знаешь, что я делала в тот момент, когда раздался твой звонок?
— Что же ты делала? — он едва улыбнулся уголками губ.
— Я сидела за столом и открывала пачки с таблетками… Одну за другой… Я складывала их в кучку, чтобы выпить… Их было уже больше двадцати… а, может, и тридцати… И я бы их выпила, если бы в этот момент мне не позвонил один замечательный парень… Женька Журавлёв…
— Серьёзно? — Журавлёв слегка смутился от услышанного.
— Серьёзно. Ты спас мне жизнь. И не только мне… ещё — Валерке. Если наши жизни хоть что-то стоят, то считай, что часть твоих ошибок исправлена.
— Стоят… ещё как стоят, — он тяжело вздохнул, — но у меня этих ошибок… Тысячи спасённых жизней не хватит…
— Иногда хватает даже одной. Ты спас меня, моих детей… может, даже не только Валерку с Аней…
— Вы что, собрались с Димкой ещё родить? — он удивлённо уставился на гостью, — Серьёзно?!
— Пока нет, — рассмеялась в ответ Наташа, — но Дима сказал, что ему двоих мало.
— Счастливые вы…
— И ты тоже счастливый. Только не умеешь счастьем своим распоряжаться… — Наташа немного помолчала, как бы прикидывая, что ещё сказать Журавлёву, потом снова подняла на него глаза, — В общем, я к тебе вот зачем. Послезавтра — день города. И день рождения Димки. Намёк — понял?
— Понял. Завтра с утра буду в студии.
— И выбрасывай всё из головы. Милена сейчас у нас. Она собирается уезжать, но пока здесь.
— Я так и думал, — Женька угрюмо опустил голову, — я не знаю, что сказать, Наташка… Мне нужно завязать с прошлым, а пока я не разберусь, кто избил Настю, завязать я с ним не смогу. Вот разберусь — и тогда…
— Без тебя разберутся. Ты свою жизнь налаживай.
— Ты ничего не знаешь?
— Знаю только, что Настя всё ещё в больнице. Нас с Димой опять вызывал следователь, буквально позавчера.
— Она так и не сказала, кто это был?
— Нет. Вопрос остаётся открытым.
— Значит, закрыть его должен я. Иначе нет смысла начинать новую жизнь.
— А как с этим? — Наташа снова кивнула в сторону кухни, — Это — из какой жизни?
— Это — тоже из прошлого. Только ты Милене не говори…
— Не скажу.
— Обещаешь?
— Обещаю. А ты сможешь сегодня же завязать с этим прошлым? Ну, хотя бы — с этим?..
— Смогу, — он уверенно кивнул, потом как-то странно посмотрел на Наташку, — слушай… А помнишь, как мы с тобой танцевали на дне рождения Димы?.. тогда, пять лет назад?..
— Помню, — она удивлённо смотрела на него, — а что?
— Я у тебя ещё номер телефона спросил…
— Помню…
— И чего я тебя тогда проглядел?
— Знаешь, кто ты? — Наташка не знала, смеяться ей или сохранять серьёзное выражение лица.
— Знаю, — обречённо кивнул Женька.
— И кто? — она ехидно прищурила свои карие глаза.
— Бабник…
Глава 38
Играть на гитаре Журавлёв научился, когда ему было семь лет. При чём, научился самостоятельно, в те недолгие часы, когда ни его старшего брата Генки, ни отца не было дома. Заветный инструмент, подаренный Генке их любящей тётушкой на десять лет, практически валялся без дела в их комнате, но брать его в руки Женьке категорически не разрешалось. Зачем сестра Валентины Васильевны сделала такой подарок десятилетнему мальчишке, который никогда не проявлял никакого интереса к музыке, не знал никто, даже сама дарительница. Видимо, решив, что из машинок и пистолетов племянник «вырос», а до бритвенных принадлежностей ещё не дорос, она не придумала ничего более оригинального, чем шестиструнный музыкальный инструмент, в надежде, что «авось, да пригодится»!
