Сюзанна Симмонс - Заманчивые обещания
— Джонни! — воскликнула она.
Он улыбнулся:
— Кто же еще?
— Джонни, — повторила она, расцветая в улыбке.
— Сколько мы не виделись, Шайлер?
Она не могла оторвать от него глаз.
— Девять лет.
Легкая тень омрачила обычно безупречные черты его лица.
— Так долго?
— Да. — Шайлер знала это точно. Последний раз они встречались на поминальной службе по ее родителям и Кит.
Джонни отступил на шаг и окинул ее оценивающим взглядом. Он взмахнул рукой, будто держал в ней волшебную палочку.
— Тебе идет на пользу жизнь в Париже.
— Да уж.
Джонни Грант восхищался ею совершенно искреннее и очень по-мужски.
— Ты настоящая француженка, — провозгласил он, как бы зная в этом толк. — Очень элегантная. Очень модная.
На Шайлер было простое черное платье, на ногах — простые черные лодочки, а в руках — простая черная сумочка. Платье было от Гуччи. Туфли и сумочка от Прада. Все вместе стоило почти столько же, сколько простой черный «ягуар», стоявший в гараже.
— Как и ты, — сказала она, готовая рассмеяться впервые за долгое время. Она подошла ближе к своему кузену и понизила голос до шепота: — Джонни, ты нормальный?
Выражение, появившееся у него на лице, было непередаваемо. Изящная бровь поползла вверх.
— А кто сейчас нормальный?
— Ты знаешь, что я имею в виду, — торжественно произнесла она.
Его осенило:
— А-а, я вижу, ты уже встретила наших неподражаемых сестер Фрик.
— Верно.
Он издал короткий негромкий смешок и сказал:
— Довольно странные, правда?
— Хмм…
— Можно даже сказать, не от мира сего.
— Похоже на то.
— Они уже пригласили тебя на чай? — спросил он. Его темные глаза искрились смехом.
Она осторожно ответила:
— Да.
Джонни был в курсе чего-то такого, о чем она еще не знала. Шайлер прочла это у него на лице.
— Тогда тебя будут потчевать вкуснейшими кексами и прочими сладостями и заговорят до смерти. Не исключено, что ты даже примешь участие в сеансе. А может, тебе удастся еще и увидеть их брата Теодора, Тедди, — сообщил он ей, стряхивая несуществующую пылинку со своего дорогого костюма безупречного покроя.
Шайлер не оставалось ничего другого, как развить тему:
— А чем этот Тедди занимается?
Ее кузен явно забавлялся сложившейся ситуацией:
— Насколько я знаю, собирает всякую ерунду.
— Ерунду?
— Мох. Или грибы? — засомневался Джонатан Грант. Наконец неотразимый красавец решил, что его кузина уже достаточно истомилась. — На самом деле он что-то вроде ботаника. Насколько я знаю, хорошо известен в местных научных кругах.
Шайлер с облегчением выдохнула:
— Уф.
Джонни явно хотел загладить свою вину:
— Я знаю, что тебе сейчас нужно.
— Что?
На устах Джонни снова заиграла чудная улыбка.
— Утешающие объятия, дружеский поцелуй и глоток спиртного.
— Ты не нормальный, Джонни, — заявила Шайлер, взяв его под руку. — Ты совершенно исключительный.
Глава 7
«Возможно, мне и стоило предупредить ее насчет сестер Фрик», — с запоздалым раскаянием подумал Трейс.
Но слово «странный» как будто не в новинку для Шайлер. Кроме того, она уже вполне взрослая девушка. Женщина, если быть совсем уж точным и корректным. Женщина, которая с двадцати лет абсолютно самостоятельна. Она способна за себя постоять.
А если и нет, то златокудрый Адонис, увлекший ее за руку, явно горел желанием помочь ей.
Трейс видел, как безупречный красавец улыбнулся, глядя в глаза Шайлер, и сказал ей что-то такое, что заставило ее улыбнуться в ответ. Затем он запечатлел поцелуй на ее щеке, совсем рядом с губами.
И филадельфийскому юристу не понадобилось много времени (чертовски верно и то, что нью-йоркский тоже недолго пребывал бы в неведении), чтобы узнать лицо, которое улыбалось в рекламе «Ролекс»: то был Джонатан Тибериус Грант.
Кузен Джонни.
Трейс почувствовал, что хмурится. Он придал своему лицу нейтральное выражение и напомнил себе, что его это совершенно не касается.
Хотя нет.
Все, что касается Шайлер Грант, касается и его тоже. Об этом позаботилась Кора. Он сам принял эту ношу.
— Вы не выглядите особенно счастливым, мистер Баллинджер, — произнес кто-то в непосредственной близости от него.
Трейс увидел хозяина соседнего поместья.
— Так ведь сейчас не лучший повод для веселья, мистер Коффин.
— Кора бы с вами не согласилась. — Адам Коффин, человек с изможденный лицом и тщедушным телом, — не однажды было замечено, что его внешность вполне соответствует его фамилии[3], — подошел и остановился рядом с Трейсом. Минуту-другую мужчины смотрели на сборище друзей и соседей. — Кора ничего так не любила, как приемы.
Но Трейс не отступался от своих слов.
— Я бы все же не назвал это званым вечером.
Шестидесятилетний джентльмен отпил немного из стакана, по-видимому, с томатным соком.
— Я думаю, этому вечеру не хватает нескольких важнейших элементов.
Нескольких?
— За те восемь лет, что я знал Кору, она не устроила ни одного приема или даже просто званого обеда, — заявил Трейс. — Да и вообще она предпочитала есть на кухне.
Адам Коффин покачал своей почти совсем лысой головой:
— Только потому, что она была уже стара и одинока, когда вы ее встретили, мистер Баллинджер. Я помню, какие грандиозные приемы устраивали Кора и ее супруг в Грантвуде в лучшие времена. Конечно, я тогда был еще зеленым юнцом, и меня не приглашали. Но мои родители всегда были в списке гостей. — Он издал смешок, больше похожий на фырканье. — Однако я был весьма находчивым малым. Было бы желание, а возможность найдется.
— Какая возможность? — спросил Трейс, делая глоток содовой с лаймом и не переставая краем глаза следить за Шайлер и Джонни Грантом, даже когда Адам Коффин предался воспоминаниям о прошлом.
— Проникнуть на прием.
Трейс искоса взглянул на него:
— Вы ходили в гости без приглашения?
— Да, — последовал горделивый ответ.
— Сколько же вам было лет?
— Семь или восемь. — Мужчина залпом допил сок и принялся вертеть в руках стакан. — Не похоже, чтобы вы мне поверили.
Вспоминая, на что он сам был способен в таком возрасте, Трейс подумал, что проникновение на прием без приглашения — просто невинная детская шалость.
— Собственно говоря, я охотно вам верю. Прошло не меньше минуты, прежде чем Адам Коффин снова заговорил:
— Кора всегда была неравнодушна к мужчинам вообще и к нему в частности.
— К кому именно?
Адам Коффин жестом указал на воссоединившихся кузенов:
— К Джонни.
Кора никогда не рассказывала Трейсу ни о ком из своих дальних родственников в отдельности.
